Письма к утраченной
Шрифт:
Нэнси стиснула руку подруги.
– Главное, не паникуй. Твоя задача – помалкивать и улыбаться.
Нэнси двинулась вперед, словно видя некую цель и так отчаянно раскачивая тазом, что при каждом шаге Стелле доставался легкий пинок. Глаза Нэнси скользили по лицам. Наконец, когда подруги почти добрались до заветной двери, Нэнси восторженно взвизгнула и метнулась к парню в американской военной форме, увлекая за собой перепуганную Стеллу.
– Джонни! Ах, Джонни, вот ты где, негодник! Я уж думала, не найду тебя!
Прежде чем ошарашенный американец смог возразить, Нэнси повисла у него на шее и впилась губами в его рот. Рябь недовольства, охватившая
– Это Джимми, это Рон, это Митч. А вон тот, – Фрэнк нагнулся к самому уху Стеллы и перешел на шепот, – которого ваша подружка того и гляди проглотит, – Юджин. Хотя на сегодня, пожалуй, лучше перекрестить его в Джонни.
Нэнси всегда отличалась умением кадрить парней. Сердясь и еле сдерживая смех, Стелла понаблюдала, как подруга отлипает от Юджина/Джонни.
– Извините, мальчики, другого выхода не было, – усмехнулась Нэнси без намека на раскаяние. – Иначе бы нам ни за что не проникнуть внутрь и не потанцевать с такими красавчиками, как вы. А сейчас, внимание, хорошая новость… – Нэнси перешла на шепот, и парни поневоле придвинулись к ней ближе. – Там, в зале, ждут три мои шикарные подружки! Ждут и мечтают показать вам, что такое старое доброе лондонское гостеприимство.
Американцы оказались так милы и учтивы – настояли на том, чтобы заплатить за вход; обращаясь к ним с Нэнси, неизменно прибавляли «мисс»; в шутку спорили, кому достанется честь приобрести напитки, – что дурные предчувствия Стеллы начали потихонечку таять. Впрочем, возможно, причиной тому была температура воздуха в зале – после лондонской уличной промозглости здесь растаяло бы что угодно. Гленна Миллера включили на полную катушку: идя за Нэнси и Юджином/Джонни к столику, Стелла ощущала, как вибрирует под ногами пол. Повсюду стояли обитые бархатом диванчики – пустые, ибо все до единого посетители толпились на танцполе, где «Американский патруль» как раз сменился «Настроением».
– Ой, эту мелодию точно для меня написали! – взвизгнула Нэнси и потащила Юджина танцевать.
– Вы позволите? – Фрэнк предложил Стелле руку, старомодно поклонился. Стелла поспешно мотнула головой. Хотела объяснить, что она замужем, что пришла только за компанию с Нэнси, но музыка так грохотала, и вообще, Фрэнк мог счесть, что Стелла самонадеянно вообразила, будто он в нее влюблен, в то время как он всего-навсего проявляет вежливость. Впрочем, Фрэнк не обиделся.
– Тогда давайте присядем и выпьем чего-нибудь. Что предпочитаете?
– Ой… не знаю. Лимонад. Да, лимонад. Спасибо.
– Только не уходите. Я мигом вернусь.
Не успел Фрэнк отойти, как из гущи танцоров выбрался другой парень, с подносом, на котором позвякивали, соприкасаясь краями, бокалы.
– Ох и ловок же ты, Митч! Жаль, когда надо пушку навести, руки у тебя дрожат.
– Ты куда-то шел, Фрэнклин? Вот и иди.
Митч осклабился и протянул Стелле бокал. Был в нем, конечно, далеко не лимонад, но Стелла не посмела отказаться и сделала глоток. Теплый, сладкий, чуть пряный вкус. Она отпила еще немного. Ей давно хотелось пить, лимонад гораздо лучше утолил бы жажду, но и этот напиток оказался
– Спасибо, очень вкусно. А что это?
На веснушчатом лице Митча появилась гримаса удивления.
– Портвейн с лимонадом. Я думал, его все англичаночки пьют.
Прискакала Нэнси, таща за руки двух девушек, третья спешила следом. Все пылали щеками и светили улыбками, и, пока Нэнси представляла их, искоса поглядывали на американцев, как и она сама – застенчиво и одновременно с намеком.
– Айрин, Дорин и Морин. Нет, кроме шуток. Если забудете, кто есть кто, не беда – все три отзываются на «Рин». Погодите, девочки, не сбивайте меня… – Нэнси стала тыкать пальчиком в каждого парня по очереди, точно детскую считалку повторяла: – Фрэнк, Митч, Рон, Джимми. А это Стелла – моя давняя подруга, я вам о ней рассказывала.
Информация насчет Стеллы была преподнесена так, будто Нэнси вспомнила о ней в последний момент. Не удивительно, что девушки едва взглянули на Стеллу – для них за столиком имелись объекты поинтереснее. Воздух положительно искрил от взглядов, разговор не клеился, постоянно прерываемый приглашениями на танец. Стелла отпила еще портвейна с лимонадом. За столом, кроме нее, остался только Рон, коренастый, белобрысый парень.
Рон закурил сигарету, и Стелла мысленно посочувствовала ему: бедняга, вынужден торчать с ней. Зазвучала новая мелодия, Рон оживился.
– Обожаю эту песню! Идемте танцевать.
Он был уже на ногах, попыхивая сигаретой, нависал над Стеллой. Она поспешно допила коктейль, хихикнула.
– Я давно не танцевала. Наверное, разучилась. Танцуйте без меня.
– Вздор. «Чаттанугу» любой мигом освоит. Не верите? Сейчас сами увидите. Ну же, пойдемте! Я ведь в Теннесси родился, мне эту песню пропустить – стыд и позор на всю жизнь!
Строго говоря, можно и нужно было отказаться, пусть и с риском выставить себя на посмешище. Стелла смотрела на Рона, а видела пса – компактного, энергичного фокстерьера. Еще чуть-чуть – и он забегает вокруг нее кругами, оптимистично, по-мультяшному скаля крепкие зубы. Не дождавшись согласия, Рон схватил Стеллу за руку и рывком поднял, потащил в центр танцпола. Стелла оказалась в плотном кольце. Парни и девушки раскачивались, с энтузиазмом двигали бедрами, плечами, локтями. Танец настолько отличался от благопристойных вальсов и тустепов, которые Стелла с Чарлзом исполняли на вечере, устроенном ради сбора средств в церковный фонд, что едва ли можно было отнести оба занятия к одной категории. На миг Стелла замерла в растерянности, потом Рон ухватил ее за талию, прижал к себе, и вот уже ее ноги поймали ритм, и даже губы задвигались, будто Стелла выучилась исполнять «Чаттанугу» раньше, чем ходить. Рон, несмотря на свою громоздкость, оказался хорошим танцором, руки у него были ловкие, он вел уверенно и легко.
– Видите? Что я говорил! Танец – проще простого!
Стелла смеялась. Воздух пропитался запахами пота и лосьона после бритья, лип к лицу, к рукам, к шее, точно влажное покрывало. Рон кружил Стеллу, шелковая юбка становилась как колокол. Краешком глаза Стелла заметила, что Нэнси танцует не с Юджином, а с другим парнем. Получалось до того здорово, что им дали место, расступились. Парень поднял Нэнси, та обхватила его бедра ногами. Зазвучала новая композиция, более быстрая, Стелла ее впервые слышала. Места стало еще меньше, потому что народу прибавилось. Приходилось лавировать, чтобы не получить локтем в глаз от какого-нибудь слишком активного танцора. Один раз Рон даже подвинул опасную для них со Стеллой пару.