Письма президентам

Минкин Александр

Здорово получилось, все цитируют. Некоторые даже решили, что это старт вашей президентской кампании. В любом случае пора, мол, крутость показать, поставить на место всех, которые еще не поняли, кто в доме хозяин.

Но у всякой медали, как вы знаете, есть обратная сторона. Требовать уважения к титулу, к высшей должности РФ – правильно. Но рядом с этой вершиной всегда зияет бездонная пропасть. Тьма владык, находясь на вершине, начинали мнить себя историческими личностями. Но даже учителя истории не могут всех их перечислить.

То, что вы сгоряча спутали два выражения («высечь

на мраморе» и «отлить в бронзе»), – чепуха. От этой оговорки смысл не меняется. И шутки в ваших словах было очень мало (если там вообще была доля шутки).

Возможно, какая-то ваша фраза останется в веках, а возможно, и нет. Нищие апостолы, битые и оплеванные, бродили по Римской империи. А теперь в каждом номере каждого отеля – книга, где описаны их скитания и благоговейно воспроизведены письма. Но как звали императора, который их казнил? С трудом вспоминаешь: то ли Нерон, то ли Диоклетиан? А чем он отлился в граните? Чем остался в истории? Да именно тем, что их казнил.

Во вчерашнем письме о бережном отношении к национальной гордости упоминался, извините, ваш публичный (сразу по трем федеральным каналам прозвучавший) отзыв о Каспарове: «Бывший известный шахматист. Внесистемная оппозиция». Дело, поверьте, не в нем; действительно, голосов на выборах он набрал бы немного (но набрал бы, а не получил от любезных избирательных комиссий). Дело в вас, в вашем отношении к людям, потому что ваши слова слышат и оценивают очень многие, а чиновники немедленно берут с вас пример. Кроме того, по словам президента часто судят о всей стране (скажем, Буш очень навредил образу Америки своими глупостями).

Никогда не был сторонником Каспарова. Его политические метания (то с Гайдаром, то с Лебедем, далее – почти везде) иногда смешны, но дело, снова повторю, не в нем. Если вы так отзываетесь о великом шахматном чемпионе, чьи победы 30 лет прославляли нашу страну…

Граф Лев Николаевич Толстой был отлучен от церкви, его предали анафеме. Это вам не оппозиция. Это больше чем казнь. Это полное изгнание из системы. Более полное, чем физическая смерть, даже похоронить на кладбище нельзя (чего Каспаров, конечно, вряд ли будет лишен). Но книги Толстого не изъяли, их продолжали издавать, продавать, переводить и читать. Император России даже в кругу семьи (а тем более публично) не решился бы сказать об отлученном «бывший известный писатель».

Что важнее: покуражиться сегодня? или остаться в памяти благодарных потомков? Остаться не зверствами, как Грозный или Сталин, не ничтожеством и слабостью, как, увы, многие цари и генсеки, не лихими фразами про сортир и обрезание, а добрыми делами.

И вот (не обижайтесь) надо сказать: до сих пор вы пока не совершили ничего такого, за что человечество или хотя бы только народ России будет вас с благодарностью вспоминать. Время у вас еще есть. А желание?

…Если получится – отольем в гранит.

Ёлку! И бутылку!

Письмо през… Деду Морозу

30 декабря 2009

Здравствуй, Дедушка Мороз! Пишу из России, где большинство людей и детей верят

тебе. (А кому ж еще мы можем верить?) Нам очень нужны подарки. Извини, что так прямо говорю, но до Нового года остался один день, а подарков нам надо много. Так много, что даже не знаю, с чего начать.

Дед Мороз, пожалуйста, спаси детей. Дай всем больным детям денег на лечение (в том числе за границей). Если у тебя мало денег, возьми незаметно у нас из бюджета и всяких фондов (деньги оттуда все равно воруют и тратят на супердорогие машины, особняки, яхты и тёлок).

А здоровых детей, пожалуйста, спаси от педофилов. Ты добрый, поэтому убивать не прошу, но ты отморозь им всё, все конечности, и укрой снегом до весны. Мы их потом сами закопаем.

И всех детей, в том числе приютских, спаси от побоев и издевательств – от родительских, учительских, воспитательских. Это тебе ничего не стоит, а лучшего подарка не придумаешь.

Дедушка Мороз, как можно скорей сделай милиционеров, судей, прокуроров честными, мужественными, свято исполняющими служебный долг – сделай их такими, какими во сне и наяву мечтает видеть их президент России, но у него не получается, увы.

Дедушка Мороз, срочно (если не сегодня, то в январе) дай ветеранам Великой Отечественной войны квартиры, которые им обещают десятки лет. Это не трудно, потому что их, ветеранов, осталось очень мало. Я знаю, что лучше всего ты умеешь строить из снега и льда, а старикам нужны теплые квартиры. Ты их просто пересели в квартиры министров, депутатов и губернаторов, у них тысячи пустых квартир, а живут они все равно в загородных особняках; а как построят обещанное – то пусть туда сами и вселятся, чтобы старикам не устраивать лишний переезд.

Дедушка Мороз, ты такой могущественный волшебник, напрягись – дай совесть и милосердие богатым. Это не легко, они от такого подарка шарахаются как черт от ладана. Но ты накапай эти свойства в «Хеннесси», “Chateau Petrus”, “La Tache Romanee Conti”, “Cristal” – вообще во все бутылки дороже ста долларов (посмотри по прейскуранту в «Национале»). А если совести и милосердия немножко останется, то и в дешевые накапай, не повредит.

Пожалуйста, помири нас с Грузией! У них такое замечательное кино, такие песни, шашлык, боржом, такая прекрасная природа, два порта, хинкали, Цинандали, Саперави, Твиши, Ахашени, Киндзмараули, Напареули, Хванчкара, Ркацетели, Мукузани, Гурджаани (вспомню остальные – дам телеграмму).

Пожалуйста, помири нас с Украиной, а еще лучше – объедини! Мы тебе памятники поставим и в Киеве, и в Москве, в граните отольем! Дедушка Мороз, ты себе не представляешь, как нам надоело, что нас грабят на границе между нашими странами, которые, как ты знаешь, одна страна.

Пожалуйста, дай много-много денег (где взять, ты уже знаешь) на науку, чтобы хватило не только на зарплаты и квартиры ученым, но и на приборы, реактивы. Сделай так, чтобы никто не мешал им работать; сделай так, чтобы им было хорошо, удобно и безопасно, чтобы они перестали уезжать, а те, что уехали, – вернулись бы. Потому что, милый Дедушка Мороз, общество наше деградирует стремительно, спаси и сохрани.