Письмо от русалки
Шрифт:
Мартин понимал, что коллега прав, и стыдился, что задал такой глупый вопрос.
— Ты думаешь, это она?
— Понятия не имею. Пока еще рано строить догадки.
Всю оставшуюся дорогу до больницы они просидели молча. Припарковав машину, прямиком вошли в отделение.
— А вот и снова мы, — сказал Йоста, входя в палату.
Кеннет не ответил, только посмотрел на них равнодушным взглядом, показывавшим, что ему все равно, кто и зачем пришел.
— Как твои раны? Заживают потихоньку? — спросил Йоста и уселся на тот же стул, на котором
— Ну, так быстро раны не заживают, — ответил Кеннет и пошевелил забинтованными руками. — Мне дают обезболивающее, так что я практически ничего не чувствую.
— Ты слышал о Кристиане?
Кеннет кивнул:
— Да.
— Похоже, тебя это не очень задело, — проговорил Йоста дружелюбным тоном.
— Не все, что происходит внутри, видно снаружи.
Некоторое время Йоста с удивлением рассматривал его.
— Как Санна? — спросил Кеннет, и только теперь в его глазах промелькнуло нечто, похожее на чувство, — сочувствие. Он знал, что такое потерять близкого человека.
— Не очень, — проговорил Йоста, встряхнув головой. — Мы были у нее сегодня утром. Мальчишек жалко.
— Да, жаль, — произнес Кеннет, и глаза его затуманились.
Мартин начал ощущать себя лишним. Он по-прежнему стоял, но теперь подтянул себе стул и сел с другой стороны от кровати, напротив Йосты. Бросил вопросительный взгляд на Йосту, и тот кивнул, призывая его задавать вопросы.
— Мы думаем, что все события последних недель связаны с Кристианом, поэтому исследовали его прошлое. Среди прочего мы узнали, что в детстве он носил другую фамилию — Кристиан Лиссандер. Кроме того, у него есть сестра — Алиса Лиссандер. Ты слышал об этом раньше?
Прошло немало времени, прежде чем Кеннет снова открыл рот.
— Нет. Мне об этом ничего не известно.
Йоста не сводил глаз с Кеннета, словно мечтал пробраться ему в голову и посмотреть, правду он говорит или нет.
— Я уже говорил это раньше, и повторяю еще раз: если ты что-то знаешь и скрываешь от нас, то ставишь под удар не только себя, но и Эрика. Сейчас, когда Кристиан мертв, ты должен понять, насколько все это серьезно.
— Я ничего не знаю, — спокойно ответил Кеннет.
— Мы все равно рано или поздно докопаемся до истины.
— Не сомневаюсь, что вы сделаете свою работу очень тщательно, — ответил Кеннет. В кровати под синим казенным одеялом его фигура казалась маленькой и хрупкой.
Йоста и Мартин переглянулись. Оба понимали, что больше ничего не добьются. Однако ни один из них не поверил словам Кеннета.
Эрика захлопнула книгу. Она просидела в кресле за чтением несколько часов, прерываемая только Майей, которая иногда подходила о чем-то попросить. В такие минуты она была безумно благодарна дочери за эту способность время от времени поиграть в одиночестве.
Во второй раз роман показался ей еще лучше. Он был просто потрясающий. Нельзя сказать, чтобы книга поднимала настроение — напротив, голова заполнялась мрачными размышлениями. Но
У Эрики сложилось впечатление, что книга — о чувстве вины, которое съедает человека изнутри. Впервые она задалась вопросом, что Кристиан на самом деле хотел донести до читателя, какую мысль вкладывал в свое повествование.
Эрика положила книгу на колени. Ее не покидало чувство, что она упустила что-то важное, находящееся прямо у нее перед носом. Она же слишком слепа или глупа, чтобы увидеть очевидное. Она повернула книгу обратной стороной. Портрет Кристиана, черно-белый, в классической манере — умное лицо, очки в железной оправе. Он был красив и недоступен. В его глазах читалось одиночество, взгляд казался отсутствующим. Он всегда оставался один — даже находясь в компании с другим человеком. Сидел в каком-то своем невидимом пузыре. Парадоксально, но именно это почему-то притягивало к нему других людей. Человеку всегда хочется того, чего ему не дают. Именно так и обстояло дело с Кристианом.
Эрика с трудом поднялась из кресла. Ее мучила совесть, что она полностью погрузилась в чтение и на время забыла о дочери. С немалыми усилиями ей удалось усесться на пол рядом с Майей, которая была счастлива, что мама подключилась к игре.
Однако в сознании все еще жила Русалка. Она что-то хотела сказать. Кристиан желал что-то сообщить миру, Эрика была в этом уверена. Если бы она только знала, что именно!
Патрик не мог удержаться от того, чтобы достать телефон и посмотреть на дисплей.
— Да перестань, — сказала Паула и рассмеялась. — Анника не позвонит быстрее оттого, что ты все время проверяешь телефон. Уверяю тебя, ты не пропустишь звонок.
— Я знаю, — смущенно проговорил Патрик. — Просто меня не покидает чувство, что мы приблизились к разгадке.
Он продолжал выдвигать ящики и заглядывать в шкафы в доме Кристиана. Разрешение на обыск они получили быстро. Проблема заключалась только в том, что Хедстрём не знал, что именно ищет.
— Думаю, несложно узнать, где находится Алиса Лиссандер, — утешала его Паула. — Анника вот-вот позвонит и сообщит тебе адрес.
— Угу, — пробормотал Патрик, заглядывая в раковину на кухне. Ничто не указывало на то, что к Кристиану приходили посетители. Не нашли они и признаков взлома или указаний на то, что кто-то увел его силой. — Но почему они не рассказали, что у них есть дочь?
— Скоро мы это выясним. Но мне кажется, нам стоит навести справки об Алисе своими путями, прежде чем разговаривать с ними.
— Согласен. Однако потом им придется ответить нам на целый ряд вопросов.
Они поднялись на второй этаж. Там тоже все выглядело в точности так же, как накануне. За исключением детской. Там вместо текста на стене, написанного кроваво-красной краской, появилась жирная черная полоса.