Письма: Николай Эрдман. Ангелина Степанова, 1928-1935 гг.[с комментариями и предисловием Виталия Вульфа]
Шрифт:
Прости за мрачность, но когда читаешь «о бодром и хорошем настроении» у Миши, настроение несколько портится.
Давай, Худыра, обменяемся веселыми письмами и поцелуем друг друга с улыбкой.
Николай.
Москва,
проезд Художественного театра,
Художественный театр Союза ССР им.Горького,
Ангелине Осиповне Степановой.
Енисейск, ул.Сталина, 23. Н. Р. Эрдман.
Спасибо Тебе, «рыженькая», за посвящение. Я принимаю его, как посвящение в рыцари Твоего таланта. Надеюсь, что после премьеры
Вчера неожиданно ударил мороз, и предсказатели скорой весны разбегаются по домам с отмороженными носами.
Хозяева мои уезжают «по золотники» — будут искать золото. Я с сегодняшнего дня буду искать квартиру. Я охотно бы с ними переменился — найти квартиру здесь гораздо труднее золота. Целую Тебя, Линушенька, за книгу. Когда-то «Вечный жид» мешал мне делать уроки. Интересно, насколько он вечен и что будет с моими английскими уроками теперь?
Из пьесы у меня получается такой балаган, что единственным режиссером, который отважится ее поставить, наверное, будет Рыжик. Я написал об этом в Тобольск — жду ответа.
Открытки продолжают пропадать. Приносят их пачками, и в каждой пачке не хватает нескольких листиков. Сегодня пятый день как я живу без Твоих поцелуев. Напиши мне подробно о первом просмотре «Булычева», без пап и мам. Что говорит пресса и остальные звери? Я слышал, что в Ленинградском ГИХЛе вышли протоколы «Арзамаса» — появились ли они в Москве? Пришли мне, пожалуйста, «Во весь голос». Его, наверное, трудно купить, но, может быть, можно перепечатать на машинке.
Сообщение о Мише меня совершенно пришибло. До того грустно, что даже нет сил злиться.
Привет и поздравление Паше, радуюсь за Елочку.
Целую Тебя, Линуша. До чего мне скучно без Тебя! Николай. О фонаре напишу через два дня. У меня будет консультация по поводу двух батарей с целой батареей специалистов.
Москва,
проезд Художественного театра.
Художественный театр Союза ССР им.Горького,
Ангелине Осиповне Степановой.
Енисейск, ул.Сталина, 23. Эрдман.
18/III-34 г.
Третий день валит снег — влажный, он прилипает к подошвам, и ноги делаются тяжелыми, как у слона. Представить себе «извозчика на колесах» так же трудно, как бывало трудно представить себе в снежной Москве декабрьские сухумские розы.
Вчера разглядывал в стереоскоп виды Москвы. Арбатскую площадь, Триумфальные ворота — наш путь из театра к Тебе и от Тебя в ложу.
Играл два раза на бильярде с начальником Енисейского аэропорта — вспомнил, как однажды Борис унизил меня за этим занятием в Твоем присутствии. Хочу разговориться с маркером, кажется, довольно интересен.
Если Бабель мне завидует, я могу ему дать простой совет, как простым и дешевым способом попасть в Туруханск, но боюсь, что Енисейск после «Метрополя» покажется ему слишком шумным. Кланяйся ему, милая, и пришли «Марию». Если не поздно, не присылай то, что я Тебя просил: говорят, в Красноярске застряло около 3 тысяч посылок — нет лошадей. Придется до парохода жить трезвенником.
Твои редкие открытки стали грустными — не грусти, чудесная, не грусти, длинноногая моя Худыра, не
Енисейск, Сталина, 23, Эрдман.
24 марта 34 г.
Еще один день без Твоих поцелуев. Я знаю, что они мерзнут в Красноярске, но я не знаю, сколько еще должно пройти дней, пока они начнут отогреваться в моей комнате. Нет лошадей, и горы писем дожидаются своей очереди.
Пока нет новых, я зажигаю Твой фонарь и перечитываю старые. Потом хожу по городу и мечтаю о Тебе, как после свидания. Сейчас луна, и снег кажется голубым. По утрам стоят тридцатиградусные морозы, и московскую весну, которая иногда выглядывает из Твоих открыток, можно себе представить только закрыв глаза.
Комнаты я себе еще не нашел. Новые мои хозяева на днях уезжают, и на их место переедет целая свора ребят. Нужно будет энергичней приняться за поиски.
Работа моя понемногу подвигается, и попадаются дни, когда я бываю собой доволен.
Здорова ли Ты, моя радость? Как работается над «Мольером»? Очень радостно читать, как Тебя хвалят.
Передай Елочке и ее изобретателю самые дружеские приветы. Целую Тебя, нежность моя, и жду твоих поцелуев. Николай. Привет Яншину, Ливанову. Павлику написал.
27 марта
Вчера имела разговор о своих и твоих делах. Планы мои на лето еще более укрепились — одним словом, как хочешь, а я к тебе приеду, разговор может быть только о сроках и числах. Сезон кончается 16 июня, еще возможны гастроли, отпуск продлится месяц или полтора. Мечтаю побыть у тебя как можно дольше. Вечером банкетилась в теа-клубе. Поздравляли Топоркова очень тепло и нежно. Читала в избранном обществе стихи Пушкина, Есенина, закончила Маяковским. Напиши, зачем тебе понадобился «Во весь голос» и получил ли ты его? Посылаю тебе любовные флюиды ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Целую нежно. Лина.
2.04.34 г.
Вчера получил восемь Твоих открыток. Читая и перечитывая их, можно забыть о долгих днях ожидания, извинить почту и простить судьбу.
Хорошая моя, в Твоих открытках я читаю свои ненаписанные мечты о лете. Я не пишу о нем, потому что лето мое пока еще полно неясности. Помимо всего, я даже не знаю, буду ли я в Енисейске или в Новосибирске.
(Мне не хочется говорить об этом подробней, но, пожалуйста, не подумай, что я жду каких-либо изменений в своей жизни — дело идет о временном отъезде, который может с таким же успехом состояться, как и не состояться.)
Я убежден, что в скором времени я буду знать о себе (а значит, и Ты обо мне) все гораздо точней. Во всяком случае мы сговоримся обо всем до конца сезона — я не испорчу Твоего лета.
Наслаждаюсь Твоей посылкой — спасибо, родная. Лампочки дошли в целости и сохранности. Фонарь по-прежнему стоит на страже моих ночей, которые всеми мыслями принадлежат Тебе. Целую Тебя, Худыра. Николай.
Всем привет.
Бабелевского письма не получал.
10 апреля