Письма на воде
Шрифт:
– Ты должен, – настаивала она.
– Почему?! – кипел он.
– Потому, что эти фильмы несут идею, а твои пустые триллеры – просто зрелище, в котором ничего нет.
– Ну что это за идея, что?!
– Посмотри и расскажи мне.
– Бред!
– Никита, ты не обращал внимания, что говоришь только о своих автомобилях и телефонах?! С тобой с ума сойти можно! Ты что, так и хочешь всю жизнь гонять машины из Германии?
– А что, этот твой Бендер расскажет мне, как жить дальше?!
– Вендерс.
Никита крутил пальцем у виска, открывал новый пакет с чипсами и таращился в экран.
Как-то раз они зашли в лифт вместе с соседкой, Саша поздоровалась, а соседка отвернулась.
– Что ты к ней полезла? – возмутился Никита.
– Что значит полезла? – обиделась Саша. – Это элементарная вежливость.
– Ты лицо ее видела? За пожалуйста ее в детстве ремнем пороли!
– Да какая разница?! Что, мне опускаться на ее уровень?
– Не надо опускаться, надо правильно оценивать ситуацию!
– Это ты живешь в Бескудникове, это у тебя тут ситуация! А у нас принято здороваться с соседями!
Но в следующий раз Саша уже не обратила внимания на соседку с одутловатым лицом, не пожелала ей впустую здоровья.
Однажды мы поехали на вечеринку. Собралось неожиданно много народу – всем в ту ночь хотелось повеселиться.
Кто-то привел Аню, которую мы, девушки, тут же негласно вычеркнули из списка – это была такая пошловатая особа, вся в кудельках пережженная блондинка с пухлыми пальчиками и большой грудью…
Она была из параллельного мира, в котором читают Юлию Шилову, одеваются в маленьких магазинчиках на окраинах, где живет совсем другая мода – кофточки с перьями, стразами и золотишком. В ее мире не читают журнал «Афиша», не спорят, закончилась ли Франсуаза Саган на «Здравствуй, грусть»! – в этом мире едят, спят, смотрят каждый вечер Малахова и мечтают выйти замуж за мужчину с плазменным телевизором.
Кажется, эта Аня с кем-то росла на одной даче.
– Вы что, поссорились? – спросила Настя у Саши.
– Еще нет, – буркнула Саша. – Но это не за горами…
Никита, словно и не заметив, что Саша где-то рядом, весь вечер ухлестывал за Аней. То ли она приманила его сиськами в позолоте, то ли им овладело помрачение рассудка, но скоро это уже было не смешно – они сидели рядом, хихикали, занятые только друг другом.
– Я пойду, – сказала Саша.
– Я с тобой! – воскликнула я, хоть мне не хотелось уходить.
Мы с Настей посадили Сашу в такси.
У всех не возникло никаких сомнений в том, что у Никиты с этой Аней что-то было. Он ведь повез ее домой.
– Ты охренел? – орала я ему на следующее утро.
Никита молчал, но я будто слышала эту его присказку: принимайте меня таким, какой я есть.
Скоро он заскучал без Саши и пришел извиняться.
Черная от горя Саша
– Ты сделал мне больно.
Никита ей врал. Говорил, что ничего не было.
– Ну почему ты так со мной поступаешь?! – Саша не умела орать, поэтому выглядела жалко.
Никита в ответ бубнил, что ему хочется свободы, флирта, что их отношения сковывают его, он не такой, то есть с Сашей ему хорошо, но не надо накидывать ему удавку на шею…
И она его простила. Не потому, что действительно простила, а потому, что не могла без него.
– И что ты в нем нашла? – лениво интересовалась Настя, которой, по большому счету, не было до них никакого дела.
Вначале ее увлекла их история – но лишь потому, что Никита ее отверг.
– Как я могу это объяснить? – разводила руками Саша.
– Саш, ты все можешь объяснить, – уверяла ее я.
– Он – мой, – говорила она.
Вскоре в нашей компании появилась новая девушка Соня с грузинской по маме фамилией Мегрелишвили.
Она была очень эффектной, но сумасшедшей.
Поначалу Соня Мегрелишвили – Семенихина по папе – вела себя тихо, женственно. Кротко смотрела на мужчин и, затаив дыхание, слушала других женщин. Но ровно через час срабатывал какой-то внутренний будильник, Соня хваталась за водку и напивалась до полнейшего безобразия. Она хохотала. Заламывала руки. Рыдала в туалете. Подходила к мужчинам и требовала:
– Увези меня отсюда!
Мы не успевали ее ловить.
Никите она не могла не понравиться. Ему было все равно – ядовитая ли девушка, есть ли у нее шипы, грызет ли она мебель. Он был естествоиспытателем и коллекционером, которому главное – открыть новый вид.
Некоторое время он ничем себя не выдавал, потом исчез на неделю.
Мне донесли, что его видели с Соней – и я мучилась: говорить или нет Саше?
Так или иначе – лучше не будет, рассудила я и промолчала.
Проболталась Настя.
– Это конец, – сухо произнесла Саша и попросила нас забрать у Никиты ее вещи.
Вещей было немного – косметика, фен для волос, домашние штаны.
Нам было неловко. Никите, кажется, тоже.
– Зачем ты это делаешь? – спросила я, хоть и клялась себе не лезть в их отношения.
– Я такой.
– Достойный ответ, – буркнула я.
– А я что-то обещал? – раздухарился Никита. – Мы просто иногда встречаемся! Она не моя девушка!
Прошло несколько дней, и Никита ощутил пустоту. Он заблуждался, думая, что это он нужен Саше. Никита привязался к ней уже потому, что никто не делал для него так много.
Но Саша не хотела его видеть – она была слишком несчастной и оттого слишком уязвимой.
Несчастная Саша тогда мне малость поднадоела – я все еще не считала ее своей подругой и устала с ней возиться.