Письма из ссылки
Шрифт:
Вы пишете, что Китаю предстоит еще "колоссальная проблема аграрного буржуазно-демократического переворота" В этом был для Ленина корень вопроса. Ленин указывал, что крестьянство еще как сословие способно сыграть революционную роль в борьбе против сословия поместного дворянства и неразрывно с ним связанной бюрократии, увенчивающейся царским самодержавием. На следующем этапе, говорил Ленин, от рабочих отделятся кулаки, отделится значительная часть середняков, но это будет уже переход к пролетарской революции как части международной революции. Как же обстоит дело в Китае? Там нет поместного дворянства Там нет крестьянского сословия, связанного единством интересов против помещиков. Аграрная революция в Китае направляется против городской и сельской буржуазии. Радек на это упирал неоднократно -- теперь это наполовину понял даже Бухарин Ведь в этом же корень дела.
Вы пишете "Социальное содержание первого этапа будущей третьей китайской революции может быть охарактеризовано как социалистический переворот". Но тут мы рискуем удариться в бухаринскую схоластику и вместо живой характеристики диалектического процесса заняться терминологическим расцеплением
Кантонские же события (как раньше китайские и пр.) показали, что и "национальная" буржуазия, имея за своей спиной Гонконг, иностранных советников, иностранные корабли, занимает такую позицию по отношению ко всякому мало-мальски самостоятельному движению рабочих и крестьян, что контроль рабочих над производством выйдет там еще меньше, чем вышел у нас. Придется, по всей вероятности, отбирать фабрики и заводы, сколько-нибудь значительные, уже на первых порах "третьей китайской революции".
Правда, Вы пытаетесь просто отвести показания кантонского переворота. Вы говорите: так как "кантонское восстание было авантюрой, т. е. не было предприятием, вырастающим из движения масс, то каким образом такое предприятие может создать новое положение?"... Ну, знаете, это совсем уже недопустимое упрощение вопроса. Что в кантонском перевороте были элементы авантюризма, против этого я менее всего склонен спорить. Но изображать кантонские события, как карманный фокус, из которого не следует никаких выводов, это уж слишком упрощенная попытка уклониться от учета действительного содержания кантонского опыта. В чем состояла авантюра? В том, что руководство, стремясь перекрыть себя за прошлые грехи, чудовищно форсировало ход событий и привело к выкидышу. Движение масс было налицо, но недостаточное, незрелое. Неправильно думать, будто выкидыш неспособен научить нас ничему относительно материнского организма и родового процесса. Огромное, теоретически решающее значение кантонских событий для основных вопросов китайской революции состоит именно в том, что мы здесь -- "благодаря" авантюре (да, да) -- получили то, что так редко бывает в истории и в политике: почти что лабораторный опыт гигантского масштаба. Мы за него дорогонько заплатили, но тем меньше у нас права отмахиваться от его уроков.
Условия опыта "мели почти "химически чистый" характер. Все предшествующие решения записали, закрепили, затвердили, как дважды два, что революция буржуазно-аграрная, что только те, которые "перепрыгивают", могут говорить о диктатуре пролетариата (опирающейся на союз его с крестьянской беднотой, составляющей восемьдесят процентов китайского крестьянства) и пр., и пр., и пр. Предшествующий съезд китайской компартии проходит под этим знаком. На месте присутствует специальный представитель Коминтерна тов. Н. Относительно нового ЦК Киткомпартии нам сообщали, что он выше всяких подозрений. Борьба с так называемым троцкизмом развертывается в это время самым бешеным темпом, в том числе и в Китае. Между тем у порога кантонских событий ЦК Киткомпартии выносит, по словам "Правды", резолюцию о том, что китайская революция приняла перманентный характер, причем на этой же точке зрения оказался и представитель Коминтерна тов Н. Под "перманентным" характером революции нужно в данном случае понимать следующее: пред лицом архиответственной практической задачи (хотя бы и преждевременно поставленной) китайские коммунисты и даже представитель Коминтерна, учтя весь опыт прошлого и всю, так сказать, политическую наличность, пришли к выводу, что крестьян повести против аграриев (городской и сельской буржуазии) могут только рабочие, руководимые коммунистами, а из победы такой борьбы может вырасти только диктатура пролетариата, опирающаяся на союз с сотнями миллионов крестьянской бедноты. Как в Парижской коммуне, тоже заключавшей в себе элементы лабораторного опыта (ибо восстание развернулось там в изолированном от всей страны городе), прудонисты и бланкисты действовали наперекор своим доктринам и тем ярче обнаруживали -- по Марксу -- действительную логику классовых отношений, так и в Кантоне руководители, напичканные по самую маковку предубеждениями против страшилища "перманентной революции", приступивши к действию, оказались с первого же шага повинны в этом самом первородном перманентном грехе. Куда же девалось драгоценное противоядие мартыновщины, прививавшееся лошадиными и ослиными порциями? Нет-с, если бы это была только авантюра, т. е. некий фокус-покус, ничего не показывающий и ничего не доказывающий, то сия авантюра совершилась бы по образу и подобию своих творцов; ан нет, авантюра-то прикоснулась к земле, напиталась соком действительных (хотя и не созревших) массовых движений и отношений, и посему сия "авантюра" взяла своих собственных творцов за мотню, невежливо приподняла, потрясла в воздухе и потом поставила на голову, пристукнувши для устойчивости черепом об камень кантонской мостовой Как свидетельствуют последние на сию тему резолюции и статьи, эти
Смешно и недопустимо говорить о "несвоевременности" делать выводы из живых событий, в которые должен вдуматься каждый рабочий революционер. Во время восстания Хэ Луна и Ие Тина я хотел открыто поставить вопрос о том, что после завершения гоминьдановского круга развития претендентом на власть может быть только авангард пролетариата. Это предполагает новую его установку, новую его самооценку -- после переоценки объективной установки -и тем самым исключает авантюристский подход к делу: "Мы-де подождем в каком-нибудь уголке, мужик подхватит, а там кто-нибудь и как-нибудь возьмет власть и что-нибудь сделает". Некоторые товарищи говорили мне тогда: "Несвоевременно поднимать этот вопрос по поводу Хэ Луна, который, по-видимому, уже раздавлен". Я нисколько не переоценивал восстание Хэ Луна, но тем не менее считал, что оно является последним сигналом в пользу необходимости пересмотра ориентировки в делах китайской революции. Если б тогда эти вопросы были своевременно поставлены, то, может быть, они заставили бы задуматься идейных авторов кантонской авантюры, и китайская партия не была бы так беспощадно истреблена; а если нет, то в свете нашего прогноза и нашего предупреждения кантонские события вошли бы пол-новеснейшим уроком в сознание сотен и тысяч, как например, предупреждение Радека насчет Чан Кайши накануне шанхайского переворота. Нет-с, все сроки прошли. Когда возродится китайская революция, не знаю. Но остающееся в нашем распоряжении время надо целиком использовать для подготовки, притом по свежим следам событий.
Вы пишете, что нужно изучить историю Китая, его экономику, статистику и пр. Против этого спорить нельзя (если это не довод за отложение вопроса до греческих календ). Должен, однако, в свое оправдание сказать, что с момента своего приезда в Алма-Ату я только занимаюсь Китаем (Индией, Полинезией и пр.
– - для сопоставлений). Пробелов у меня, конечно, гораздо больше, чем заполненных мест, но все же должен сказать, что во всех новых (для меня) книгах, которые я продолжаю читать и сегодня, я уже не встречаю ничего принципиально нового. А главное все же -- подтверждение опытом предвидения: сперва относительно Гоминьдана в целом, затем относительно левого Гоминьдана и уханского правительства и, наконец, в отношении "задатка" под третью революцию -- в виде кантонского переворота. Вот почему я считаю, что откладывать нельзя.
Два последних вопроса.
Вы спрашиваете, прав ли был Ленин, когда защищал против Бухарина во время войны ту мысль, что России еще предстоит буржуазная революция? Да, прав. Бухаринская постановка была схематичной и схоластичной, т. е. представляла собою ту самую карикатуру на перманентную революцию, которую Бухарин подсовывает мне теперь. Но ведь есть другая сторона того же вопроса: прав ли был Ленин, когда против Сталина, Рыкова, Зиновьева, Каменева, Фрунзе, Калинина, Томского и пр. и пр. и пр. (я уже не говорю про всех Лядовых) выставлял свои апрельские тезисы? Прав ли он был, когда против Зиновьева, Каменева, Рыкова, Милютина и пр. и пр. он защищал захват власти пролетариатом? Вы лучше моего знаете, что если бы Ленину не удалось в апреле 1917 года прибыть в Петербург, то Октябрьской революции не было бы. До февраля 1917 года лозунг диктатуры пролетариата и крестьянства был исторически прогрессивным; после февральского переворота тот же лозунг--у Сталина, Каменева и пр. стал реакционным лозунгом.
От апреля до мая 1927 года я стоял за лозунг демократической диктатуры пролетариата и крестьянства для Китая (вернее, соглашался на этот лозунг), поскольку общественные силы еще не дали своей политической проверки, хотя обстановка в Китае была неизмеримо менее благоприятна для этого лозунга, чем в России; после того, как эта проверка дана в гигантском историческом действии (опыт Ухана), лозунг демократической диктатуры стал реакционной силой и неизбежно будет вести либо к оппортунизму, либо к авантюризму.
Вы ссылаетесь далее на то, что для октябрьского прыжка мы имели февральский разгон. Это правильно. Если бы мы хотя бы к началу северного похода стали в "освобождаемых" районах строить Советы (а массы к этому стремились), мы получили бы необходимый разгон, разложили бы армии врагов, получили бы свою армию и пришли бы к власти, -- если не во всем Китае сразу, то в очень значительной его части. Сейчас, конечно, революция идет на снижение. Указание легкомысленных борзописцев на то, что революция у нового подъема, так как-де в Китае неисчислимые казни и жесткий торгово-промышленный кризис, есть преступное идиотство. После трех величайших поражений кризис не возбуждает, а, наоборот, угнетает пролетариат, а казни разрушают политически обособленную партию. Мы вошли в период отлива. С чего начнется новый прилив? Или иначе сказать: какие обстоятельства дадут пролетарскому авангарду во главе рабочих и крестьянских масс необходимый разгон? Этого я не знаю, окажется ли для этого достаточно только внутренних процессов или понадобится толчок извне, покажет будущее. Допускаю, что первый этап движения может в сокращенном виде повторить, в измененной форме, уже пройденные этапы революции (например, какую-нибудь новую пародию на "общенациональный фронт" против Чжан Цзолиня [Глава мукденской (фэнтяньской) милитаристской клики в Китае, поддерживаемой Японией, генерал В 1927 г жестоко подавил восстание коммунистов, казнив через повешение 25 человек -- Прим ред -сост.]); но этот первый этап будет достаточен разве только на то, чтобы дать компартии выдвинуть и провозгласить перед народными массами свои "апрельские тезисы", т. е. свою программу и стратегию завоевания власти пролетариатом Если же мы войдем и новый подъем, который будет развиваться несравненно более быстрым темпом, чем предшествующие, с запоздалой уже сегодня схемой "демократической диктатуры", то можно заранее дать голову на отсечение, что в Китае найдется очень много Лядовых, но вряд ли найдется Ленин для того, чтобы (против всех Лядовых) произвести тактическое перевооружение партии на другой день после революционного толчка. [...].