Письма из прошлого
Шрифт:
Возможно, кому-то это могло бы показаться удивительным, но вопросом, почему она это сделала, Дима даже не задавался. Однажды, когда он еще работал в психиатрической клинике, один из его пациентов, пожилой дядька интеллигентного вида, которого трижды вынимали из петли соседи по коммунальной квартире, сказал ему: «Знаете, Дмитрий Сергеевич, для того чтобы захотеть умереть, причины не нужны. Причины нужны для того, чтобы хотеть жить». И Дмитрий, поразмыслив, не мог не согласиться с этими словами, несмотря на то, что они были сказаны человеком, страдавшим малопрогредиентной шизофренией. И сейчас, после рассказа Полины, ему вновь вспомнилась
Эти навязчивые мысли преследовали Диму постоянно, отвлекая от работы днем и не давая уснуть по ночам. И вскоре он понял, что должен обязательно сделать, чтобы хоть как-то восстановить душевное равновесие. Ему необходимо съездить на могилу жены и дочки, тем более что он не был там около десяти лет.
Сначала Дмитрий запланировал поездку на майские праздники, но потом сообразил, что в этом году на третье мая приходится Пасха, а это означает, что на кладбище будет настоящее столпотворение. Он никогда не понимал странной убежденности своих соотечественников, что поминать усопших и наводить порядок на их могилах нужно непременно в Христово Воскресенье или на Радуницу — как будто в году нет других дней. Оказаться в толпе и, скорее всего, вызвать повышенный интерес деревенских жителей к своей персоне Диме абсолютно не улыбалось. Так что он тщательно перепланировал свой рабочий график, выгадал несколько дней и взял билеты на самолет на девятнадцатое мая, прямо в годовщину ДТП.
Родной город заметно изменился за время его долгого отсутствия, но сейчас Диме было не до ностальгических переживаний и размышлений. Он не хотел видеться ни с кем из старых знакомых и не стал афишировать свой приезд, который про себя с усмешкой окрестил «инкогнито из столицы». Остановился в приличном отеле, где заранее забронировал номер через Интернет, бросил вещи и, быстро приведя себя в порядок, заказал такси. С водителем повезло необычайно — он хорошо знал окрестности, сразу понял, куда нужно ехать, и при этом оказался не из разговорчивых, не докучал по дороге болтовней и не приставал к пассажиру, который, едва усевшись на заднее сиденье, открыл ноутбук и занялся своими делами. Ехать было далеко и долго, больше двух часов, но Диме удалось погрузиться в работу, и время в пути пролетело незаметно.
Нужную деревню они нашли почти сразу, прямо за ней начиналось кладбище. Попросив водителя подождать, Дима вышел из машины, взял с собой купленные по дороге цветы и вошел в калитку.
Когда-то участок, принадлежавший Надиной семье, был с краю, что значительно облегчало поиск. Но с тех пор все изменилось, кладбище расширили, ограду перенесли, и Дима никак не мог отыскать то место, где заканчивалась старая территория и начиналась новая. Он долго, бестолково шатался среди могил, на которых еще сохранились после недавнего праздничного поминовения завядшие цветы, куличи и крашеные яйца. Большинство захоронений были прибраны, но попадались и такие, которые явно никто не приводил в порядок не то что с осени, а гораздо дольше, и их вид почему-то произвел на Диму особенно удручающее впечатление.
Сегодня, в середине буднего дня, на кладбище было безлюдно. Правда, совсем не тихо — радуясь погожему дню,
Мужичонка внимательным взглядом окинул Диму с ног до головы и, видимо, остался доволен увиденным.
— Тебе чего? — приветливо спросил он, обнажив в улыбке щербатый рот.
— Я ищу могилу Кошкиных. Когда-то она была у ограды, но теперь тут все перестроили, — сообщил Дмитрий, назвав Надину девичью фамилию.
— А тебе каких Кошкиных нужно? — деловито поинтересовался мужичок. — Тех, что рядом с Агафоновыми, тех, что с выселок, или тех, у которых дом с зеленой крышей?
Ответа на этот вопрос у Димы не имелось.
— Там женщина и девочка похоронены, — попытался объяснить он. — Щеголевы, Надежда и Кристина. Погибли десять лет назад.
— А, эти! — понимающе закивал мужичок. — Которые в аварию попали? Так бы сразу и сказал. Пойдем покажу. — Ты им кем будешь-то? — интересовался по дороге провожатый, ловко лавируя среди могил и ухитряясь не терять при этом свои совершенно раздолбанные ботинки, непонятно каким чудом державшиеся на его ногах.
— Родственник, — сдержанно отвечал Дима, не желая вдаваться в детали. — Далеко еще?
— Да что ты, какой далеко! Вот уже и пришли.
Действительно, могила обнаружилась прямо перед ними, на том месте, мимо которого Дима проходил сегодня уже раза три, не меньше. Но он не обратил на нее внимания, потому что рядом с надгробием жены и дочки, частично закрывая его, появилось другое, новое, с именем Татьяны Михайловны Кошкиной, Надиной мамы. Мамки, как по-деревенски называла ее сама Надя. Судя по дате, Димина теща пережила дочь и внучку меньше чем на два года. Надпись на памятнике сообщала, что Кристинка умерла 19 мая 2003 года, а Надя — на четыре дня позже.
— Они? — уточнил мужичок.
— Да.
Дмитрию отрадно было увидеть, что могила не запущена. В Пасху тут явно побывали — выпололи молодую траву, вымыли памятники, положили к каждому из них яркие темно-красные яйца, крашенные луковой шелухой, и даже обновили ограду. Значит, кто-то ухаживает за могилой, кто-то чтит память Нади и Кристины — в то время как он, их муж и отец, делает все, чтобы поскорее о них забыть, используя для этой цели новейшие психологические техники самовнушения.
Голос забулдыги отвлек его от неприятных мыслей.
— …а чего два-то?.. — бормотал за спиной мужичок.
— О чем это ты? — растерянно переспросил Дмитрий.
— Я говорю — зря два яйца-то положили! — охотно пояснил сопровождающий, указывая на землю.
— Почему два? Вон третье, — Дима тоже опустил взгляд. Он был прав — у подножия памятника тещи лежало одно яйцо и еще пара — у памятника Нади и Кристины, Дмитрий чуть отодвинул их, когда клал цветы.
— Да я не про то! — мужичок ткнул грязным пальцем в фотографию улыбающейся Нади. — Ее-то в могиле нет! Только девчонка.