Письмо сестре, или Комментарии к эпиграфам
Шрифт:
Я понимал, что у меня три месяца испытательного срока, и старался подходить к этому вопросу серьёзно. Это была первая осознанная попытка поднять свой уровень жизненной энергии из пропасти – к тому моменту я уже «отсидел» около полутора лет, и нравственному мучению не видно было конца. Учёба на оператора швейного оборудования и даже шахматы не смогли всколыхнуть меня настолько, чтобы сказать или подумать что-то оптимистичное. Работа в пожарной части воспринималась мной как нечто более ответственное, чем самообразование. Собственно, поэтому я и откликнулся на объявление.
046
–
– Они найдут для вас что-нибудь более подходящее. Сейчас считается, что заключённого не следует заставлять заниматься тем, что ему противно.
27-го мая 2014 года меня вызвал к себе Заместитель Начальника ФКУ ИК-17, полковник внутренней службы Леонид Андреевич.
Надо сказать, что из всех сотрудников Администрации Леонид Андреевич производил наиболее благоприятное впечатление. Он был чем-то похож на сытого довольного кота, говорил мягко и вежливо, носил очки и выглядел внушительно. Помимо него, в кабинете были ещё какой-то усатый мужик в ментовской форме и молодая женщина, тоже в форме. Они попросили меня присесть и ознакомиться с Приказом Начальника колонии о том, что с завтрашнего дня я привлечён работать оператором швейного оборудования на швейный участок промзоны. Приказ не содержал сведений ни о заработной плате, ни об условиях труда. На мой вопрос о размере заработной платы и о том, является ли данная работа повременной или сдельной, усатый громогласно расхохотался и объявил, что я буду получать сто рублей в месяц и буду работать полный рабочий день. Мне показалось, что сидящей рядом с ним девушке стало неловко, а Леонид Андреевич смотрел в стол прямо перед собой.
Я помолчал, переваривая непреходящее ментовское хамство, и лаконично изложил свои обстоятельства:
• Я недавно приступил к работе в Пожарной части, пусть бесплатно и пусть без ставки.
[УИК РФ чётко говорит, что осуждённый обязан трудиться. Разночтений тут быть не может. Правильно это или нет, вопрос не ко мне. Подходя к ситуации «в соответствии с законом и совестью», можно сделать вывод, что трудовая деятельность является таковой вне зависимости от того, оплачивается она или нет. Если вы уже трудитесь, вы можете считать это уважительной причиной при отказе трудиться где-то ещё.]
• У меня астигматизм. Острота зрения обоих глаз «-5».
[Справка имеется в медицинской части. Возможно, это противопоказание для работы на швейном оборудовании. В любом случае, плохое зрение трудящегося за швейной машинкой сделает его труд менее эффективным.]
• С сентября 2014 года у меня начинается учёба в училище по специальности: «электромонтёр по ремонту и обслуживанию электрооборудования».
[Совмещать работу с учёбой проще, если работаешь без ставки.]
• Из Приказа не усматривается его законность в части соответствия УИК РФ.
[Ставки в сто рублей не существует. Согласно ч. 2 ст. 105 УИК РФ Администрация колонии должна быть в состоянии обеспечить заработную плату не ниже «установленного минимального размера оплаты труда».]
Меня выслушали, не перебивая. Девушка задала вопрос:
– Вы отказываетесь выходить на работу?
– Я не отказываюсь, но воздерживаюсь в соответствии с изложенными обстоятельствами, - сказал я.
Леонид Андреевич и усатый прокряхтели
Через несколько дней меня снова вызвали в Штаб, чтобы ознакомить с другим Приказом - о моём увольнении с должности «оператор швейного оборудования». В качестве причины увольнения было указано: «отсутствие производственной необходимости». Я посчитал этот второй Приказ логичным формализованным завершением ситуации с трудоустройством на швейном участке и грешным делом даже подумал, что на Администрацию возымела действие приведённая мной аргументация. Плюс в июне я начал «добровольно погашать» исковые требования лиц, признанных потерпевшими в соответствии с моим Приговором, и я подумал, что данное обстоятельство также сыграло свою роль.
Тем больше было моё удивление, когда ещё через несколько дней меня вызвал Начальник отряда, Максим Сергеевич, и ознакомил меня с рапортом о том, что я злостно нарушил ПВР, не выйдя на работу на швейный участок такого-то числа, во столько-то. Максим Сергеевич попросил написать объяснительную, – уже вторую. Я в некотором изумлении написал.
Через месяц меня снова вызвали в Штаб на заседание комиссии, формально – для ознакомления с Постановлением Администрации ФКУ ИК-17 о признании меня злостным нарушителем установленного порядка отбывания наказания. Постановление уже было распечатано на принтере и подписано, объясняться ещё раз было бесполезно. Начальник нашего отряда Максим Сергеевич, Начальник пятого отряда Владимир Владимирович, Леонид Андреевич и ещё какие-то менты – все смотрели волком и скалились. Равнодушным оставался только Анатолий Петрович, Начальник Отдела по воспитательной работе с осуждёнными.
В-общем, мне сказали собрать свои вещи и прибыть в ШИЗО, оттуда - в отряд строгих условий отбывания наказания.
047
С одной стороны море, с другой – горе, с третьей – мох, а с четвёртой – ох!
На нижнем плацу нашего лагеря, со стороны Кольского залива, стоят два одноэтажных кирпичных сарая, огороженные высоким забором. В одном сарае располагается общежитие (барак) отряда строгих условий отбывания наказания, в другом – помещения камерного типа, половина из которых оборудованы под ШИЗО; другая половина ПКТ называется БУР.
В БУР сажают нарушителей порядка отбывания наказания, которые уже содержатся в СУСе, а также осуждённых, которые переведены в строгие условия отбывания наказания, но по каким-то причинам не могут быть поселены в общежитие (барак) СУС – в основном это красные, бывшие красные, проштрафившиеся мужики или проштрафившиеся блатные. Обиженных в СУСе и в БУРе нету, для них есть только одна специальная камера ШИЗО.
Термин Барак усиленного режима, таким образом, имеет ряд несостыковок с фактическим положением дел: в случае нашей колонии получается, что БУР – это здание, внутри которого находятся камеры, которые используются в качестве изоляторов для осуждённых, подверженных взысканиям, а также в качестве мест проживания суперзлостных нарушителей, которые переведены сюда из строгих условий отбывания наказания. С другой стороны, именно в общежитии (бараке) отряда СУОН осуществляется усиленный режим…