Письма о науке. 1930—1980
Шрифт:
Итак, еще раз извиняюсь за то, что Вас беспокою. Привет!
Уважающий Вас П. Капица
40) В. И. МЕЖЛАУКУ 25 декабря 1936, Москва
Строго лично
Многоуважаемый Валерий Иванович,
Я хочу написать Вам что-то вроде отчета за этот год. Оглядываясь назад, лучше знаешь, куда идти, и after all [68] тут был элемент совместной работы и стремление к одним и тем же целям. И никто, кроме Вас, в Союзе подробно мою работу не наблюдал и не знает.
68
В
Первое, это то, что Институт и жилое строительство закончены. Много сил и энергии мы потратили на то, чтобы добиться качества и быстроты. Кажется, здесь было сделано все, что возможно. Несмотря на все, я думаю, что удалось заставить строителей подняться выше их привычного уровня. Это было очень трудно, и без Вашей неизменной поддержки, конечно, мы были бы беспомощны.
Мне кажется, что лаборатория построена удовлетворительно, жилой дом немного лучше, а тот дом, где я живу,— хорошо. Обратный порядок был бы более желателен. Но все же и это хорошо, так как показывает, что строители наши все же чему-то научились и не абсолютно безнадежны.
Был произведен электромонтаж (проводов 18 километров и 2 километра труб). Это прошло гладко и прямо хорошо.
Получение английского оборудования закончено и тоже прошло хорошо, временами, когда шло через Лен-порт, даже очень хорошо.
Английское и советское оборудование на 90% установлено и пущено в ход. (Все, кроме гелиевого ожижителя, и тот только потому, что вышло недоразумение с трубками.)
Все в целом, мне кажется, получилось недурно и, если со временем мы изживем грехи строителей, то можно сказать — хорошо. Конечно, есть ошибки и оплошности, и во многом я сам повинен, но, даже учитывая их, мне хочется надеяться, что со временем мы с Вами будем гордиться этим Институтом и затраченное время и силы не окажутся потерянными.
Теперь кадры. Самое удачное — это смена Ольберта и приход О. А. [Стецкой]. Ту поддержку, которую я получил от Вас для того, чтобы получить Ольгу Алексеевну, я исключительно ценю. Я думал, что О. А. будет хорошим помощником, но она оказалась куда лучше, чем я мог предполагать. Она исключительно хороший товарищ и первоклассный работник. Ее настойчивостью и выдержкой по отношению к строителям только и можно объяснить, что Институт приобрел человеческий вид. Электромонтаж был проведен всецело ей и блестяще. Она хорошо разбирается в людях, подняла дисциплину и хорошо ведет администрацию. Теперь она принимает участие в работе по турбинке и хорошо разбирается в чисто научных и технических проблемах. Я думаю, что постепенно я смогу ей передать все те области работы в Институте, где замешаны технические проблемы. Только благодаря ее помощи я могу найти время для спокойной работы над своими проблемами.
Мне было бы очень приятно и это было бы совсем справедливо, если Вы, при удобном случае, отметили бы ее работу.
Научные кадры, как Вы знаете, мы набираем помаленьку. Пока у нас 4 человека, и вообще не будет многим больше. Работа в Институте началась в октябре, и, конечно, за этот срок они не могли выявить себя. Пока что меня в них поражает отсутствие выдержки и внутренней дисциплины в работе. Но в них есть энтузиазм, и это очень хорошо. Мне кажется, что двое из них могут развернуться [69]
69
Речь идет об А. И. Шальникове и П. Г. Стрелкове. Они действительно «развернулись», стали известными учеными
Но главные мои заботы поглощал научно-технический персонал. 5 монтеров, 8 механиков, 2 столяра и 1 стеклодув. Они должны быть человеческой основой лаборатории. Научные работники могут и даже должны протекать через Институт, а они должны оставаться. Их надо научить обращаться с аппаратурой, научить делать научные приборы с интересом и пониманием. Вообще, я ими доволен, у них тоже есть энтузиазм, это главное. Но в них еще больше отсутствует умение дисциплинированно работать, они очень много обсуждают, не умеют быстро принимать решения и идти прямо и коротким путем к цели. Организовать и учить сразу столько человек — нелегко и берет много времени (ведь они набраны с заводов, отовсюду, совсем сырые). Когда лаборатория растет нормально, помаленьку, тогда воспитание персонала
Научная работа в Институте началась по-настоящему в октябре. Правда, пока что темпы ее плохие, но это, конечно, потому, что хромает общая организация и хозяйство. О том, что мы делаем, я подробно писать не буду, напишу к будущему Новому году, если что-либо выйдет. Пока что лучшие надежды подает работа над турбинкой, новым гелиевым ожижителем и над Зеемановским эффектом. Все это я Вам показывал. Но Вы, пожалуйста, помните, что пока эти работы не закопчены, они могут упереться в тупик, поставленный природой или ограниченностью наших умственных способностей, и привести к нулевым результатам.
В административно-хозяйственной жизни Института мы с О. А. боремся дружно за упрощение и уменьшение аппарата. Я возлагаю большие надежды на введение новой системы финансово-бухгалтерской отчетности. Ведь 7 месяцев пошло на то, чтобы ее родить. Родилась она только благодаря Вашей поддержке и несмотря на то, что НКФ только и мечтал, чтобы произвести аборт. Я об ней думаю без всякого удовольствия — ведь мне пришлось потратить немало времени на то, чтобы разобраться в основе наших финансово-бухгалтерских процедур. Это чертовски скучно. Напомнило мне ученические годы, когда учил катехизис. Тоже весьма скучный и формальный предмет и тоже бесполезный для научной работы. Но иначе, конечно, роды не могли бы состояться. <...>
Немало внимания я уделил и Академии наук. Насколько я мог, я внимательно следил за ходом ее работы. Я был на двух-трех заседаниях Президиума и принимал участие в строительной комиссии. Теперь я устранился от систематического участия в ее работах и только оказываю помощь по отдельным вопросам и согласился принять участие в [рассмотрении] вопросов снабжения. Свою точку зрения я отчасти высказал в своем письме к тов. Н. П. Горбунову, копию с которого я Вам передал [70] . Я в корне расхожусь с теперешним направлением работ АН. Задачи АН, мне кажется, ясны: это организовывать и направлять научную работу страны согласно запросам нашего хозяйства и идеологии. Первое, конечно, организовать, то есть наладить хозяйство. Это очень важный и серьезный вопрос, он включает в себя подбор кадров, оклады, снабжение, печатание, строительство и пр., и вообще все вопросы научного хозяйства. Тут в АН полный кавардак и беспорядок. Я могу говорить об этом с полным авторитетом, так как, организовывая свой Институт, я решительно никакой помощи от АН не получал. Я организовал свое снабжение, я добился быстроты в получении заграничных заказов, подобрал кадры, организовал финансовое хозяйство, и все, не прибегая к помощи АН. Помогали только Вы, и больше никто. Не потому, что через Вас было проще, а потому что АН в этих вопросах просто-напросто импотентна.
70
См. письмо №. 35
В своем же Институте я обратил исключительное внимание на вопросы организации не потому, что это интересно, но потому, что без этого нельзя обойтись в развитии здоровой научной работы. Этим моментом нельзя пренебрегать н в работе АН, поэтому на данном этапе все силы и энергия руководителей АН должны быть направлены как раз на такие вопросы, а этого нет. <...> Ее ведет Кржижановский, одаренный воображением, которое уносит его за облака, далеко от жизни. Он говорит много об общественности, но, по существу, ее не замечает, поглощенный своими фантазиями, совсем не способен объединить и подобрать работников АН, организовать их работу. А в этой, прозаичной на первый взгляд работе и есть тот фундамент, без которого нельзя строить «самую передовую в мире науку». Под этим углом вся работа АН приобретает карикатурный характер. Тов. Кржижановский уподобляется вознице, который выводит на международную арену неподмазанную, плохо сработанную колесницу, запряженную полуголодными лошадьми, и уверяет, что она самая замечательная в мире, и долго говорит о тех 12 замечательных пробегах, которые он собирается сделать. Получается просто словоблудие.