Письма с войны

hunnyfresh

Реджина покачала головой и тихо вздохнула:

– Ничего, я понимаю, что такое - трудное детство. Моя мать была строгой, - негромко добавила она.

– Ты говорила.

– Да.

– Она была… - Эмма покосилась на Реджину и увидела, что та сидит, опустив голову, глядя на свои едва заметно подрагивающие руки, - действительно строгой?

Реджина молчала целую минуту, а потом почти незаметно кивнула.

–

Да, - прошептала она.
– Моя мать во всем стремилась к совершенству, и если я ему не соответствовала…

Реджина прикусила кончик языка и улыбнулась:

– Скажем так, в конце концов, я оправдала её ожидания.

Внезапно их руки встретились, переплетая пальцы. Реджина подняла взгляд и увидела, что Эмма сочувственно улыбается:

– Мы пережили это.

– Да, - Реджина улыбнулась в ответ, - мы пережили это.

Двадцать минут спустя, когда они подъехали к старому кинотеатру под открытым небом, солнце почти село за горизонт. Разговор перешел на менее серьёзные темы, но они всё ещё держались за руки. Они не разняли рук, даже когда Эмма въехала на большое поле, на котором находился кинотеатр. Эмма обнаружила его, воспользовавшись компьютером Реджины в тот день, когда они решили, что она не едет в Бостон. Это был старый кинотеатр, относительно недалеко от Сторибрука, один из немногих всё еще работающих в Мэне, и сегодня тут показывали «Головокружение» Хичкока. Она видела этот фильм, когда ей было одиннадцать Тогда она тайком пробралась в кинотеатр, где крутили старые фильмы. Правда, тогда фильм интересовал её меньше, чем возможность спрятаться от приёмного отца, у которого были проблемы с алкоголем, и матери, у которой был хорошо поставленный правый хук.

– Я никогда раньше не бывала в таких местах, - призналась Реджина, когда они подъехали к автомату, и Эмма, наконец, отняла руку, чтоб заплатить за вход.

– Я тоже, - Эмма медленно ехала к месту в середине поля. Они припарковались немного справа от центра, и экран был прекрасно виден.
– Гляди-ка, вон те ребята явно мало интересуются фильмом.

Реджина посмотрела на машину, стоящую впереди. На переднем сидении сидела склеившаяся губами парочка, тела сплелись в одну тень, так что не разобрать было, кто где. Брюнетка почувствовала, как щеки заливаются жаром, но презрительно хмыкнула на это зрелище:

– Как типично.

– Что?
– Эмма заглушила двигатель и, расстегнув ремень безопасности, повернулась к Реджине.
– Не была в юности «плохой девочкой»?

– Могу тебя заверить, такого я не делала.

– Ну, знаешь, никогда не поздно.

Реджина вопросительно вздёрнула бровь и усмехнулась, глядя на покрасневшую, подыскивающую слова Эмму.

– Ну, я имею ввиду, то есть… Забей, - торопливо добавила Эмма.
– Будешь попкорн?

* * *

Количество вкусностей в магазинчике

при кинотеатре удивило Реджину. Она никогда не питала слабости к сладкому, её мать считала, что улыбка и фигура - её лучшие черты, но сейчас разные конфеты и шоколадки разбудили лёгкое любопытство. Она взяла пачку «Джуниор Минтс», пачку кислых «Скиттлс», и две упаковки «M&M's». Добавив к этому коробку ирисок в шоколаде, Реджина рассчиталась с кассиром. Да она за всю жизнь столько сладкого не покупала! Но, тем не менее, маленькая часть её натуры, долгие годы погребенная под порядком и дисциплиной, радовалась возможности попробовать всё это и побаловаться сладким.

– Боже, как же так получилось?
– думала Реджина, пока искала Эмму. Блондинка обнаружилась у киоска с попкорном, Реджина как раз застала её за посыпанием попкорна приличной порцией белого чеддера.

– Воу! Я, пожалуй, позвоню твоему дантисту и запишу тебя на завтра, - подколола Эмма, глядя на кучу сладостей у Реджины в руках.

– Ага, а я, пожалуй, позвоню твоему командиру и проинформирую его, что ты тут решила утопиться в масле и тертом сыре, - парировала Реджина, глядя, как Эмма слегка встряхивает попкорн, чтоб выровнять горку сыра, и распихивает бутылки с напитками в карманы куртки и на сгиб локтя.

– Эй, а вот щас обидно было, - Эмма подбросила пару зерен попкорна и ловко поймала их губами. Они с Реджиной направились обратно к жуку.

На экране крутили анонсы новых фильмов и рекламу конфет. Поле начало заполняться людьми: кто-то болтал с друзьями, кто-то стоял в очереди за едой, кто-то сидел в машинах или на капотах авто. Во всех машинах радио были настроены на частоту кинотеатра, и, как поняла Эмма, у зрителей была негласная договоренность - включить звук на полную и опустить стёкла. В жуке Эмма настроила регулятор, чтоб громкость позволяла слышать фильм, но не мешала разговаривать.

Ко времени, когда женщины вернулись в жук и разложили сладости на приборной панели, на улице окончательно стемнело. Эмма протянула Реджине попкорн.

– Угостишь меня?

– А ты, что, думаешь, я сама всё это съем?
– Реджина с достоинством взяла горсть попкорна. Она ела так элегантно, что даже непрезентабельный фастфуд выглядел, как блюдо из фешенебельного ресторана.

Эмма вытащила из карманов сок, воду и газировку и наклонилась к сладостям, раздумывая, что же выбрать. Определившись, она сгребла коробку «Джуниор Минтс» и, открыв её, закинула покрытое шоколадом мятное драже в рот. Зажмурившись от удовольствия, она пробормотала:

– Даже вкусней, чем мятное печенье девчонок-скаутов.

– Их я купила себе, - Реджина выхватила у Эммы коробку. Изящно положив конфетку в рот, она вздохнула, наслаждаясь сочетанием тающего шоколада и мяты. Пара глаз неотрывно следила за ней, и Реджине потребовалась секунда, чтоб понять, что Эмма наблюдает за каждым её движением. Внезапно смутившись, Реджина закашлялась и сглотнула, протянув Эмме коробку.

– Что?

Эмма покачала головой, подавляя улыбку: