Письма. Часть 2
Шрифт:
МЦ
7-го сентября 1936 г., понедельник
St. Pierre-de-Rumilly — Haute Savoie —
Ch^ateau d'Arcine,
Родной! Нашла. Как по озарению, т. е. всем напряжением необходимости Вас выручить — во всем — всегда — следовательно — (прежде всего) — сейчас: [1922]
В сущности, это — как старая повесть,(„Шестидесятых годов дребедень“):Каждую ночь просыпается совестьИ наступает расплата за день.Мысли о младшем страдающем брате,Мысли о нищего жалкой суме,О1922
Цветаева продолжает разбор стихотворения Штейгера «60-ые годы»
(„Сантаментальная ерунда.“)
<Приписка на полях:>
NB! Скобками при кавычках Вы себя окончательно отмежевываете. Скобки + кавычки здесь дают чью-то пошлейшую скороговорку, физически дают.
Только — т'aк. Но опускаю все доказательства, ибо если сам вид и смысл стихов не убедит — все мои слова — бессильны. Но, вместо всех доводов — один (живой) голос:
я, обеспокоенная за Вас в этих стихах с первой минуты их прочтения (не за Вашу бессмертную душу, в которой не сомневаюсь, но за Ваше доброе имя) сразу дала прочесть Ваш листок (не говоря — кто) — своему здешнему пишущему другу. [1923]
1923
Штранге М. М.
— Чт'o скажете? Не думайте, не думайте! Самое, самое первое!
— Aigreur, [1924] — досада, что во всё это — поверил, всему этому — служил, и в конце концов — оказался в дураках. Такой же дурак был — как ты. (Пауза.) Тяжелое впечатление.
И это, мой друг, лучшее толкование Ваших стихов: Вы, морально, в лучшем случае. И я, и этот Миша — абсолютные читатели (читатели умыслов!) — и это всё, что мы по прочтении стихов в их первой транскрипции, можем сказать в Ваше оправдание, т. е. помнить, что: „— и я, и если дурость — так общая“.
1924
Горечь (фр.)
Когда же, только что, сгоряча моей огромной радости, я в огороде достала Мишу и доставила его к себе на чердак — листок с данной транскрипцией в р'yки — читайте! — он, просияв: — замечательно! Т'o, что нужно. Т'aк — это для других: — сантиментальная ерунда и дребедень, а для него — святая святых. Под этими стихами — подпишусь.
Вот Вам — читатель. (Я не сказала — ни слова.) Да и не только — он. И ребенок не ошибется. (Проверю на Муре.)
Теперь, на Ваше усмотрение:
Шестидесятые чистые годы либо:
Шестидесятые вечные годы. [1925]
Чистые — люблю и слово и вещь, и чудесное противопоставление сантиментальной ерунде клеймление — чистотой — всей той грязи (NB! не т'oй, а — этой!)
Второе — в противувес шестидесятности: временности их — ВЕЧНЫЕ. ВЕЧНЫЕ, т. е. которые никогда не кончатся.
Выбирайте — что ближе и дороже, ибо — равноценны. Острее — чистые, глубже — вечные. Товарищеский совет: подчеркните (либо чистые, либо вечные) чтобы еще, ещ'eе ударить — и пометку: прошу подчеркнутое слово — в разрядку. Чтобы не набрали жирным шрифтом, к<отор>ый нечто вроде физического воздействия, тогда как в разрядку — воздействие нравственное: молчаливая остановка внимания.
1925
В опубликованном Штейгером варианте — вечные.
Тогда физически вид будет таков:
Шестидесятые чистые годы
— смотрите, как хорошо.
А — русские — они всё равно — русские, не-русских (таких) не было, и если
________
Возвращаясь к первой транскрипции:
Ваша (да еще нарочитая) confusion [1926] — словесных штампов — и простых обиходных выражений — и бессмертных понятий — больше, чем неудачная — невозможная. Вы хотите быть понятым вопреки себе, вопреки знакам, и смыслу слов, — `a rebours. [1927] Это можно только в любви, в дружбе — нельзя. Не можете же Вы рассчитывать на точь-в-точь такого же как Вы (чего и в любви не бывает), даже не на близнеца: на двойника. Лучший читатель — только абсолютный друг, а абсолютный читатель — только любящий, т. е. все равно — другой, непременно — другой: для того и другой — чтобы любить. (Себя не любят.)
1926
Путаница (фр.).
1927
Наоборот, навыворот (фр.).
Если я усумнилась, то что же будет — с любым, с первым встречным?
— Я не для него пишу. — Нет, здесь — для него и о нем, ибо кто же лежит в больнице, сидит в тюрьме и т. д., как не Ваш первый встречный читатель — и подзащитный? Но — его защищая и о нем вопия — делайте это т'aк, чтобы он первый Вас понял, чтобы он, по крайней мере, Вас — понял: ведь это — тоже помощь! (Память.) (Как одна меня безумно любившая молодая женщина — смертельно-больная и совершенно-нищая — мне — из своих далёких: со своих высоких — Пиренеи: — Марина! Я не могу вернуть Вам чешского иждивения, я не могу послать Вам ни франка, но я изо всех сил — из моих последних сил, Марина, — не-престанно, день и ночь о Вас думаю.) [1928]
1928
Речь идет о В. И. Зелинской.
Что же Вы, со своим безымянным подзащитным, своими кавычками — делаете?
Простой умирающий (русский шофёр в госпитале — 'a сколько их — госпитал'eй и шофёров!) Ваши стихи примет как последний плевок н'a голову (с бельведера Вашего поэтического величия). — Стоило жить!
Нет, друг, оставьте темн'oты — для любви. Для защиты — нужна прямая речь. Да — да, нет — нет, а что больше — есть от лукавого.
Вы прив'oдите строки Г. Иванова: Хорошо, что нет Царя — Хорошо, что нет России. — Если стихи (я их не помню) сводятся к тому, что хорошо, что нет ничего — они сразу — понятны, — первому встречному понятны, ибо имеют только один смысл: отчаяния.
Лучше всего человеку вовсе на свет не родитьсяИ никогда не видать зоркого солнца лучей.Если ж родился — скорее сокрыться под своды АидаИ под покровом лежать тяжко-огромной земли. [1929]Эти стихи какого-то древнейшего греческого поэта — мы все писали.
Нет, друг, защита, как нападение, должна быть прямая, это из мужских чувств, это не чувство — а acte. [1930] (И Ваши эти стихи — acte), a acte не может иметь двух смыслов — иначе Вы сами не обрадуетесь — какие у Вас окажутся единомышленники, и иначе сама Cause и Chose [1931] от Вас отвернется: своего защитника не узнает.
1929
Цитата из «Элегий» («Любовь и мудрость», LVII) древнегреческого поэта Феогнида из Мегары (2-я половина VI в. до н. э.) в переводе В. О. Нилендера
1930
Действие (фр.).
1931
Причина и вещь (фр.).