Питер и Элли
Шрифт:
– Как вы думаете, сколько нам ещё идти?
Питер, лежавший рядом, перекатился на живот и махнул рукой в сторону просвета где-то слева.
– Вот то место выглядит довольно загадочно. Мне кажется, они там обитают.
– Они?
– Ну не могут же единороги жить поодиночке. А там, мне кажется, точно их дом, смотрите, похоже ведь?
Все согласились, что место выглядит очень подходящим для единорогов, но слишком устали, чтобы немедленно вскочить и броситься туда. Элли тоже перекатилась на бок, зевнула и задремала, убаюканная пением птиц и тихим плеском родника.
И тут Тим неожиданно сел:
– Стойте, а вы помните, как мы сюда пришли?!
– Что? – сонно пробормотал Питер, не открывая глаз.
– Ты же помнишь дорогу назад, да?
Ещё мгновение Питер и Элли лежали как ни в чем ни бывало, а потом оба подпрыгнули как ужаленные. Девочка вопросительно взглянула на Питера:
– Ты же знаешь, где мы и как вернуться домой? Ну, прежде чем мы пойдём туда, дальше?
Во рту у Питера неожиданно пересохло, а голова стала пустой. Очень медленно он поднял взгляд на ребят, и у них тоже вдруг пересохло горло и головы стали совсем пустыми. Некоторое время они смотрели друг на друга, а потом вскочили и засобирались, точно опаздывая.
– Давайте подумаем. – сказал Тим. – Мы пришли оттуда.
– Или оттуда?
– Нет, я помню, мы проходили мимо вон того загнутого вбок дерева.
– А разве загнутое дерево было не на той поляне совсем в начале, где уши зайца?
– Нет, заяц был возле пригорка, я там запнулась, помните?
– Тише, слушайте! – вдруг схватил Тим их за руки, чтобы ребята замолчали, а потом указал куда-то. Все послушно вгляделись в колышущуюся листву. И тут стал слышен тихий нежный перезвон. Он то замолкал, то появлялся вновь. Будто хрустальные колокольчики, сделанные такими маленькими, чтобы не потревожить ни одну пчелку, ни одну бабочку, качались на ветру.
Глаза у всех троих стали как блюдца, а ладошки вспотели. Вцепившись друг в друга, ребята переглянулись и одними губами прошептали:
– Это ОН!
И сразу стало сложно дышать, потому что одно дело читать в книжке, а другое – когда единорог появляется на самом деле, и непонятно, большой ли он и точно ли начнёт осенять?
Элли глубоко вздохнула и, кивнув, отпустила руки мальчиков.
– Как мне надо к нему подойти? – еле слышно спросила она. – Просто подойти или сначала что-то сказать?
– Не знаю. – растерялся Питер, – пойдём все вместе. В книге девы с ними тоже, наверно, все время встречались, они знали. А мы нет.
С колотящимися сердцами ребята пошли вперёд. Между листьями мелькнуло что-то золотое, звон стал слышен яснее. Наконец нетвердыми ногами они сделали последние шаги, заглянули, раздвинув ветки, туда, откуда он доносился, и дружно вздохнули от удивления и волнения.
Огромный благородный олень, вздрогнув, обернулся и, точно приветствуя, посмотрел на ребят умными блестящими глазами. Убедившись, что они не представляют опасности, опустил голову, – при этом колокольчики на огромных ветвистых золотых рогах опять нежно зазвенели, – и опять принялся щипать траву.
– Всего лишь олень… – прошептал
– Как это "всего лишь"? Посмотри на его рога! А бубенцы?! Волшебные! – возразила Элли.
– Ну повесил кто-то… – не сдавался Тим.
А Питер замер, пытаясь понять, отчего олень кажется ему знакомым, и мог ли он где-то его видеть прежде. Он смотрел и смотрел, пытаясь вспомнить что-то, что не хотело вспоминаться.
Элли между тем проскользнула вперед и осторожно подошла к Оленю. Он поднял голову, изучающе глядя на девочку и принюхиваясь. Мокрый нос блестел на солнце, пушистый хвостик вдруг вздрогнул точно сам по себе. Девочка протянула руку. Какое это было бы счастье – стать друзьями с Оленем! Тот наклонил голову, Элли коснулась тёплой шелковистой и одновременно немного жесткой шерсти и, прерывисто вздохнув от восторга, провела по ней рукой.
И в тот же момент на девочку, истошно вереща, кинулся кто-то маленький, колотя без разбору кулачками, да так, что она охнула от боли, неожиданности и возмущения. Олень тоже шарахнулся, но убегать не стал.
Ребята выскочили на поляну и бросились на помощь. Вдвоём они вцепились и оттащили от Элли брыкающееся и царапающееся существо, которое оказалось девочкой. Острыми зубками та цапнула одного, потом другого, и, вывернувшись из рук ошалевших мальчиков, отпрыгнула, встав между ними и оленем, воинственно растопырив ручонки.
– Ты… ты кто? – ошарашенно спросил Питер, разглядывая незнакомку. На вид ей было лет пять, но даже при этом она казалась какой-то маленькой. Девочка, ожидая нападения, с размаху пригладила растрепанные волосы и утёрла остренький нос.
– Уходите! – крикнула она. – вам тут нечего делать!
– Это почему? – удивился Тим. – Лес общий, и мы ищем единорогов.
Девочка презрительно фыркнула:
– Единороги давным-давно ушли, все это знают!
– А ты-то откуда знаешь, мелочь пузатая? – насмешливо спросил Тим, но она его не слушала. Все ещё отгораживая Оленя, с интересом смотревшего на неё, она, зажмурившись, снова завопила:
– Уходите уже! Я больше никогда не буду спать на службе у Королевы! Клянусь, это было в последний раз!
– На какой службе? – удивленно спросила Элли у Питера. – Она же совсем маленькая.
– Эй, послушай, – позвал странную девчушку Питер. – Мы тебя не обидим. Хочешь яблоко? Вот, держи. – Он протянул ей яблоко, на которое она посмотрела с любопытством и нерешительностью.
– На какой такой ты службе? Ты же крошка!
Она сделала шаг навстречу, но потом опять нахмурилась, отпрыгнув назад с взъерошенным видом, и ответила:
– Моим братьям иногда доверяют смотреть за Лири, – она погладила Оленя там, где могла достать, получилось по коленке. – Это любимец Королевы. Сегодня братья отлучились, и оставили меня с ним одну. А я заснула, заснула, а он ушёл, и тут вы! – и она заревела.
– Но что в этом плохого?.. – удивилась Элли.
Все трое переглянулись и пожали плечами.
– Может… – начал было Тим, стараясь заглушить ревущую девочку, но на полянке откуда ни возьмись появились четверо мальчишек, тоже взъерошенных и каких-то диковатых на вид.