Письмо от русалки
Шрифт:
— А это не может быть Ирен? — спросил Мартин. — У нее есть все основания желать отомстить Кристиану, учитывая, что он сотворил с Алисой.
Некоторое время Патрик сидел молча, потом медленно покачал головой:
— Я тоже размышлял над этим, и до конца исключить ее из списка подозреваемых мы не можем. Но я не думаю, что это она. По словам Рагнара, она не знала о произошедшем. Но даже если бы и знала — какие у нее мотивы, чтобы преследовать Магнуса и остальных?
Перед глазами у него встала эта неприятная женщина из виллы в Трольхэттан.
— Добрый день, это Патрик Хедстрём. Мне хотелось бы поговорить с Санной. Хорошо, понимаю. Но не могли бы вы пойти и задать ей один вопрос? Это очень важно. Спросите, пожалуйста, то голубое платье, которое она нашла, подошло бы ей самой?.. Да-да, понимаю, что это звучит очень странно, но вы нам очень помогли бы, если бы пошли и спросили ее. Спасибо.
Патрик ждал с трубкой в руке, и через пару минут сестра Санны вернулась к телефону.
— Да? Хорошо. Отлично. Большое спасибо. Передавайте привет Санне.
Патрик отключил разговор с задумчивым выражением лица.
— Голубое платье было того же размера, что носит Санна.
— И что? — спросил Мартин, выразив всеобщее недоумение.
— И это очень странно, учитывая тот факт, что мать Кристиана весила сто пятьдесят килограмм. Платье принадлежало кому-то другому. Кристиан солгал Санне, когда сказал, что это платье его матери.
— Может быть, платье принадлежало Алисе? — высказала предположение Паула.
— Возможно. Но мне так не кажется. В жизни Кристиана существовала еще одна женщина.
Эрика посмотрела на часы. Похоже, у Патрика сегодня долгий рабочий день. Она не разговаривала с ним с тех пор, как он уехал на работу после беседы с ней, а звонить и отвлекать его ей не хотелось. Смерть Кристиана поставила на уши весь маленький городок, и полиции пришлось работать сверхурочно. Пусть Патрик приходит, когда сможет.
Она очень надеялась, что он уже не сердится на нее. Никогда раньше они не ссорились, и менее всего ей хотелось его огорчать.
Эрика провела рукой по животу. Он рос не по дням, а по часам, и иногда ее охватывал такой страх перед будущим, что трудно было вздохнуть. С другой стороны, она ждала рождения малышей. В ней все время боролись противоречивые чувства. Счастье и тревога, паника и предвкушение — все вперемежку.
Анну наверняка обуревают похожие чувства. Эрика испытала угрызения совести, что мало интересовалась тем, что творится на душе у сестры, — слишком занята была своей ситуацией. После всего, что произошло в их отношениях с Лукасом, бывшим мужем Анны и отцом ее детей, многие чувства должны были актуализироваться во время новой
Майя залезла к Эрике на колени. Вид у дочки был усталый. Хотя часы показывали только шесть часов вечера — до того, как укладываться, оставалось еще два часа.
— А папа? — спросила Майя и прижалась щекой к животу Эрики.
— Папа скоро придет, — ответила Эрика. — Но мы с тобой уже проголодались, поэтому я предлагаю пойти приготовить нам ужин. Что скажешь, золотко? Давай устроим девичник?
Майя кивнула.
— Макароны с сосисками? И массой кетчупа?
Майя снова кивнула. Мама знала, что предложить для настоящего девичника.
— Итак, что мы будем делать? — спросил Патрик, придвигая свой стул к стулу Анники.
За окнами давно стемнело, и всем пора было уйти домой, однако никто не посматривал на дверь. Только Мелльберг ушел, посвистывая.
— Начнем с открытых реестров. Но я сомневаюсь, что мы там что-либо отыщем. Я просмотрела их раньше, когда собирала сведения о его прошлом; вряд ли я могла что-то пропустить.
Анника говорила извиняющимся тоном, и Патрик положил руку ей на плечо.
— Я знаю, что ты — сама педантичность, но иногда глаз замыливается. Если мы посмотрим на все это вместе, то, может быть, обнаружим что-то, что пропустили раньше. Мне кажется, Кристиан жил с какой-то женщиной в те годы, которые провел в Гётеборге, — или, во всяком случае, встречался. Может быть, мы найдем что-то, что прольет свет на эту сторону его жизни.
— Ну что ж, будем надеяться, — сказала Анника и повернула монитор так, чтобы Патрику тоже было видно. — Как я уже говорила, в браке он ранее не состоял.
— А дети?
Некоторое время Анника нажимала на клавиши, потом снова указала на экран монитора.
— Нет, он зарегистрирован только как отец Мелькера и Нильса, никаких других детей тут нет.
— Проклятье, — пробормотал Патрик, проводя рукой по волосам. — Возможно, это была неудачная идея. Не знаю почему, но меня не оставляет чувство, что мы что-то пропустили. Наверное, ответ содержится не в реестрах.
Он ушел в свой кабинет и долго сидел там, глядя в одну точку. Телефонный звонок резко вывел его из задумчивости.
— Патрик Хедстрём.
Он и сам слышал, как устало и подавленно звучал его голос. Но когда собеседник на другом конце провода представился и изложил свое дело, Патрик сразу же выпрямился на стуле. Двадцать минут спустя он вбежал в комнатку Анники.
— Мария Шёстрём!
— Мария Шёстрём?
— В Гётеборге Кристиан сожительствовал с женщиной, ее звали Мария Шёстрём.
— Как же ты у… — начала было Анника, но Патрик проигнорировал ее вопрос.
— Есть и ребенок, Эмиль Шёстрём. Вернее, был.