Питерский гость
Шрифт:
— Такъ не желаете ли, Иванъ Тимофичъ? Ножницы есть.
— Нтъ, не надо. Лучше ужъ я какъ-нибудь пониже ленту поспущу.
— Золотую-то тоже будете надвать?
— Надвать, такъ вс надвать. А вотъ эту золотую получилъ я за нищенскій комитетъ. Вносимъ вдь мы посильную лепту и нищихъ призрваемъ.
— Такъ, такъ… Крестъ-то этотъ у васъ какъ называется?
— Этотъ? Это Красный крестъ. Такъ онъ краснымъ и называется. Раненымъ мы помогаемъ, такъ за это… разсказывалъ Харлюзинъ. — Вотъ этотъ Красный крестъ, а этотъ черногорскій.
— Черногорскій?
— Да, изъ Черногоріи, черногорскій… А называется онъ… Вотъ ужъ я, братъ, даже забылъ, какъ онъ называется. Въ бумаг у меня есть, прописано, а самъ забылъ. Черногорскій. А все за то, что жертвуемъ. Во многихъ мстахъ вносимъ.
— Да вдь за это отъ Господа Бога сторицею воздастся… говорилъ Иванъ Захаровъ и спросилъ:- Все-съ теперь прицпили?
— Сербскій крестъ еще есть. Вотъ.
— Какъ называется?
— Забылъ. Мудрено какъ-то называется. Вотъ теперь все.
Харлюзинъ всталъ въ позу.
— Генералъ! Совсмъ генералъ! умилялся на него Иванъ Захаровъ.
Черезъ пять минутъ Харлюзинъ и Иванъ Захаровъ вышли изъ избы на улицу села Подлснаго.
III
Иванъ Захаровъ и купецъ Иванъ Тимофичъ Харлюзинъ брели по улиц села Подлснаго. Харлюзинъ былъ въ черномъ сюртук, въ шляп цилиндр и въ медаляхъ на ше и въ петлиц. Иванъ Захаровъ тоже пріодлся, напяливъ на себя синій кафтанъ и новый картузъ съ глянцевымъ козыремъ. Харлюзинъ шелъ важно, попыхивалъ сигарой и гордо смотрлъ по сторонамъ. Иванъ Захаровъ шелъ около, тоже курилъ сигару, то и дло поплевывая, и разсказывалъ о достопримчательностяхъ села.
— Вотъ у этого мужика нон по весн двухъ коней увели, кивалъ онъ на избу. — Въ раззоръ разорили человка.
— Пошаливаютъ разв у васъ? спросилъ Харлюзинъ.
— А гд нон не пошаливаютъ, братецъ! Везд пошаливаютъ. Народъ совсмъ Бога забылъ. А цигарки, Иванъ Тимофичъ, у васъ важныя, должно-быть дорогія.
— Эти двугривенный. Дешевле не курю.
— Двугривенный десятокъ — цна хорошая. Впрочемъ, по цн и товаръ важный.
— Какъ двугривенный десятокъ? Экъ ты хватилъ! Двугривенный штука.
— Каждая штука двугривенный! Господи Іисусе! Ну, братецъ, теперь я вижу, что вы и впрямь большой человкъ. Вдь на двугривенный-то сороковка водки да и съ закуской…
— По праздникамъ, братецъ ты мой, даже въ три гривенника сигары курю.
— Въ три гривенника… А?!. И моя цигарка, стало быть, двугривенный стоитъ?
— Того же калибра, что и моя.
— Фу, ты пропасть! Даже и курить-то жалко. Мосей Гавриловъ! Подь-ка сюда! поманилъ Иванъ Захаровъ стоявшаго у колодца мужика и только что сейчасъ отвсившаго поклонъ. — Поди сюда… Чего ты?.. На-ко-съ, покури цигарки, затянись. Вотъ такъ. Чуешь ли ты, что это за цигарка? Двигривенный вдь стоитъ. Штука двугривенный.
Мужикъ прищурился, недоврчиво улыбнулся и сказалъ:
— Толкуй!
— Не вритъ, Иванъ Тимофичъ,
Мужикъ продолжалъ ухмыляться.
— Дать ему разв двугривенничекъ? спросилъ Харлюзинъ.
— Дайте, коли милость есть. Онъ выпьетъ и за васъ Богу помолитъ. Вотъ прізжій братецъ мой, именитый купецъ Харлюзинъ; хочетъ теб дать двугривенничекъ на вино, Мосей Гавриловъ. Кланяйся и благодари.
— На этомъ благодаримъ покорно, поклонился мужикъ, взявъ деньги.
— Ну, вотъ… Иди теперь и выпей за благополучный пріздъ нашего гостя, да выпей хорошенько и чувствуя. Видишь, сколько у него царской-то милости навшано. Гость большой, именитый.
Показался урядникъ въ высокихъ сапогахъ. Онъ прямо направился къ Харлюзину и отдалъ ему честь.
— Позвольте познакомиться. Здшній урядникъ Трифонъ Федотовъ… Слышалъ, что пріхали, хотлъ забжать къ Ивану Захарову, чтобъ личное лицезрніе для перваго знакомства сдлать съ вами, но дла и дла. сказалъ онъ, протягивая руку.
— Наши охранители и защитники… указалъ на урядника Иванъ Захаровъ. — Трифонъ Федотычъ, на-ка, попробуй, какія мой гость цигарки-то куритъ. Двугривенный штука. Вотъ и мн пососать далъ.
— Зачмъ же имъ изо рта въ ротъ… перебилъ Харлюзинъ. — Вотъ мы ихъ цльной сигарочкой презентовать можемъ.
Урядникъ закурилъ сигару.
— Цигарка, дйствительно, первый сортъ. Вы вотъ нашего станового попотчуйте, когда къ нему подете, сказалъ онъ.
— А нешто надо хать?
— Да вдь съ кмъ же вамъ иначе по вашему образованію компанію водить? Вы человкъ полированный, а здсь у насъ все народъ срый. Отецъ Никодимъ разв только, да учитель… Но учитель у насъ не того… Не совтую вамъ съ нимъ связываться.
— А что?
— Идей много… Головное мечтаніе обширное… А ежели такъ разглядть, по настоящему, то просто, извините, сволочь. Нтъ, вы къ господину становому-то приставу създійте. Създійте, тогда и паспортъ можно будетъ не предъявлять.
— Ладно, съзжу.
— Вы и медали надньте. Тогда онъ о васъ особенное понятіе чувствъ будетъ имть. Я вотъ тоже о васъ другое воображеніе имлъ. За пожертвованія изволили получить? — кивнулъ урядникъ на медали.
— И за пожертвованіе, и за службу. Я въ Нищенскомъ комитет состою.
— Тсс. Вотъ и у насъ тутъ по деревнямъ… Ужасти что нищихъ побирается, особливо посл голодахинскаго пожара. Глазъ да глазъ тоже нужно имть. Передъ Ильинымъ днемъ у насъ забрелъ одинъ изъ побирающихся въ оврагъ да тамъ и умеръ. Хлопотъ что было, страсть.
— Да, незадача намъ ныншнее лто! вздохнулъ Иванъ Захаровъ. — Три мертвыхъ тла было. Ужъ назжали-назжали, потрошили-потрошили, дв бани опоганили. Спаси, Господи, и помилуй всякаго.
— Чудакъ человкъ! Вдь безъ потрошенья тоже нельзя. А можетъ быть, тутъ умыселъ смертоубійства? перебилъ его урядникъ. — Изъ Питера къ намъ изволили?..