Письма Махатм
Шрифт:
Миссис Х. в действительности не хотела приезжать в ваш дом, ибо, как она сама вам весьма доверчиво сказала, я советовал ей этого не делать по причинам, которые вы сами теперь должны знать. Вы также должны были знать, что если мы чего-нибудь стоим как индивидуальности, а не как бессильные марионетки, то мы не могли поддаваться влиянию Е.П.Б., и никакие угрозы не в состоянии заставить нас совершить что-либо противоречащее нашему суждению и необходимостям кармы. Мне очень жаль, что вы не припомнили этих фактов прежде, чем вынести свое суждение, и это еще более затрудняет мое положение перед моим руководителем, который, конечно, зарегистрировал ваш «ультиматум». Вы отрицаете, что когда-либо предлагали себя в качестве ученика: о, мой друг, с такими чувствами, таящимися в вашем сердце, вы не смогли бы стать даже «мирским челой». Но я еще раз говорю: давайте оставим эту тему. Слова не могут погасить деяния – что сделано, то сделано. Мой Брат М., у которого больше власти, чем у меня, только что написал обещанное письмо «Внутреннему Кругу». Ваша «честь», добрый друг, спасена, но какой ценой – об этом читайте, и вы увидите сами.
[Значение Олькотта и Е.П. Блаватской для Теософского общества]
Некоторые мои недавние письма и записки, включая и письмо к казначею Лондонской Ложи, вы находите «нефилософскими» и не в моем обычном стиле. Едва ли этому можно помочь: я писал только по делам данного момента, как пишу и теперь, и у меня нет времени для философии.
Я закончил, мой добрый друг, и мне нечего больше сказать. Вы слишком разумны, чтобы не видеть ясно, как американцы говорят, переплета, в который я попал, а также того, что лично я мало что могу сделать. Нынешнее положение, как вы узнаете из письма М., постепенно создавалось всеми вами, как и несчастными Основателями. Все же мы едва ли сможем обойтись без кого-либо из них в течение ближайших нескольких лет. Вы слишком жестоко поступили с этой старой женщиной, и теперь настал ее день. С этим вы со мною никогда полностью не согласитесь, но это тем не менее факт. Все, что я лично смогу для вас сделать, сделаю, если вы не ухудшите положения, изменив ваше поведение. Кто хочет, чтобы ему давались высшие наставления, тот должен быть истинным теософом душою и сердцем, не только внешне.
Пока что примите мое скромное благословение.
К.Х.
Письмо № 131 (ML-135)
[Е.П.Б. – Синнетту]
Получено в октябре 1884 г.
[Записка по поводу полемики о планетных цепях]
Мой дорогой мистер Синнетт!
Из боязни, что вы «отследите» с моей стороны новое «предательство», разрешите сказать, что я никогда не говорила Хюббе Шлейдену и Франку Гебхарду [426] , что существование семи наших объективных планет является аллегорией. Я сказала, что объективность и действительность семеричной цепи не имеет никакого отношения к правильному пониманию семи Кругов; что кроме посвященных никто не знает mot finаl [427] этой тайны; что вы не могли бы полностью этого ни понять, ни объяснить, так как Махатма К.Х. сотню раз говорил вам, что вам нельзя рассказать всю доктрину; что вы знали, что Хьюм задавал ему вопросы и подвергал перекрестному допросу, пока у него волосы не поседели; что были сотни кажущихся несообразностей только потому, что у вас нет ключа к 777 и вам нельзя его дать [428] . Короче говоря, что вы опубликовали истину, но далеко не всю, особенно о Кругах и Кольцах, которая в лучшем случае была аллегорией.
426
Хюббе Шлейден был первым председателем Германского теософского общества, а Франк Гебхард был членом семьи Гебхардов, активистов Теософского общества в Эльберфельде.
427
Mot final (фр.) – здесь: полного, окончательного изложения. – Прим. ред.
428
См.: Письмо № 65.
Ваша Е.П.Б.
Письмо № 132 (ML-137)
[Е.П.Б. – Синнетту]
Получено 9 ноября 1884 г.
«Клан Друммонд», Алжир, воскресенье, 8-го числа.
[Е.П. Блаватская о своем участии в феноменальной пересылке письма Синнетту]
Мой дорогой Синнетт!
Вы видите – я держу слово. Прошлой ночью, когда нас безнадежно бросало из стороны в сторону и подбрасывало в нашем «Клане» – этой лохани для стирки, – показался Джуал К[ул] [429] и именем Учителя спросил, не перешлю ли я вам одну записку. Я сказала: пошлю. Затем он попросил меня приготовить бумагу, которой у меня не было. Он сказал, что любая бумага подойдет. Тогда пришлось попросить бумагу у пассажиров, так как тут не было миссис Холлоуэй, чтобы снабдить меня ею. И вот!.. Я бы хотела, чтобы те пассажиры, которые спорили с нами каждый день о возможности сотворения феноменов, могли увидеть то, что происходило в моей каюте, у моей койки! Как рука Д[жуала] К[ула], такая же реальная, как живая рука, запечатлевала под диктовку своего Учителя содержание, которое рельефно проступало между стеною и моими ногами. Он сказал мне, чтобы я прочла это письмо, но я от этого не стала умнее. Я очень хорошо поняла, что это было испытание и что все к лучшему; но мне чертовски трудно понять, почему это должно было проделываться со мною, многострадальной. Она [430] переписывается с Майерсами, Гебхардами и многими другими. Вы увидите, какие брызги достанутся на мою долю вследствие причин, созданных этим испытательским делом. Лучше бы я никогда не видела этой женщины. Такого предательства, такого обмана я бы и во сне не увидела. Я тоже была челой и была виновата в неоднократных глупостях, но я бы скорее подумала о физическом убийстве человека, нежели стала умерщвлять своих друзей морально, как поступила она. Если бы Учителя не дали этого объяснения, я бы ушла (на тот свет), оставив хорошенькое воспоминание о себе в сердце миссис Синнетт и вашем. С нами на борту миссис Бартон из Симлы. Она уехала оттуда за день до меня и с тех пор все время стремилась встретиться со мною. Она хочет присоединиться к нам; это очаровательная маленькая женщина. Здесь есть также несколько расположенных ко мне англо-индийцев.
429
Речь идет о появлении Джуал Кула в тонком теле в каюте корабля, на котором находилась Е.П.Б. – Прим. ред.
430
Речь может идти о миссис Холлоуэй. См. следующее письмо. – Прим. ред.
Всегда искренне ваша, Е.П. Блаватская
Письмо № 133 (ML-64)
[К.Х. – Синнетту]
Получено в Лондоне летом 1884 г. [431]
Совершенно конфиденциально, за исключением Мохини и Ф[ранчески] А[рундейл]
[К.Х. о Л.К. Холлоуэй, ложной «Сивилле». Оккультизм и его законы]
Добрый друг!
Это не ответ на ваше последнее письмо. Письмо в мой адрес, посланное вами через Мохини, написано никак не вами. Воистину оно было написано кем-то, находящимся в то время всецело под влиянием Аттавады•, —
431
А.П. Синнетт неверно поставил дату; в действительности письмо было получено позже, скорее всего, в ноябре 1884 г.
и только ее; причем [тот, кто писал его,] слепо верил тогда каждому ее слову. Возможно (и это до некоторой степени служит оправданием), потому, что никакого наполовину ожидаемого вмешательства или предупреждения с нашей стороны не было. Таким образом, никакого ответа на него, ибо нам лучше открыть новую страницу.
Ах, как долго тайны ученичества будут пересиливать и уводить с пути истины мудрых и проницательных так же, как глупых и доверчивых! Сколь немногие из большого количества странников, которым приходится пуститься без карты и компаса в плавание по безбрежному океану Оккультизма, достигают желанной земли. Поверьте мне, верный друг: ничто, кроме полной веры в нас, в наши добрые побуждения, если не в нашу мудрость, в наше предвидение, если не в наше всезнание – которого нельзя найти на этой земле, – не может помочь переправиться из страны снов и выдумок в нашу страну Правды, в царство суровой реальности и факта. Иначе этот океан действительно окажется безбрежным; его волны больше не понесут по водам надежды, но любую рябь обратят в сомнение и подозрение; и эти волны окажутся еще хуже для того, кто пустится по этому мрачному, колышущемуся морю Неизвестности, наполнившись предвзятыми мнениями!
Тем не менее вам не следует чувствовать себя слишком смущенным. Час испытания наполовину уже прошел; старайтесь лучше понять все «почему и зачем» этого положения и изучайте серьезные законы, которые управляют нашим «Оккультным миром» [432] . Я согласен с вами, что эти законы действительно очень часто кажутся несправедливыми, а иногда даже жестокими. Но это объясняется тем, что они никогда не предназначались ни для немедленного возмещения за причиненное зло, ни для непосредственной помощи тем, кто произвольно предлагает свою верность законодателям. Все, кажущееся реальным, мимолетные и быстропроходящие невзгоды, создаваемые ими, почти так же необходимы для роста, прогресса и окончательного установления вашего маленького Теософского общества, как некоторые катаклизмы в природе, которые часто производят массовые опустошения, но необходимы человечеству. Землетрясение, как знает весь мир, может быть благом, и гигантская волна может оказаться спасением для многих ценою нескольких. Наиболее «приспособленные» переживают уничтожение каждой старой расы и ассимилируют новое, ибо природа старше Дарвина. Лучше поэтому скажите себе: «Что бы ни случилось, для сожалений нет причин», ибо дело не в том, что новые факты должны быть раскрыты «внутренней группе», а в том, что старые загадки и тайны должны быть объяснены нескольким ее абсолютно стойким членам. Даже невинные кавычки, сорвавшиеся с моего карандаша и вами опротестованные, открывали бы мир смысла для человека менее омраченного, чем были вы, когда писали ваше последнее письмо, основанное на искусных инсинуациях вашей мнимой сивиллы. Было абсолютно необходимо, чтобы сокровенная работа кармы проявилась в поле личного опыта малочисленных стойких членов (включая и вас), чтобы ее более глубокое значение было на деле иллюстрировано (как и ее следствия) на тех самонадеянных добровольцах и кандидатах в ученичество, которые бросятся под темную тень ее колес.
432
Одна из книг Синнетта называлась «Оккультный мир». – Прим. ред.
Так, против вышеизложенного некоторые возразят: как же тогда в отношении ее великого ясновидения, ее ученичества, ее избрания из среды многих Учителями?
Ее ясновидение – факт, ее избрание и ученичество – другой. Как бы ни был годен чела психически и физиологически, чтобы соответствовать такому избранию, но, если он не обладает духовным, а также моральным бескорыстием, он, будучи избран или нет, должен погибнуть как ученик, в конце концов. Самость, тщеславие и самомнение, приютившиеся в высших принципах, гораздо более опасны, чем те же дефекты, затаившиеся только в низшей физической природе человека. Они те буруны, о которые ученичество в своей испытательной стадии определенно разобьется на куски, если намеревающийся стать учеником не будет носить с собою белый щит полного доверия и веры в тех, кого он готов искать по горам и долинам, чтобы они повели его к свету Знания. Мир движется и живет под тенью смертоносного упас-дерева [433] Зла; капающий из него яд опасен и может действовать только на тех, чья высшая и срединная натуры настолько же восприимчивы к заразе, насколько и их низшая натура [1]. Ядовитое семя этого дерева может прорастать только в хорошо подготовленной, восприимчивой почве. Припомните случай Ферна, Мурад Али и Бишен Лала, добрый друг, и примите к сведению узнанное. Масса человеческих прегрешений и моральной неустойчивости распределяется по всей жизни тех людей, которых устраивает перспектива оставаться обычными смертными. Эта же самая масса собирается и концентрируется, так сказать, в один период жизни челы – в период испытания. То, что обычно скапливается, чтобы приносить свои законные плоды только в следующем воплощении обычного заурядного человека, ускоряется и осуществляется в ученике, особенно в самонадеянном эгоистичном кандидате, который бросается, не рассчитав своих сил.
433
Один из азиатских видов деревьев семейства тутовых, содержит ядовитый млечный сок, использовавшийся для отравления стрел.