Письмо Софьи

Девиль Александра

– А что нас ждет в Вильно, как вы думаете? В каком положении сейчас Жеромские? Будут ли рады гостям? Может, они огорчаются, что русская армия гонит французов? Ведь многие поляки воюют на стороне Наполеона.

Призванов оглянулся на девушку, немного удивленный тем, что она первая с ним заговорила, и после некоторой паузы ответил:

– Нет, Жеромские – из тех польско-литовских дворян, которые дали присягу российскому императору и не изменяют ей.

– Наверное, поэтому оба брата Жеромских женаты на русских дворянках,

несмотря на разницу в вере?

– Ну, в этом нет особой странности. Екатерина Великая стремилась сблизить русских и поляков свадьбами, так что подобные браки при ней поощрялись. Да и император Александр Павлович в этом следует примеру своей бабушки. Он даже убедил изысканную модницу княгиню Радзивилл выйти замуж за нашего грубоватого вояку генерала Чернышова.

– Наверное, вы хорошо знакомы с Жеромскими? Какая семья у Ольги Гавриловны?

– Ваша виленская родственница недавно овдовела.

– А дети, внуки у нее есть? Расскажите о них.

– Внуков у Ольги Гавриловны нет, поскольку ее дети избрали духовную стезю. Сын Адам уже имеет сан епископа и сейчас живет в Риме. А дочь Каролина три года назад ушла в монастырь. Так что Ольга Гавриловна весьма одинока.

– А второй брат Жеромский, Лев, женатый на вашей тетушке, жив?

– Жив, но слаб здоровьем. У них с тетушкой Юлией две дочери. Старшая замужем и живет отдельно, а младшая, Калерия, – с родителями.

– Вы, наверное, в близких отношениях с этой семьей и хорошо их знаете?

– Да, когда наш полк стоял в Вильно, я бывал в доме тетушки чуть ли не каждый день. – Призванов слегка улыбнулся и добавил: – Но слишком сближаться с ними не хочу, чтобы на меня не стали смотреть как на жениха Калерии. Я против браков между двоюродными родственниками.

Софья нервно рассмеялась:

– Отчего же? В католических странах дворяне часто женятся на своих кузинах.

– Но я ведь не католик.

– Однако наши аристократы тоже переняли эту моду. Иным ведь нравится, чтобы муж и жена были из одного знатного рода.

– А я считаю, что, чем супруги дальше один от другого по рождению, тем здоровее будет их потомство.

Его слова отчего-то понравились Софье, но продолжить разговор она не смогла, так как в эту минуту к ним подошли Луговской с Киселевым.

Девушка невольно задумалась и о взглядах Юрия на брак: станет ли он возражать, если мать предложит ему в жены какую-нибудь двоюродную или троюродную родственницу, равную ему по происхождению и богатству?

Также и образ незнакомой ей покуда Калерии вызывал у Софьи напряженный интерес. Она представляла кузину Призванова высокомерной аристократкой и безотчетно опасалась встречи с этой виленской панной.

Через несколько дней дорога приготовила путешественникам новое испытание, оказавшееся особенно трудным для Софьи, поскольку привело к противоречивым изменениям в ее душе и судьбе.

Случилось

это, когда, по всем расчетам, до Вильно оставалось дней пять пути. Отряд двигался по дремучему сосновому лесу, продуваемому холодным ветром, но Призванов обещал спутникам вполне уютный ночлег, поскольку за этим лесом находилось имение богатого помещика Ельского, сын которого служил в одном полку с Призвановым. По словам Даниила, в этом имении ему всегда будут рады и, если старый пан Витольд жив-здоров, то непременно окажет графу и его спутникам гостеприимство.

– Очень в этом сомневаюсь, – проворчал Киселев. – Эти польские шляхтичи нас не любят и вечно стараются обвести вокруг пальца. Вспомните хотя бы злополучный ночлег на мызе пана Бучиньского, где нас накормили водяным варевом и уложили спать на голых досках.

– Нет, Ельский так не поступит, он человек благородный, – заверил Призванов. – Я не раз спасал его сына в бою, и пан Витольд испытывает ко мне благодарность. К тому же он поляк лишь наполовину, у него мать была православная.

– Ну что ж, ротмистр, будем надеяться, что хоть сегодня заночуем в домашней обстановке, – вздохнул поручик.

Под вечер, когда отряд выехал из лесу на просеку, впереди заблестела в слабом сумеречном свете покрытая льдом река. Предстоящая переправа не пугала путешественников, лед казался крепким, а по другую сторону реки вдали приветливо мерцал огонек – возможно, то был почтовый двор или деревня, примыкавшая к усадьбе пана Ельского.

– Надо бы все-таки отыскать след старого пути, – сказал кучер, правивший первыми санями.

– Где ж его отыщешь в темноте, – откликнулся солдат, который сейчас был за извозчика на вторых санях. – Оно бы лучше огонь разжечь, поглядеть.

– Да что тут раздумывать, при таком морозе лед уже повсюду прочный, – заявил Киселев. – Поехали скорей, а то придется ночевать здесь, на снегу.

Первые сани двинулись прямо, но лед под ними вдруг затрещал, и они провалились. К счастью, это было недалеко от берега, в неглубоком месте, и их быстро вытащили. В санях ехали Чижов, Луговской и денщик, и все они, а также кучер, оказались по колено в воде. Призванов, сопровождавший обоз верхом, тут же приказал разжечь костер, чтобы пострадавшие могли отогреть ноги и хоть немного высушить обувь, поскольку запасной не было.

– Говорил же я, что опасно ехать наобум, – проворчал кучер, ни к кому не обращаясь.

Киселев, чувствуя свою вину за то, что отдал опрометчивое распоряжение, тут же объявил:

– Пусть сани пока остаются на берегу, а я пойду искать дорогу для переправы.

– Одному идти опасно, я с тобой, – решил Призванов.

Они взяли факелы и пошли пешком по льду, осторожно обследуя каждую пядь. Софья и все другие напряженно следили за двумя удалявшимися огоньками, один из которых через какое-то время погас.