Письма из ссылки

Троцкий Лев Давидович

На самом же деле было вот что. Рыков, который был в 1923 году вновь назначен председателем ВСНХ,-- Рыков, а не я -- вошел в Политбюро с предложением о закрытии Путиловского завода, так как, по исчислению ВСНХ, завод этот не понадобится в течение ближайшего десятилетия и ляжет, следовательно, непосильным бременем на нашу металлопромышленность. Политбюро голосовало за закрытие завода, и я в том числе. Никакого отношения ни к ВСНХ, ни к Госплану, ни к ленинградской промышленности я не имел. Никакого самостоятельного предложения по этому вопросу не вносил. Как член Политбюро я вынужден был решать вопрос на основании доклада Рыкова. Общий вопрос об индустриализации отнюдь не решает сам по себе частного вопроса о Путиловском заводе, как и о Днепрострое. За закрытие Путиловакого завода, по докладу Рыкова, голосовал и Сталин. Затем по протесту Зиновьева вопрос был перерешен -- за пределами Политбюро -- фракционным путем. Во всяком случае, на одном

из позднейших заседаний Политбюро Рыков обвинял Сталина в том, что тот пошел на сделку с Зиновьевым отнюдь не по деловым соображениям. Вот как обстояло дело о моем покушении на Путиловский завод. Самое замечательное, что резолюция последнего, Пятнадцатого съезда, повторяющая путиловскую легенду, вынесена была по докладу Рыкова. Между тем все преступление мое состояло в том, что я голосовал за его, Рыкова, предложение. Невероятно? Пустяки: то ли еще бывало.

Уже в то время, когда я писал это письмо, я случайно раскрыл изданную ГИЗом брошюрку некоего Шестакова "Крестьянам о решении XV съезда" и в этой брошюре, на стр. 49, нашел ссылку на то, что Троцкий "подавал в свое время в Центральный комитет партии заявление, требуя закрытия громаднейших Путиловского и Брянского заводов". Почему требовал, не сказано. А самый факт приводится для разоблачения мнимого "рабочелюбия" оппозиции. Таковы, мол, они, сверхиндустриализаторы: чтобы сделать рабочим вред, требуют закрытия "громаднейших Путиловского и Брянского заводов". Насчет Путиловского завода что знал, го выше рассказал А насчет Брянского, за неосведомленностью, сообщить ничего не могу. Возможно, что он просто приобщен для комплекта. Вообще трудно себе представить более наглую и разнузданную книжонку, чем эта официозная брошюра о решениях Пятнадцатого съезда. Литературных прощелыг, готовых на все, расплодилось ныне очень много В 1882 г. Энгельс писал Бернштейну:

"Таковы наши господа литераторы. Совершенно как буржуазные литераторы они считают, что им принадлежит привилегия ничего не изучать и обо всем рассуждать. Они создали нам такую литературу, которая по экономическому невежеству, вновь испеченному утопизму и нахальству не имеет себе равной".

Ужасно звучит современно. Только Шестаковы далеко оставили позади тогдашних литераторов -- и по невежеству, и по казенному утопизму, и, главное, по нахальству. В минуту опасности эти господа без чести, без совести будут предавать первыми, а в случае поражения пролетариата тем же казеннокоштным штилем писать хвалу победителям.

* * *

Выступая против больших мероприятий и широкого размаха -- "наше время не время великих задач",-- Вы иронически пишете:

"Большие реформы идут только на транспорте, где мы этими реформами добили путь, добиваем паровозы и поставили на очередь добить вагоны... Все это называется обезличенной ездой, централизацией мастерских и проч."

Из текста Вашего письма можно сделать вывод, будто и здесь виновата ... оппозиция. Помните, как в старой песне: "Кто виноват? Паулина" Хорошо. За закрытие или почти закрытие Путиловского и даже Брянского заводов отвечаем. За открытие или почти открытие Днепростроя тоже несем ответ. Но в каком же все-таки смысле за обезличенную езду Рудзутака? Нельзя ли и тут найти какую-нибудь родословную связь с приказом No 1042, о котором Ленин и Дзержинский в свое время говорили, что он спас паровозы и вагоны, но который в 1924 году, т. е спустя четыре года, провозглашен причиной чуть ли не гибели транспорта? Нельзя ли доказать, что я "увлек" неискушенного Рудзутака на путь "обезличенной езды" (взад и вперед). Если собственных Ваших ресурсов для разрешения этой историко-философской задачи не хватает, обратитесь к Ярославскому, Гусеву и другим хранителям заветов; они сразу установят все, что требуется, и даже более того.

Так как Вы пытаетесь подходить к общим экономическим вопросам от частных случаев -- против такого подхода в принципе я не возражаю,-- то я предлагаю Вам остановить Ваше внимание еще на одном примере. Индустриализация тесно связана с концессионной политикой. Ленин придавал этой последней: огромное значение. На самом деле, результаты получились более чем скромные. Тому есть, разумеется, объективные причины. Но не малую, пожалуй, не меньшую роль играют в этой области методы руководства. Я приведу пример, который советую Вам как следует разобрать (лучше, чем Вы разобрали вопрос о Днепрострое) и, использовав эру самокритики, вывести этот случай на суд партии. Да поторопитесь; самокритика уже на ладан дышит.

Я имею в виду наше марганцевое дело. Важнейшие наши залежи марганца в Чиатурах сданы, как известно, в концессию американцу Гарриману. Никопольские залежи разрабатываем мы сами. Как человек, имеющий отношение к металлургии, Вы, вероятно, знаете, что марганец имеет очень одностороннее применение и что по самой

сути дела рынок его строго ограничен. Никопольский марганец гораздо хуже по качеству, труднее в разработке и вызывает большие расходы по перевозке. По приблизительным исчислениям, делавшимся мною в свое время при участии лучших знатоков вопроса, дифференциальная рента на тонну чиатурского марганца составляет около 8--10 рублей. Это значит, что при тех условиях, когда чиатурская тонна дает 4--5 рублей прибыли, никопольская тонна приносит около 4--5 руб. убытку. По концессионному договору мы с каждой проданной концессионерам тонны получаем определенную плату. С каждой проданной нами никопольской тонны мы получаем убыток. Если государство считает нужным марганцевое дело сохранить полностью в своих руках, не сдавая в концессию (на такой позиции стоял покойный Красин, и возможно, что он был прав), тогда нужно свернуть никопольское производство до минимума и развернуть максимально Чиатуры. Тогда нам обеспечены крупные прибыли. Мы же поступили наоборот: сдав Чиатуры в концессию, стали разворачивать Никополь, вкладывая в него миллионы, которых у нас, как известно, куры не клюют. Этим мы достигаем двойной цели: торгуем никопольским марганцем в убыток и, вытесняя этим убыточным экспортом с рынка чиатурский марганец, урезываем свою потонную прибыль с концессии. Словом, ценою убытка в Никополе причиняем себе убытки в Чиатурах.

Откуда же взялась эта комбинированная система самовредительства? У нас много говорят в таких случаях о просчетах, причем всегда оказывается виноват какой-нибудь дальний родственник, по возможности худородный. Но тут просчета не было. Все расчеты были сделаны заранее. Все учреждения были предупреждены. Соответственные документы с точными выкладкам,и имеются в надлежащих архивах. Роковую роль сыграл советский "феодализм", который, как нас учат в отношении Китая -- неизбежно сращивается с бюрократизмом, с мандаринством, а иногда из этого последнего ведет свое происхождение. Чубарь и прочие украинские мандарины разворачивали никопольский марганец под "собственным" углом зрения. Харьковский угол зрения пришел в противоречие с общегосударственным. При режиме централизованной пролетарской диктатуры вопрос можно было бы сравнительно легко разрешить к выгоде для всего Союза, а значит, и для Украины. Но при методах бюрократического феодализма все опрокидывается на голову. По соображениям совершенно не марганцевого порядка оказалось совершенно невозможным причинять огорчение Чубарю, иначе могло бы получиться изменение "соотношения сил". Здесь был не экономический просчет, а политический расчет, только в корне гнилой.

Никаких данных о работе Никополя в данное время и о взаимоотношениях его с Чиатурами у меня нет. Но общее положение мирового рынка, насколько могу понять, вряд ли принесло Никополю те чудеса, на которые харьковское руководство, вопреки здравому смыслу, рассчитывало: а это не может не означать миллионных убытков. Таково мое предположение. Может быть, Вы его проверите и опубликуете результаты? Если окажется, что я ошибаюсь, я первый буду рад.

Но вернемся к Днепрострою.

При Вашем неряшливом подходе к фактам у меня нет никакого основания верить Вам, что Днепрострой оказался преждевременным. Гораздо вероятнее второе Ваше уверение, что строится он плохо. Но я-то тут причем? Не предвосхищайте Гусевых, Куусиненов, Мануильоких, Пепперов, Лядовых и прочих политических приживальщиков, которые будут доказывать, что я несу ответственность за грехи не только Днепростроя, но и Турксиба, с которым живу сейчас по соседству.

* * *

"Подумайте об этом,-- не унимаетесь Вы,-- вдумайтесь в Днепрострой и пересмотрите свою программу индустриализации, в которую Вы, к сожалению, партию увлекли".

"Увлек"? Как же это так? Сверхиндустриализация осуждена на всех соборах. Партия высказалась против нее со всей необходимой монолитностью. Литературные приживальщики написали на эту тему не одну сотню брошюр. Горы шпаргалок распространены по всей стране и, можно сказать, по всему миру. И все на тему о том, что "троцкизм" означает ограбление мужика для сверхиндустриализации. А теперь вдруг оказывается, что в эту преступную программу Троцкий, "к сожалению", вовлек партию. Позвольте Вас спросить: во что же вы, противники оппозиции, ставите партию и прежде всего ее руководство? Как можете вы вотировать доверие такому руководству?

"С крестьянином,-- пишете Вы далее,-- попробовали поговорить на вашем языке. Что вышло? Смычка нарушена на годы, а армия мужицкая, страна мужицкая, коллективизация-- ширма для получения ссуд, на индустриализацию уйдет столетие".

В этих немногих откровенных строках -- целая программа, более того -целое миросозерцание. Только... какая нелегкая занесла Вас с этим миросозерцанием в партию Маркса и Ленина? Впрочем, успокойтесь: Вы -- почти герой нашего времени. У Вас на пере то самое, что у десятков тысяч верхнего слоя на душе.