Письма. Часть вторая
Шрифт:
Дорогой мой, об этом Вы должны были подумать до того, как решились создать семью. Так что на деле решать вопрос, быть или не быть семье Вашей, предстоит Вам самому. А пока Вы, и только Вы, даете М. право на развод и пред людьми, и пред Богом.
Я же, действительно, не могу ничем, кроме болезни, объяснить Ваше поведение в семье (о котором говорила М.), ведь иначе пришлось бы заподозрить в Вас более страшное.
И я думаю, что надо очень обидеть человека, даже больше, чем обидеть, чтобы он с двумя детьми решился на жизнь без опоры в супруге.
Для меня очень мало значит, как судите обо
Умудри Вас Бог!
Если Вы очень захотите сохранить семью, то это чувство подскажет Вам путь к сердцу М. А я сейчас ничем не могу помочь Вам, ибо с тем А., о котором говорила М., продолжать семейные отношения нельзя.
Вы вот говорите о Церкви, но за три года Вы не начали созидать ее — свою домашнюю Церковь.
М., М.!
А как же: «милости хочу, а не жертвы», а как же: «кто из вас без греха, первый брось в нее камень». И ведь ни у кого не поднялась рука, и все испарились, гонимые совестью, а Христос тогда сказал: «И где твои обвинители? И я тебя не осуждаю, иди и впредь не греши».
И это ведь было тогда, давно, так давно, что нам в то время не заглянуть. И была ли та блудница исковеркана семидесятилетним безвременьем безбожия? Скорее всего — нет. А и ее Христос не осудил.
Вот смотрю на фотографию Т., на С., благодарную маме за жизнь, так прильнула она к ней, и думаю, какая же она счастливая несчастная мать, всю тяжесть женской и мужской доли взяла на себя, и что у нее впереди. И какое горе, что жене — матери не встретился муж — мужчина, но только художник и поэт. А суду человеческому она не предстоит, а ин суд человеческий, ин Божий. И кто бросит камень теперь в ее крест жизни — крест материнства, который предлежит ей до конца дней, до гроба?
Да, Закон Божий остается неизменен, но в жизни-то у каждого свой путь и свои ухабы на нем. А Господь каждому стучится в сердце, и когда, и как откликнется человек и откликнется ли, нам знать не дано. У Господа терпения много, а любви и жалости еще больше. Он и ждет, и надеется до конца, и не отступает. Вот Преподобный пришел в Вашу жизнь на ее заре, и Он же воззвал Вас из бездны, и Он ведет теперь Вас по жизни, когда близятся сумерки. А все звучат его слова: «Радость моя! Христос Воскресе!» И звучат они для Вас, для С., явившейся в жизнь в день памяти Преподобного, и еще многих и очень многих эти слова возродят к жизни.
Молитесь о Т., о ее маме, молитесь о младенце С., о Н., который "сидит" на скамье подсудимых и который не обременил себя подвигом каждодневной заботы о беззащитной младенческой жизни. Но и то слава Богу, что не отказался дать имя своей дщери.
Молитесь, помогайте, но взрослые пусть решают свою дальнейшую жизнь без Вашего участия, а вот ребенка нельзя не жалеть, нельзя не любить. Ведь Ваша она кровинушка. И она понесет на себе груз родительского наследства.
А св. прп. Серафим-то и медведя кормит, и он у ног его становится кротким агнцем. Вот и приведите и Вы своих под кров любви Преподобного его методами и его силой.
Так-то, М.!
А причаститься три воскресенья подряд или три дня подряд, да еще в П., кто Вам может помешать и воспрепятствовать, если не докладывать
Умудри Вас Господь и укрепи предстательством Преподобного!
А Вы С.-то — бабушка!
Посылаю Вам и Т. в утешение брошюру у Вас книг много, но таких, как мои, нет. Они посылаются с любовью и надеждой, что обе Вы до конца понесете свой крест; она — мамы, Вы — бабушки. И любовь к своему подвигу объединит Вас.
Буди, Господи! Буди!
И с супругом теперь трудно растить чад, а без такой опоры и еще труднее. Но у Господа милости много, лишь бы на Него мы надеялись.
Р. 3. Хорошо, что Вы прислали фотографию Т. Я благословил и маму, и младенчика-дочу. А еще я посылаю вам всем дары к чаю. Но главное, и самое важное, большую просфору от преподобного Серафима, она пришла ко мне из Дивеева, и думаю, что для Вас. Очень рад, что представилась возможность передать все Вам с надежным человеком.
Божие благословение вам всем.
Дорогой В.!
Если Вы читали мой ответ на письмо 3., то должны были понять, что я предложил 3. и ее маме эту важную для них проблему решать самим, но с рассуждением, и, конечно, обратил внимание на то, что требует особенно серьезного размышления.
Но теперь, познакомившись с Вами по Вашему письму ко мне, уже могу сказать и 3., и Вам, что я не мог бы благословить ваш брак. И объясняется это мое решение очень просто. Ваш брак не будет христианским, вы не будете создавать домашнюю церковь и стремиться строить свои отношения так, как того требует Церковь. Ведь, по Вашему осознанию, Вы — человек неверующий. И вот это-то и есть тот самый «плуг», который пройдет по 3. жизни и перепашет ее. А как она это сможет принять и пережить, я не знаю. Только с уверенностью скажу, что ее христианское мироощущение будет в опасности.
Я не провидец. Я просто человек, проживший долгую жизнь и многое повидавший в ней как священник и, тем более, как духовник. Да ведь и Вы как супруг не сможете мириться с инакомыслием подруги, по праву требуя понимания и сочувствия от нее во всем.
Поэтому еще и еще раз скажу, что я не благословлял такие браки ранее и не возьмусь это делать и теперь.
Каким бы хорошим человеком по своим человеческим душевным качествам Вы, дорогой В., ни были, отсутствие христианского стержня в мировоззрении не позволит мне поднять руку на благословение, да оно Вам и не нужно.
Но я никогда и никого не связывал моим словом. Господь дал каждому полную свободу — Он зовет, но откликнуться или нет на Его зов, решает каждый человек сам. Вот и Вы с 3. в решении вашей дальнейшей жизни свободны. Судить же, какова домашняя церковь 3. сейчас и кто и какой несет в ней крест, мне не дано. От креста же нам не уйти. Но есть во спасение, который несут с помощью Господа и по Его благословению, а есть самодельный, под которым человек часто падает, ибо нет ему помощи свыше, и этот крест не утешает человека надеждой на спасение. Смею думать, что именно таким самодельным крестом было бы это замужество 3... Дорогой мой В., мы с Вами говорим на разных языках, не знаю, поняли ли Вы меня, но я очень хотел бы, чтобы поняли.