Письма к утраченной
Шрифт:
– Вот и Нэнси. То она здесь, то пропадет, а куда – поди знай. Мы с женой этот дом в сорок восьмом купили у одного старика, который в нем войну пересидел. Нэнси тогда уже жила в номере четвертом.
Гривс снова хихикнул, и звук получился неожиданно густым для столь чахлого тела.
– Эх, хороша была! Моя Дороти ее недолюбливала. Оно и понятно: война только что кончилась, все в обносках ходят, перебиваются кое-как, а тут Нэнси – кудри золотистые, помада что огонь, туфли на каблуках…
– Значит, все это время дом был собственностью мисс Прайс?
Уилл попытался отвлечь старика от воспоминаний и выцарапать еще хоть крошку информации, которую потребует от него Анселл. Пометил
– Я ничего не говорил про собственность. Но она там жила. Почти безвыездно.
– Почти? И куда же она ездила?
– Понятия не имею. Нэнси нам не докладывала. Может, к любовнику. А что? Она же была как картинка. Раньше каждый про свою личную жизнь помалкивал. Эти-то, нынешние, повадились грязное белье на людях стирать. Я про всякие шоу. Трындят, трындят, отношения выясняют. Ни стыда, ни совести. – Гривс презрительно махнул на громоздкий, с выпуклым экраном телевизор, что помещался в углу. – Мы сами разбирались, без посторонней помощи. И в чужие дела нос не совали. С вопросами не приставали к людям.
Уилл захлопнул блокнот.
– Извините, мистер Гривс. Наверное, я кажусь вам докучливым. Но поймите: наша компания собирает сведения для пользы самой Нэнси. Мы должны выяснить, были ли у нее родственники. Если были – они получат наследство. Если же их не было, или мы их не найдем – все имущество отойдет государству.
Кажется, он задел старика за живое.
– Крючкотворы проклятые! Мошенники! Захребетники! Лишь бы карман набить нашими кровными! Бьешься всю жизнь, зарабатываешь. Не успел помереть – а уж стервятники налетели.
Чувствуя, что беседа принимает опасный оборот, Уилл поспешно направил Гривса на проверенную дорожку:
– Не знаете, у Нэнси были братья или сестры? Может, она упоминала о своей родне?
– Никогошеньки у нее не было. Она из сиротского приюта и, кстати, говорила про то не стыдясь. Да и что тут зазорного? Нэнси привыкла сама о себе заботиться, на том и стояла.
– Тем лучше для нее.
Впрочем, едва ли это лучше для Анселла. Если Нэнси Прайс действительно сирота, значит, архивов со сведениями о ее родных не существует в природе, а без них что-то раскопать почти нереально.
– Полагаю, вы не знаете, оставила ли мисс Прайс завещание? Официально заявлено, что завещания нет, однако не исключено, что его просто не нашли. Оно может преспокойно лежать где-нибудь в доме…
Мистер Гривс рассмеялся, будто закаркал.
– Это вряд ли. Нэнси была не из тех, кто связывается с конторами да бумажками. Ни счета в банке, ни страховки, ничего такого. Правда, ключ у меня есть. Дом пригляда требует, вот я и приглядывал, почту разбирал и тому подобное. До инсульта, конечно. Говорю же – будто молнией ударило…
Зазвонил мобильник. Уилл вынул его из кармана, пробормотал: «Извините, мистер Гривс». На экранчике светилось «Анселл».
– Уилл Холт.
– Да неужели? Неужели же это труднодоступный Уилл Холт? Чудеса, да и только! Я думал, на звонок ответит Шергар [11] , а то и сам Лорд Лукан [12] , мать его так. Ну и где тебя черти носят, Уилл Холт?
– У меня разговор с соседом мисс Прайс. Я выяснил, что…
– Разве я имел дерзость осведомиться, где находится ваша гребаная светлость? В таком случае приношу свои извинения. На самом деле я имел в виду, когда ты соизволишь водрузить свою интеллигентскую задницу на сиденье своей крутой тачки и вернуться в офис, пока я тебя не уволил к небезызвестной матери? Ну так как, возвращение входит в твои планы, старина?
11
Породистый
12
Аристократ, умертвивший няню своих детей, избивший жену и скрывшийся. Он так и не был обнаружен.
Характерный для частных закрытых школ выговор как излюбленный способ третировать, усвоенный Анселлом. Ничего принципиально нового. Уилл по опыту знал: такие выпады лучше пропускать мимо ушей.
– Сейчас приеду, если вы так хотите. Только мистер Гривс – сосед мисс Прайс – сейчас рассказывает мне…
– На этом позвольте вас прервать, мистер интервьюер. Потому что, если только ваш Гривс не собирается сообщить, что Нэнси Прайс была кузиной Ага-хана [13] , дальнейшие расспросы не нужны. Дом ей не принадлежал, а ее фамильное древо – лысое, как рождественская елка к третьему января. Рискую показаться ретроградом, зацикленным на таком несовременном понятии, как деньги, однако требую: немедленно дуй в офис, тут для тебя – то есть для фирмы – выгодное дельце. И последний аргумент: я действительно так хочу.
13
Принц Карим Ага-хан IV (р. в 1936 г.) – духовный лидер, имам мусульманской общины исмаилитов-низаритов; мультимиллионер, основатель курорта Порто-Черво.
Мобильник отправился обратно в карман. Мистер Гривс смотрел в окно. По прихоти зимнего света за стеклами очков не было видно глаз. Слышал ли он ругательства Анселла, а если да, то в каком объеме?
– Звонил мой босс. Требует, чтобы я немедленно ехал в офис, так что, пожалуй, мне лучше будет с вами попрощаться, мистер Гривс.
Уилл спрятал блокнот в портфель, щелкнул застежкой, поднялся.
– Большое спасибо за то, что уделили мне время.
В недрах инвалидного кресла старик чуть дернул правым плечом (правая сторона от инсульта не пострадала).
– Ни к чему благодарить. Времени у меня мало осталось, это верно. Но и тратить его не на что. Знаешь, парень, я по ней скучаю. Ну, по Нэнси. Она такая занятная была. Когда она шейку бедра сломала и за ней приехали, она думала, это ненадолго. Скоро, говорила, поправлюсь и вернусь. Чудачка! Кто ж оттуда возвращается? Я, пока мог, приглядывал за домом – ну, чтоб наркоманы там не окопались или бродяги. А то желающих хоть отбавляй. У Нэнси в доме вещи остались. Правда, многое она забрала с собой, но ведь все не увезешь, да и не разрешат. – Гривс взглянул на Уилла. – Ты ведь разберешься, чье это все добро? Разберись, сынок. По-моему, случай запутанный.
Уилл хотел откреститься: мол, это от него не зависит, но в лице старика было столько надежды, что язык не повернулся его разочаровать.
– Сделаю все, что от меня зависит, мистер Гривс.
Идиот, думал о себе Уилл, спускаясь с крыльца. Зачем обещал? И что, собственно, от него зависит?
По пути к машине он оглянулся на заброшенный дом. В утренней рыхлой серости строение показалось положительно задавленным бурьяном – и все-таки в глаза бросалось, до чего хорош может быть этот номер четыре. Вспомнилось впечатление от гостиной Альберта Гривса. Вот если бы полы как следует натереть, да обойчики веселенькие сорвать, открыть белые стены, впустить воздух и свет…