Письмо от русалки

Лэкберг Камилла

Кристиан не отвечал, что ее еще больше возмущало.

— Ну, ответь же мне. Ты будешь сидеть здесь один? Это полное безумие, это просто…

В ярости она кинула в чемодан пару джинсов, но промазала, и они упали на пол у ног Кристиана. Санна подошла к нему, чтобы поднять их, но вместо этого взяла в ладони его лицо. Она изо всех сил пыталась заглянуть ему в глаза, но Кристиан отворачивался от нее.

— Кристиан, дорогой, любимый мой. Я ничего не понимаю. Почему ты не хочешь поехать с нами? Оставаться в доме небезопасно.

— Тут нечего

понимать, — ответил он и убрал ее руки. — Я остаюсь здесь, вот и все. Я не намерен бежать.

— Бежать — от кого? От чего? Черт тебя побери, если ты знаешь, кто это, и не говоришь.

Слезы градом потекли по ее щекам, а ладони еще ощущали тепло Кристиана. Но он не подпускал ее близко, и от этого ей было так больно. В таких ситуациях они как никогда должны поддержать друг друга. Но муж поворачивался к ней спиной, не желал с ней разговаривать. Щеки у Санны запылали от ощущения унижения, она отвела взгляд и снова стала складывать вещи.

— Как ты думаешь, сколько времени нам придется пробыть там? — спросила она, вынимая из верхнего ящика комода несколько пар трусов и носков.

— А я откуда знаю? — пожал плечами Кристиан. Он снял с себя халат, оттер красные пятна на груди и надел на себя джинсы и футболку. Ей по-прежнему казалось, что он самый красивый мужчина из всех, кого она встречала в жизни. Она любила его до боли.

Санна закрыла ящик комода и бросила взгляд в холл, где играли дети. Сегодня они были какие-то притихшие и серьезные. Нильс катал туда-сюда машинки, а Мелькер играл в своих человечков. При этом они играли молча, без обычных в таких случаях звуковых эффектов — и, что особенно странно, не дрались друг с другом.

— Ты не думаешь, что они…

В горле стоял ком. Она попыталась снова:

— Ты не думаешь, что они получили травму?

— На них нет ни царапины.

— Я имею в виду — не физическую травму.

Санна не понимала, как он может говорить так холодно и так спокойно. Утром он, как и она, пребывал в состоянии шока. Теперь же вел себя так, словно ничего не случилось — или случившееся было пустяком.

Кто-то проник в их дом, пока они спали, зашел в детскую — возможно, навсегда поселив в душах детей страх, отняв у них уверенность, что дома, в постели, с ними не может случиться ничего плохого, что никто не обидит их, покуда мама и папа рядом. Это чувство защищенности, наверное, утрачено навсегда. А их отец сидел, спокойный и равнодушный, словно его все это не волновало. И сейчас, в эту самую секунду, она ненавидела его за это.

— Дети быстро все забывают, — проговорил Кристиан, глядя на свои руки.

Санна заметила, что одна ладонь у него сильно расцарапана, и задалась вопросом, откуда эти царапины. Но не спросила. На этот раз решила не спрашивать. Возможно, это конец. Если Кристиан не в состоянии дать ей свою любовь и поддержку даже сейчас, когда им угрожает какое-то неизвестное зло, то, может быть, пора сдаться.

Женщина продолжала наобум кидать что-то в чемодан. Глаза ее затуманились

от слез, и она рывком срывала вещи с вешалок. В конце концов чемодан был набит до отказа, и ей пришлось сесть на крышку, пытаясь его закрыть.

— Подожди, я помогу тебе.

Кристиан встал и навалился на чемодан всем своим весом, так что Санна смогла застегнуть «молнию».

— Я отнесу его вниз.

Он взял чемодан за ручку и понес его, пройдя мимо сыновей.

— Почему мы едем к тете Агнете? Зачем нам так много вещей? Мы что, уезжаем надолго?

Страх в голосе Мелькера заставил Кристиана остановиться посреди лестницы. Однако он тут же в полном молчании продолжил свой путь.

Санна подошла к сыновьям и уселась перед ними на корточки, изо всех сил стараясь говорить спокойным голосом:

— Мы устроим себе небольшой отпуск. Но мы поедем недалеко, к тете и вашим двоюродным братьям. Вы же так любите к ним ездить! А вечером у нас будет маленький праздник. Поскольку мы в отпуске, то можем позволить себе поесть конфет, хотя сегодня не суббота.

Сыновья посмотрели на нее с недоверием, но магическое слово «конфеты» спасло ситуацию.

— Мы поедем все вчетвером? — спросил Мелькер.

— Мы поедем все втетвелом? — повторил его младший брат.

Санна глубоко вздохнула.

— Нет, только мы втроем. Папа должен остаться дома.

— Да, папа останется и будет сражаться с плохими.

— С какими «плохими»? — спросила Санна, похлопав Мелькера по щеке.

— С теми, которые напачкали в нашей комнате, — он с гневным лицом скрестил руки на груди. — Если они вернутся, папа им покажет!

— Папа не будет сражаться с плохими. Никто сюда больше не придет.

Проведя рукой по волосам Мелькера, она мысленно проклинала Кристиана. Почему он не едет с ними? Почему он молчит? Она поднялась.

— Будет очень весело. Настоящее приключение. Я только помогу папе уложить вещи в машину и вернусь за вами. Хорошо?

— Угу, — без всякого энтузиазма ответили мальчики.

Спускаясь по лестнице, Санна ощущала спиной их взгляды.

Мужа она нашла у машины, когда он укладывал в багажник чемодан. Санна подошла к нему и взяла за руку.

— Это последний шанс, Кристиан. Если ты знаешь, если у тебя есть хоть малейшие догадки, кто преследует нас, — умоляю тебя, скажи! Ради нас. Если сейчас ты ничего не скажешь, а потом выяснится, что ты знал, то это конец. Понимаешь? Конец всему!

Кристиан замер, держа в руках чемодан. На мгновение ей показалось, что он что-то скажет. Но потом он стряхнул с себя ее руку и втолкнул чемодан в багажник.

— Я ничего не знаю. Хватит нудеть!

И он захлопнул крышку багажника.

* * *

Когда Патрик и Паула вернулись в участок, Анника остановила Хедстрёма в коридоре.

— Мелльберг проснулся, пока вас не было. Он возмущен тем фактом, что его не проинформировали.

— Я стоял и стучал ему в дверь, но он не открыл.