Письма. Часть 1
Шрифт:
«Земные Приметы» I т. (1917–1919 г.) то, что я сейчас переписываю — это мои записи, «Земные Приметы» II т. (1917–1919 г.) — это Алины записи, вначале записанные мной, потом уже от ее руки: вроде дневника. Такой книги еще нет в мире. Это ее письма ко мне, описание советского быта (улицы, рынка, детского сада, очередей, деревни и т. д. и т. д.), сны, отзывы о книгах, о людях, — точная и полная жизнь души шестилетнего ребенка. Можно было бы воспроизвести факсимиле почерка. (Все ее тетрадки — налицо.)
Возьмет ли такую книгу Манфред? Пойдет она под моим именем: «Земные Приметы». Т. II (Детские записи).
Если Манфред не возьмет, издам просто, как «Детские Записи», чтобы не путать.
Эта книга будет меньше той, стр<аниц> 250,
Расскажите все это Манфреду, но расскажите как следует, чтобы он ясно понял, в чем дело. Меня эта неопределенность мучит: работа (переписка) трудная и нудная, у меня плохое зрение, кроме того хочется писать стихи, и если все это так, впустую — руки опускаются!
Книга, Гуль, не черносотенная, она глубоко-правдива и весьма противоречива: отвергнутая в Госиздате, она так же была бы отвергнута в из<дательст>ве Дьяконовой. [1237] (Черносотенном?) Это книга живой жизни и правды, т. е. политически (т. е. под углом лжи!) заведомо проваливается. В ней есть очаровательные к<оммуни>сты и безупречные б<елогвар>дейцы, первые увидят только последних, и последние — только первых. Но Манфред не прогорит, это ему скажите. На эту книгу набросятся из дурного любопытства: как читают чужие письма. «Тираж» обеспечен и ругань критики тоже. И то и другое издательствам не во вред.
1237
Берлинское русское издательство Ольги Дьяковой
Итак, милый Гуль, ответьте мне по всем моим пунктам. Не пишите: приедете — увидите. Это мне не годится. Так ни за что не поеду, мне в Берлине нечего делать, а в Праге — весьма много. Передо мной лето, т. е. отсутствие плиты, т. е. свобода, надо употребить его во благо.
Рукопись (I т. «Земных Примет») для переписки на ремингтоне могла бы представить через 2 недели, maximum — три. Ведь переписать 450 стр. на ремингтоне (это, каж<ется>, называется не ремингтон? Машинка?) — тоже не день, особенно с моими знаками, красными строками и пропусками.
Да, еще: обложка — без картинки! Только буквы. Настаиваю. Земные приметы мои все внутри, внешних не надо.
Переписываюсь с Л. М. Э<ренбург>, которую люблю нежно. Слышала о новой книге Э<ренбурга>, еще не читала. [1238] Единственное, что читаю сейчас — Библию. Какая тяжесть — Ветхий Завет! И какое освобождение — Новый!
Месяц писала стихи и была счастлива, но вид недоконченной рукописи приводит в уныние. Пришлось оторваться. К осени у меня будет книга стихов, в нее войдут и те, что я Вам читала в Берлине. Как Геликон? Не уехал ли в Россию? Не слыхали ли чего о Пастернаке? Кто из поэтов (настоящих) в Берлине? Читали ли «Тяжелую Лиру» Ходасевича и соответствует ли ей (если знаете) статья в «Совр<еменных> Записках» Белого? [1239] — Что Вы сами делаете? Вышла ли Ваша книга? — Вот видите, сколько вопросов!
1238
Роман И. Г. Эренбурга «Жизнь и гибель Николая Курбова» (Берлин: Геликон, 1923).
1239
Статья А. Белого «Тяжелая лира и русская лирика»
(Да! NB! 450 стр… Страницу я считаю приблизительно) 32–34 строчки, причем в каждой, в среднем, думаю, 42 буквы. — Много коротких строк!)
Пишите обо всем. Шлю привет.
МЦ.
Адр<ес>: Praha II
Vysehradska tr<ida> 16
Mestsky Chudobinec, — S. Efron (мне.)
Мокропсы, 27-го июня 1923 г.
Дорогой Гуль,
Вчера
Здесь таких людей нет. Здесь молодость, худоба и труд. Здесь любовь и долг. Здесь жертва и вера. Здесь нет сытости.
Впрочем, есть — но исключительно среди «земгорцев» (эсерово!) Горцы земли, горцы — равнины, предпочитаю горцев высот!
Здесь старые и молодые профессора, старые и молодые студенты, и первые и вторые, и третьи и четвертые — работают из кожи. Для них Мессия — есть, Бог — есть, черт — есть.
Гуль, Вы заслуживаете лучшего, чем та гниль и слизь, которые Вас окружают, Вы не существо Nacht Local'oв, [1240] я Вас причисляю к Романтикам — сначала Контр-Революции, потом — Революции; если книга автобиографична — мне жаль Вас. Где Вы нашли таких уродов??? Почему Вы не писали — себя, душу, живую жизнь в Берлине? Я не верю, что это — Вы.
1240
Ночных заведений (нем.).
Есть хорошие места, хорошие мысли. Везде, где Вы один с природой, с любовью, с собой. Но в общем книга, несмотря на основную накипь ее, тяжелая — м. б. благодаря накипи как основе?
Я рада, что Вы ее не любите.
________
Ах, да! Помните спор о кровном и о рубашке? Так вот, Гуль, т'o, что для буржуа — рубашка, то для Романтика — кровь. Зачем таких белых? Бог и честь для буржуа рубашка, согласна, но кроме буржуа, — ничего нет у белых? Гуль, есть белые без рубашки, таких берите в противники, таких (если можете!) судите, — с буржуазией справляться — слишком легко!
О «Поле в Творчестве». Первая часть для меня целиком отпадает, вторую на две трети принимаю.
«Божественная Комедия» — пол? «Апокалипсис» — Пол? «Farbenlehre» [1241] и «Фауст» — пол? Весь Сведенборг [1242] — пол?
Пол, это т'o, что должно быть переборото, плоть, это т'o, что я отрясаю.
Und diese himmelschen Gestalten
Sie fragen nicht nach Mann und Weib [1243]
1241
«Учение о цветах» (нем.). — Научная работа Гёте.
1242
шведский философ
1243
И силам неба все равно,
Ты женщина или мужчина
(пер. с нем. Б. Пастернака).
Из песни Миньоны (Гёте. «Годы учения Вильгейма Мейстера»).
Основа творчества — дух. Дух, это не пол, вне пола. Говорю элементарные истины, но они убедительны. Пол, это разрозненность, в творчестве соединяются разрозненные половины Платона.
Если пол, — то что же ангелы? А разве ангелы не — (не ангелы в нас!) творят?!
Пол, это 1/2. — Формула.
О Белом и Гоголе — согласна. Об отсутствии любовного Эроса — согласна. О призрачности и неубедительности героинь — согласна. О звукописи — согласна. Раньше была и цветопись, но такая же от всего оторванная и… жуткая, как ныне — звукопись. («Золото в лазури» [1244] — перечтите.) Он не — небесный и не земной, он — повисший. И изживающий постепенно все 5 чувств. (Зрение и слух.)
1244
Название первого стихотворного сборника А. Белого (М.: Скорпион, 1904).