Питер
Шрифт:
Они подошли к краю набережной. Холодный усталый плеск невской воды, темнеющей между каменным краем и корпусом лодки, напомнил Ивану про последний заброс Косолапого. Нелепая глупая сцена смерти стояла у Ивана перед глазами — словно дубль кинохроники. Чёрная вода, бурлящая от множества тел, каменные ступени, бегущий из воды Косолапый… улыбающийся Косолапый…
Мелькнувшая тень. Росчерк красного. Чёрного. Падающий Косолапый. Словно улыбка стала свинцовой и потянула его вниз. Бамц. И мёртвый диггер, лежащий на холодном влажном граните.
— Вперёд, — скомандовал Иван. — Держаться рядом.
Безумие.
Подводная лодка-музей пойдёт своим ходом. А больше ничего вам не надо, господин лейтенант?!
Если с современными судами не вышло толку, почему бы не попробовать другой способ?
Иван приставил приклад к плечу, закрыл левый глаз. Посмотрел на лодку сквозь прорезь прицела. Отлично.
— Ну, с богом, — сказал он. — Первый пошёл!
Иван спустился вниз, в отсеки. Луч фонаря плясал по переборкам, краникам и трубкам. Часть стен была завешана рамками с фотографиями — моряки на фоне лодки, лодка в походе, встреча на берегу. Радостные лица. Белые фуражки, чёрные робы.
Двигаясь с фонарем, Иван ступал по щиколотку в чёрной маслянистой грязи. За двадцать лет она загустела. Когда он поворачивал голову, луч выхватывал из темноты улыбающиеся лица тех, кто умер ещё много лет назад. Они смотрели теперь на Ивана.
Лодка неплохо сохранилась. Видно, что всё внутри было покрашено как раз перед Катастрофой, вещи расставлены по местам. Лодка-музей.
— Говорят, хозяином лодки был бывший подводник.
Иван вздрогнул.
«И услышал он голос из темноты…»
— Где вы?
Через мгновение из другого отсека вынырнул Красин, подсветил себе лучом лицо снизу. Бррр. Жутковатая, грубо вырубленная топором древняя маска. Красин усмехнулся.
— Я был в двигательном отсеке, — сказал он.
— И? — Иван в нетерпении шагнул вперёд и напоролся на выступ. Какой-то пульт в сером металле.
— Могу утешить, — сказал Красин. Усмехнулся, коснулся рукой шинели — там, где во внутреннем кармане у него была спрятана фляжка с коньяком. — Если хотите.
— Спасибо, я как-нибудь сам, — отказался Иван. — Что с дизелем?
— Законсервирован.
Иван выдохнул. Ну, слава богу. Повезло.
— И, на наше счастье, очень основательно. Думаю, даже солярка в баках есть — хотя я бы не рисковал, если честно. С аккумуляторами хуже. За столько лет они должны были совершенно высохнуть. Думаю, мы их даже минимально зарядить не сможем. То есть, электродвигатели для нас бесполезны.
— Ну и что из этого? — Иван повёл фонарем левее. Лицо Красина почему-то его пугало. — Дойдем на дизеле, а?
— Хорошая мысль…
Осталось только его запустить. Иван провёл лучом ещё дальше по переборке, потом выше. Дёрнулся так, что чуть не уронил фонарь. В первый момент ему показалось, что на него смотрит привидение. Суровый седой человек в чёрной морской пилотке. Иван беззвучно
Призрак одного из кронштадских моряков? Потом понял — портрет. «Командир С-189 капитан второго ранга Гаврилин Д.Ж.» — надпись на рамке.
— Так что, командир? — спросил Красин. — Что будем делать?
Иван повернулся к моряку.
— Как нам запустить дизель?
Красин пожал плечами. За это движение Иван был готов его сейчас убить. Что, значит, не умеет?! На фига мы сюда вообще приперлись?
— Я знаю об этом только в теории, если честно, — сказал Красин. — Я же не судовой механик, а штурман… к тому же, двадцать лет без практики, сами понимаете. Но вкратце, у нас два варианта: сжатым воздухом или электростартером…
В темноте наверху завозились.
Потом вдруг грохнуло, по обшивке лодки загремело, словно уронили что-то железное. А потом потащили. Лодка покачнулась.
— Палево! — закричали сверху. Иван вскочил, быстро пошёл к трапу. На воде под трапом было светлое пятно.
По лестнице скатился Кузнецов, глаза бешеные. Плюх — прямо в пятно.
— Там… там!
— Понятно, — сказал Иван. — Всем вниз, закрыть люки!
Бамм. Клац. Потом тишина. И снова: клац.
— Слышите? — спросил Кузнецов. — Там эти птички прилетели. Птеродактили чёртовы. Штуки три. Расселись как у себя в гнезде. Что делать, командир?
Иван огляделся. Резиновые морды друзей, стекла окуляров. Кучи неизвестных приборов. Лучи фонарей пляшут в брюхе лодки, отражаются в чёрной жиже под ногами.
— Работать, — сказал Иван.
В подлодке Иван разрешил снять противогазы — работать в них сложно. Лодка была закрыта во время Катастрофы и после, так что радиоактивной пыли не должно быть. Дозиметр Ивана показывал вполне божеский уровень.
Теперь диггер ждал, пока моряк разродится идеей.
— Конечно! — Красин поднял голову. — Можно прокрутить маховик — в инструкции по консервации говорилось, что так дизель можно случайно запустить… Если случайно можно, то и специально — не проблема. Только холодный он не заработает, наверное.
Дождался. Уже хорошо.
— Так в чём дело? — теперь Иван пожал плечами. — Согреем. Карбидка подойдет?
Они разогревали двигатель пламенем форсунки. Маслопроводы, топливная магистраль. Цилиндры.
— Пробуем, — Красин махнул рукой. — Раз, два… взяли!
Иван с усилием крутанул маховик. Давай, давай, пошёл, родимый. Маховик поддался. Пошёл медленно, внатяг, но пошёл. Оно и понятно. Для начала надо разогнать по артериям и венам дизеля загустевшее масло, чтобы оно как следует смазало механизмы. Там ещё и в цилиндрах смазка наверняка — как утверждал Красин. Стандартная процедура. Если, конечно, консервировали надолго… А если только на зиму, тогда нам повезло. Если бы Катастрофа случилась летом — можно было бы забыть про дизель. Без консервации он бы давно заржавел намертво.