Письма с войны
Шрифт:
– Я вполне уверена, что они с мисс Лукас общаются.
– Как так «общаются»? – с любопытством переспросила девушка.
– Ну, по телефону, скорей всего. Я на днях слышала, как мисс Лукас ему звонила.
– Я имела в виду, в каком смысле?
– В том самом, о котором ты подумала, – многозначительно усмехнулась Реджина.
– Да ладно! – ахнула Эмма. Она никогда не думала о такой возможности, но теперь, когда Реджина сказала ей, блондинка обнаружила, что её вполне радует
– Он расспрашивал тебя обо мне? – переспросила Реджина.
– Да-да, просто смирись с этим, – проворчала девушка.
– Кстати, мистер Бут, кажется, получил преданного обожателя в лице Генри. Он на днях спрашивал, когда к нам приедет «дядя Август», - добавила Миллс.
– Боже праведный. Дядя Август? Он будет в восторге, – засмеялась Эмма.
– Да, очевидно, Генри перестал бояться киборга и, твёрдо решив стать Джимом Хокинсом, теперь надеется, что Август займёт место Долговязого Джона Сильвера, - сухо констатировала Реджина.
– Я стану капитаном Амелией, если ты будешь этим собачьим профессором.
– Доктором Допплером, – поправила Реджина, почти обидевшись, что Эмма не помнит. Блондинке пришло в голову, что еще не известно, кто из Миллсов любит этот мультик больше. Хотя, если б ей пришлось пересматривать «Планету сокровищ» четыре раза в неделю, наверное, она тоже полюбила бы его. Деваться-то было бы некуда. – По-моему, на капитана Амелию больше похожа я.
– Не, она морской офицер и задира, а ты любишь книжки и всякое такое.
– Книжки и всякое такое, – передразнила Реджина. – Ну, ты точно не тянешь на доктора Допплера.
– Ага-ага. Эй, ты просто обязана сфотографировать Генри во время ярмарки.
– Конечно, я обещаю. А вы на базе будете праздновать?
– Четвёртое июля? Шутишь что ли? Да в этот день мы превращаемся просто в патриотических фанатиков! Будем палить в воздух при полном одобрении Национальной стрелковой ассоциации.
Реджина фыркнула, пытаясь удержать смешок:
– А тебе можно такое говорить?
– Наверное, нет. Но серьёзно, у нас тут этот день празднуют с размахом. На следующей неделе многие едут домой, чтоб отпраздновать с семьями, так что мы устраиваем собственный День независимости в эти выходные, для солдат и их семей. Знаешь, с батутами для детишек, и раскрашиванием лиц, и гигантским пикником. Круто будет, вообще-то.
– Да, явно заманчивей, чем наш фейерверк.
– Нет, Генри понравится, – Эмма на секунду представила восхищенную детскую рожицу. – Может, когда-нибудь, вы тоже приедете, – робко добавила она.
– Когда-нибудь, – голос Реджины был невесёлым. Как и Эмма, она знала, что это лишь мечта, почти несбыточная.
– Когда вы с Генри приедете, – чуть веселей добавила Эмма, – я, наконец смогу показать тебе нашу глушь.
– Я бы очень хотела
– Нет, – усмехнулась девушка, – не все, то есть. Большинство живут прямо на базе и переезжают вместе с мужьями и отцами туда, куда переведут.
– Тогда, кажется, они часто переезжают.
– Думаю, к этому можно привыкнуть. Это здорово, на самом деле. Вроде как община. Как Сторибрук, - Эмма просияла, от этой мысли, - только все вооружены.
– О, сторибрукцам не нужно оружие, чтоб сеять разрушение, поверь, солдат, – мрачно сказала брюнетка, чей голос вдруг приобрел опасную мягкость темного бархата. – Одна удачная сплетня, и считай, что от твоей жизни остались одни руины.
– Вы говорите, исходя из личного опыта, мэр Миллс? – с нажимом спросила Эмма.
– Я здесь выросла, – голос Реджины был серьёзным и бесстрастным.
– Ты меня пугаешь, когда ты такая злая, – наигранная дрожь в голосе девушки, заставила Реджину хрипло усмехнуться.
– Вот поэтому я и занимаю пост мэра…
– На карте осталась одна минута,– сообщение автомата не дало Реджине договорить. Эмма раздраженно вздохнула.
– Бля, – тихо выругалась она, прислонившись затылком к стене, чуть энергичней, чем хотела. – Ты слышала?
– Да, – вздохнула Реджина. – Я могу послать тебе другую карту.
– Не нужно, я могу пополнить счет здесь.
– Думаю, мы поговорим в другой раз? – неохотно произнесла Реджина.
– Да, – Эмма тяжело вздохнула. – Я позвоню. Обещаю.
– Я скучаю по тебе, – тихо прошептал хриплый голос.
– Я… – связь прервалась, и в трубке раздались короткие гудки.
Блондинка повесила трубку на рычаг, и ноги сами понесли её в магазин, находившийся на базе.
Июль 4,2004. Сторибрук, Мэн
Реджина никогда не понимала, что романтичного находят парочки в объятиях во время фейерверков.
В этом году они с Генри отмечали День Независимости в третий раз. Два года назад она не рискнула барабанными перепонками сына, которому было всего три месяца, и после официального открытия гуляний на городской площади они ушли домой и смотрели салют с балкона особняка. Так что первый День Независимости в жизни мальчика был довольно непримечательным. На следующий год они остались на площади, но когда раздались взрывы пиротехники, годовалый Генри закрыл уши мамиными ладонями и уткнулся лицом ей в плечо. Только после того, как отгорели римские свечи, малыш рискнул поднять потрясенный взгляд в ночное небо, разукрашенное яркими огненными цветами. В прошлом году всё было хорошо до особенно звучного последнего залпа, который был таким громким, что младший Миллс испугался и расплакался. И сейчас, хотя Реджина была почти уверена, что Генри достаточно большой мальчик, чтоб, не испугавшись, пережить все десять минут праздничной пальбы, она всё же захватила бируши, просто на всякий случай.