Письма с войны

hunnyfresh

Блондинка улыбнулась, поймав взгляд Реджины, пока они обе смотрели на счастливого и шумного Генри.

– Да. Да, я дома, – тихо сказала она, сама пытаясь в это поверить.

* * *

Они без умолку болтали во время ланча, и Генри все никак не мог решить, хочет ли он сидеть рядом с Августом или на коленях у Реджины с Эммой, сидящих в обнимку в кресле. Мальчик настоял на том, что Эмма должна увидеть, какому супер-крутому фокусу научил его дядя Август. Реджине всё происходящее казалось чем-то нереальным. Пять лет назад Миллс ни за что не поверила

бы, если б кто-то сказал ей, что сейчас она будет сидеть в больничной палате с сыном, которого, как она думала, у неё никогда не будет, со своей девушкой, которую она просто не могла встретить, и с чудаковатым другом, от которого она точно уже никогда не избавится. Всё это внесло разлад в размеренную жизнь мэра, и её семья была странной и неорганизованной, и иногда это было невероятно тяжело. Но они её семья, только её. И они идеальны.

И Реджина счастлива.

Эмма удивленно ахнула, когда после заклинания Генри кровать Бута поднялась, а потом опустилась. Генри, довольный ей реакцией, тут же открыл блондинке секрет волшебной кровати. Глядя на них, Реджина улыбнулась и, поерзав в кресле, прижалась ближе к девушке, закинув ноги к ней на колени и положив голову на плечо. Эмма повернулась и, улыбнувшись в ответ, легко поцеловала темную макушку. Женщины взялись за руки, неосознанно переплетая пальцы, стремясь этим прикосновением напомнить друг другу, что они обе здесь. Вместе. Наконец-то.

Удивительно, но на протяжении целых трёх серий «Лиги справедливости» Генри сидел рядом с Августом, предоставив парочке, сидящей в кресле, спокойно обниматься. Наконец, он слез с кровати и за руку потянул Эмму к дверям, попросив проводить его в туалет. Он был большой мальчик, и дома ему не требовалась помощь, но здесь ему нужен был взрослый, чтоб помочь забраться на унитаз, а потом дотянуться до раковины. Так что Генри попросил Эмму.

Как только дверь закрылась, Реджина наклонилась к Августу. Видимо, сознание мужчины теперь было более ясным, чем когда они приехали, и действие обезболивающих ослабло. Хотя единственным признаком этого было то, что Бут морщился всякий раз, когда Генри ненароком задевал его больную ногу.

– Как раз вовремя? – спросила Реджина, приподняв бровь.

– Думаю, что даже слишком долго, – ребячливо улыбнулся он.

Женщина мягко улыбнулась, чуть сжав его руку:

– Ты был под действием обезболивающих, не мог ясно мыслить, как, скажи на милость, тебе удалось в таком состоянии дергать нас за ниточки, играя в кукловода?

– Подумаешь, Толкин вообще писал Хоббита под действием опиума.

– Так значит мы просто персонажи твоей истории? – ошарашено спросила Реджина.

Август потрепал её по щеке:

– Вы гораздо больше.

Реджина в ответ закатила глаза и с нежностью посмотрев на Августа, наклонилась и поцеловала его в висок. Мужчина довольно улыбнулся и насмешливо присвистнул:

– Ого, а если твоя девушка увидит?

На этот раз, в глазах Миллс явно отразилась досада, но Бут в ответ и бровью не повел, продолжая улыбаться. И Реджина не хотела, чтоб он изменился хотя бы на йоту.

* * *

Звякнув, лифт остановился на шестом этаже, двери открылись, и в коридор вышли Эмма со спящим Генри на руках

и Реджина с небольшим чемоданом на колёсиках. Пол коридора, в котором они оказались, выглядел слегка покатым из-за ромбовидного узора на ковровом покрытии. Воздух был насквозь пропитан запахами жареного мяса, рыбы и карри, и брюнетка, не удержавшись, сморщила нос.

Свон усмехнулась, заметив это:

– К этому запаху привыкаешь, – она кивнула головой влево, туда, где находилась квартира Августа.

Реджина кивнула, пробормотав что-то в знак согласия. Пройдя до конца коридора, женщины замерли, увидев, что у дверей их уже ждут.

– Это кот.

– Ага, – Эмма поудобнее перехватила Генри одной рукой, другой извлекая из кармана ключи, одолженные Августом. – Оказалось, он настоящий.

Небольшой черный кот с белым носочком на правой передней лапе и белым пятном вокруг левого глаза сидел, навострив уши, и выжидающе переводил взгляд с двери на подошедших людей и обратно.

– Познакомься с Фигаро.

Эмма открыла дверь. Кот не стал ждать, пока блондинка распахнет её полностью: едва между дверью и косяком появился просвет, Фигаро прошмыгнул внутрь и по-хозяйски устроился на стуле в гостиной. Стул был накрыт одеялом, и даже из прихожей Реджина увидела на нем кошачью шерсть. Значит, этот кот, и правда, часто захаживает в гости к Буту.

– Он хороший, только прожорливый, – пояснила Эмма, – не смотри, что он такой тощий. Это животное слопает твои хлопья, стоит тебе только отойти к холодильнику за молоком.

– Но котам нельзя хлопья.

Эмма повернулась и совершенно серьёзно посмотрела на Реджину:

– Я знаю.

Она ушла в спальню, чтоб уложить Генри в кровать [9] , а вернувшись, кивнула на красовавшееся на бежевом ковре гостиной, оранжевое пятно:

– Это он сделал.

Брюнетка снова поморщилась:

– Почему оно оранжевое?

– Понятия не имею, – мрачно откликнулась девушка. – Я всё перепробовала, но не смогла его вывести.

9

Откуда в однокомнатной квартире Бута спальня, для меня загадка. Видимо Автор уже потом решил-таки добавить одну комнату, попутно превращая гостиную и кухню в комнату-студию (прим. пер.).

– Засыпь содой.

Эмма усмехнулась:

– Братец два дня не давал мне вам позвонить. Вот ему и расплата, пусть сам разбирается.

Миллс рассмеялась, одобрительно кивнув:

– Мне нравится ход твоих мыслей, солдат.

Сняв пальто, Реджина подкатила чемодан к дверце шкафа. Легкая улыбка украсила её губы, когда, открыв его, она увидела висящий на плечиках свежевыстиранный, но порядком потрепанный мундир Эммы. Реджина провела пальцами по шеврону на рукаве, потом по всему кителю. Локти были изношенны сильнее всего и порваны, несмотря на двойную подкладку, кое-где остались пятна, и женщина даже не хотела знать, откуда они.