Письма. Часть 1
Шрифт:
Спасибо за урок!
Марина Цветаева.
Москва, 3-го декабря 1911 г.
Дорогой Макс,
Вот Сережа и Марина, люби их вместе или по отдельности, только непременно люби и непременно обоих. [90] Твоя книга — прекрасная, большое спасибо и усиленное глажение по лохматой медвежьей голове за нее. Макс, я уверена, что ты не полюбишь моего 2-го сборника. Ты говоришь, он должен быть лучше 1-го или он будет плох. «En po'esie, comme en amour, rester 'a la m^eme place — c’est reculer?» [91] Это прекрасные слова, способные воодушевить меня, но не изменить! Сегодня вечером с 9-тичасовым поездом уезжают за границу Ася и Лиля. С 10-тичасовым едет факир. [92] Увидишь
90
Письмо написано на обороте фотокарточки
91
«В поэзии, как и в любви, остаться на одном и том же месте — значит отступать?» (фр.)
92
Шуточное прозвище Б. С. Трухачева.
Не знаю, увидимся ли в Париже, мы там будем в январе, числа 25-го. Пока до свидания. Скоро мы с Сережей едем к Тио, [93] в Тарусу, потом в Петербург. Его старшая сестра очень враждебно ко мне относится.
МЦ.
<Телеграмма> 11. XII. 1911 <Москва>
Та patte cher ours unique.
Marina [94]
Петербург. 10-го января 1912 г.
93
Тио, Тьо (от слова «тетя») — домашнее прозвище Сусанны Давыдовны Мейн
94
Твою лапу, дорогой единственный медведь. Марина (фр.).
Милый Макс,
Сейчас я у Сережиных родственников в П<етер>бурге. [95] Я не могу любить чужого, вернее, чуждого. Я ужасно нетерпима.
Нютя [96] — очень добрая, но ужасно много говорит о культуре и наслаждении быть студентом для Сережи.
Наслаждаться — университетом, когда есть Италия, Испания, море, весна, золотые поля…
Ее интересует общество адвокатов, людей одной профессии. Я не понимаю этого очарования! И не принимаю!
95
А. Я. Эфрон и ее мужа, Александра Владимировича Трупчинского
96
А. Я. Эфрон.
Мир очень велик, жизнь безумно коротка, зачем приучаться к чуждому, к чему попытки полюбить его?
О, я знаю, что никогда не научусь любить что бы то ни было, просто, потому что слишком многое люблю непосредственно!
Уютная квартира, муж-адвокат, жена — жена адвоката, интересующаяся «новинками литературы»…
О, как это скучно, скучно!
Дело с венчанием затягивается, — Нютя с мужем выдумывают все новые и новые комбинации экзаменов для Сережи. Они совсем его замучили. Я крепко держусь за наше заграничное путешествие.
— «Это решено».
Волшебная фраза!
За к<отор>ой обыкновенно следуют многозначительные замечания, вроде: «Да, м. б. на это у Вас есть какие-нибудь особенные причины?»
Я, право, считаю себя слишком достойной всей красоты мира, чтобы терпеливо и терпимо выносить каждую участь!
Тебе, Макс, наверное, довольно безразлично все, что я тебе сейчас рассказываю. Пишу все это наугад.
Пра очень трогательная, очень нас всех любит и чувствует себя среди нас, как среди очень родных. Вера очень устает, все свободное время лежит на диване. Недавно она перестала заниматься у Рабенек, м. б. Рабенек с ее группой, [97] в точности не знаю.
97
Рабенек (урожденная Бартельс, в первом браке Книппер) Елена (Элла) Ивановна — танцмейстер, преподавала сценическое движение в Художественном театре, руководила собственной школой ритма и грации.
Пока до свидания, пиши в Москву, по прежнему адр<есу>.
Стихи скоро начнут печататься, последняя корректура ждет меня в Москве.
МЦ.
Р. S.
Palermo, 4-го апреля 1912 г. [98]
Милый Макс, Христос Воскресе!
Где ты сейчас, по-прежнему ли <…> целыми днями? Скоро ли собираешься в Коктебель или
98
Написано на видовой открытке: «Monreale — Duomo — Internо» («Монреале — Кафедральный собор — Интерьер»).
Пришли мне какие-н<и>б<удь> стихи. Знаешь новость? Ася после Пасхи венчается с факиром. [99]
Мы живем на 4-ом этаже, у самого неба. В нашем дворе старинный фонтан с амуром. Мы много снимаем.
Будь т<а>к мил, узнай мне поскорей адр<ес> Аделаиды Казимировны, очень тебя прошу!
Привет Пра.
МЭ
Адр<ес> Italie Palermo Via Allora Hotel Patria, № 18, мне.
99
Б. С. Трухачевым
Москва, 10-го марта 1913 г. [100]
Милый Макс,
Конечно, делай, к<а>к хочешь, но я бы на твоем месте не давала книг [101] Бурлюку на «льготных условиях». Если уж на то пошло, пришли его к нам, в склад. Мы сделаем ему уступку в 25 %. Т. е. вместо 50-ти, он заплатит 35 к<опеек>. Это Пра мне прочла открытку Бурлюка. Всего лучшего, до свидания в среду.
МЭ
100
С начала декабря 1912 г. М. А. Волошин и Е. О. Кириенко-Волошина жили в Москве в квартире, нанятой сестрами Эфрон, — Кривоарбатский переулок, дом 13, квартира 9.
101
Брошюра Волошина «О Репине», вышедшая под маркой издательства «Оле-Лукойе»
<Приписка M. Кювилье:>
Милый Макс, не забудьте, что я прихожу завтра в 31/2 или в 4. Спокойной ночи. Майя
Феодосия, 27-го декабря 1913 г.
Милый Макс,
Спасибо за письмо и книжечку Эренбурга. О Сережиной болезни: присутствие туберкулеза на вырезанном отростке дало нам повод предположить его вообще в кишечнике. — Вот все данные, — 20-го С<ережа> уехал в Москву. Сегодня получила от него письмо: Лиля в Петербурге, все остальные в Москве, кроме Аси Жуковской. Завтра, или послезавтра С<ережа> приезжает, 30-го мы с Асей говорим стихи на каком-то вечере «pour les noyes» [102] (как я объяснила Blennard’y — [103] ). А 31-го думаем приехать к тебе встречать Новый год, если только С<ережа> не слишком устанет с дороги. П<етр> Н<иколаевич> [104] уехал куда-то на три дня. Макс, напиши мне, пожалуйста, адр<ес> Эренбурга, — надо поблагодарить его за книгу.
102
«Для утонувших» (фр.). — на балу в пользу погибающих на водах.
103
Бленар Шарль Альбертович, преподаватель феодосийского училища.
104
П. Н. Лампси, знакомый М. Волошина, внук художника И. К. Айвазовского.
Всего лучшего, — не уезжаешь ли ты куда-нибудь на Новый год?
МЭ.
Москва, 7-го августа 1917 г.
Дорогой Макс,
У меня к тебе огромная просьба: устрой Сережу в артиллерию, на юг. (Через генерала Маркса? [105] ) Лучше всего в крепостную артиллерию, если это невозможно — в тяжелую. (Сначала говори о крепостной. Лучше всего бы — в Севастополь.)
Сейчас Сережа в Москве, в 56 пехотном запасном полку.
105
Маркс Никандр Александрович генерал-лейтенант, возглавивший летом 1917 г. штаб Одесского военного округа, был давним другом М. Волошина.