Письмо дяде Холмсу
Шрифт:
– Вот дураки!
– высказался Алешка набитым ртом.
– Продали бы этот камень - и все!
– Это не так просто, - ответил папа, покачав головой.
– Это не у нас на рынке. Им пришлось бы убедительно объяснить, откуда у них такая ценность, и подтвердить свое право на владение камнем.
– Так нашли бы таких же жуликов, как они сами, - опять подсказал Алешка, - они бы у них документы не спросили.
– А ты многому научился за это время, - сказал Митёк одобрительно.
– Верным путем
– Дело в том, - продолжил папа, - что продать этот алмаз они могли только таким же нашим жуликам. Сейчас за границей очень много всяких российских «бизнесменов», у которых полно шальных денег.
– И они не знают, куда их девать, - вставил Митёк.
– Вот именно. И Щелкунчик точно рассчитал, чем их можно приманить. Они хоть и жулики, но тоже скучают по своей родине.
– По березкам в поле, - усмехнулся Митёк, - по снежным просторам.
– Как же! Они скучают по своей молодости. По тем временам, когда начинали свой криминальный бизнес. Они начинали его, как правило, или с торговли цветами, или игрой в наперстки.
– Я понял!
– воскликнул Алешка.
– Идет такой задумчивый бизнесмен, грустит по своей молодости и вдруг видит родное и близкое.
И я тоже стал понимать. Эх, думает он, тряхну стариной. Сыграю. И тут его внимание привлекает этот блестящий камешек. «Постой, постой, дай-ка глянуть. Да ведь это…» - «Точно, - говорит Щелкунчик, оглядываясь по сторонам.
– Крайне нуждаюсь в средствах, братан. Купи или выиграй».
– А у Щелкунчика, - вставил Алешка, - два таких камешка. Один настоящий, а другой - стекляшка.
Интересная история. Значит, когда Алешка обыгрывал Щелкунчика, рядом уже стоял «клиент» и внимательно приглядывался к камешку. А Щелкунчик - к «клиенту».
Щелкунчику приходилось воевать на два фронта, и Алешка так заморочил ему голову, что тот уже и сам запутался - где какой у него камешек. Ну, а тут объявили посадку.
– А как же он нас нашел?
– спросила мама.
– О!
– папа ухмыльнулся.
– Он там разыграл такой спектакль! «Пропал мальчик. Улетел в Москву. Не знаю ни имени, ни адреса. Покажите мне регистрацию на этот рейс». Ему показали. На Москву летел только один подходящий мальчик - Alex S. Obolensky.
– А в Москве?
– Оболенских в Москве не так много. Алексеев Оболенских еще меньше. Алексей Сергеевич - один-единственный.
– И неповторимый!
– с гордостью сказала мама. И похвалилась колечком с блестящим камушком.
– Класс!
– сказал Алешка.
– Давай его быстренько продадим и купим сэру Васе снегоход «Буран». А то Клавдия его совсем заклевала.
Мама с папой переглянулись. И улыбнулись. А Митёк сказал:
– Сэр Леша, на этот камешек снегоход «Буран» не купишь. Разве что саночки «Чук и Гек».
– Вот еще!
– фыркнул
– И сникерс на сдачу, да?
– Этот драгоценный камень, - сказал папа, - мы уже вернули владельцу. А в мамином кольце обычная, но красивая стекляшка.
– Значит, ты сразу обо всем догадался?
– восхитился Алешка, ничуть не огорчившись.
– И это ты в маминых пуговицах подменил алмаз?
– Я твою маму, - сказал папа, - люблю и без всяких алмазов среди пуговиц.
– Я верю, - сказала мама с удовольствием.
– Тем более что алмазов у меня никогда не было.
– И не будет, - добавил папа.
– Вот еще!
– фыркнул Алешка.
– Всего делов-то! Мы тут клад нашли - старческую библиотеку. Получим за нее приз и купим маме какой-нибудь алмаз. Их сейчас полно на каждом рынке.
Маме это понравилось, папе - тоже, а Митёк чуть не упал со стула.
– Ка-какую библиотеку?
– с трудом проглотив кусок, выдавил он севшим голосом.
– Не подавись, Митёк, - испугалась мама.
– Не надо мне никаких алмазов.
– Пап, я тебе там одну книжку отложил. На дачу ее возьмешь. «Самострой» называется.
– Ка-какой «Самострой»?
– опять чуть не упал Митёк. И очень осторожно спросил: - Может, «Домострой», Лешенька?
– Может, - отмахнулся Алешка.
– Ты знаешь, что эта великая культурная ценность считается утраченной? Ты нашел ее! Это событие мирового значения!
– Да?
– удивился Алешка.
– Не переживай, Митёк. Эта мировая ценность опять утрачена. Ее Клавдия украла.
Митёк встал, шатаясь добрел до тахты и рухнул на нее. И тут же вскочил:
– Поехали! Если эта Клавдия…
– Лежать!
– железным голосом сказала мама.
– Никуда эта Клавдия не денется. И не нужен ей этот «Самострой».
– А папе нужен?
– спросил Алешка.
– Ему полезно поучиться, как дачи строить. А то интересно: у всех дачи, только у Оболенских нет. Хотя их не так и много.
– Папе, - сказал Оболенский-старший, из тех, кого не так уж много, - папе сейчас не «Самострой» нужен, а господин Масленкин. По кличке Дог.
– Это кто такой? Может, я его знаю?
– выскочил Алешка.
– Вряд ли, - папа вздохнул.
– Это, Леш, главарь той квартирной шайки, которая ограбила и великого актера, и еще много всяких великих. Мы уже вышли на него, а он опять ушел.
– Далеко ушел?
– деловито спросил Алешка.
– А я знаю?
– Пап, дога у нас нет. А сенбернар имеется.
– Алешка!
– ахнула мама.
– Опять бродячую собаку приманил?
– Это не собака, мам. Это человек, похожий на собаку. Только гораздо хуже.
– И где этот человек, хуже собаки?
– папа даже привстал. И Митёк тоже, несмотря на свои исторические терзания.