Питомник богов
Шрифт:
– Ферфакс? Так ты сестра Тенны, – догадался сенатор Рехинальдер. Он оторвал взгляд от величественной панорамы лилового океана. Словно исполинский светящийся апельсин, в серо-зелёной дымке над горизонтом висел диск Абеллары.
– Так точно! Младшая сестра.
– Как прелестно она выкрикивает «так точно». У вас отменный вкус, Джили, – улыбнулась Унно.
– Тебе не стыдно держать девочку в камер-корнетах? – подыграл наместнице сенатор. – Что, она у тебя ещё не заслужила нашивок фрегат-лейтенанта?
Фатима покраснела.
– Скоро получит, – заверил адмирал. – Дети судьи Ферфакса – гордость Второго флота. Тенна выиграла пятиборье на последних Ноланских играх. Среди
– А почему на Ноле не проводят смешанных суперфиналов? – поинтересовался сенатор. – Что, люди не могут сражаться с клонами?
– Не могут, – наместница наблюдала, как наливаются пурпуром щёки адмиральской подруги. – Клоны всегда побеждают людей. Они сильнее и упорнее.
– Тенна не стала бы драться с клонками. Это мерзко, – заявила Фатима и сама испугалась, что вмешалась в разговор правителей. Теперь даже уши камер-корнета стали пунцовыми. Джилин нахмурился.
– Твоя сестра, детка, очень способная девушка, – заметила Фатиме Унно, – и очень сильная. Но против клонки-бойца она не продержится и минуты.
– Это спорно, – не согласился Рехинальдер.
– Можно проверить.
– Давайте.
– Если наш любезный хозяин не против, – наместница посмотрела на Атлопатека, как бы приглашая принять вызов. – Мы устроим в охотничьем лагере небольшую забаву. Бой на пять раундов с короткими клинками. Я выставлю на бой свою клонку, а сенатор против неё старшую Ферфакс. Ставлю на клонку двести тысяч.
– Принимаю, – кивнул Рехинальдер. – Двести тысяч на дочь судьи.
– Это можно организовать, – согласился правитель Кидронии. – Пока мои пловцы будут выманивать большого меченосца, мы понаблюдаем за боем. Я тоже ставлю на Тенну. Сто тысяч.
– Я повышаю, – приняла вызов Унно. – Триста. Вы, я так понимаю, не видели настоящих боевых клонов.
– Кстати о клонах, – сенатор вновь взглянул на полуденную Абеллару. – Говорят, что и на Кидронии появились проповедники культа Велудумана. Это правда, Джилин?
– Слухи, сенатор, только слухи. Мы искореняем вредные верования в зародыше.
– А почему вы считаете этот культ вредоносным? Я думаю, что религии клонов являются неизбежным побочным продуктом их воспитания. Мы ведь вкладываем в них понятия покорности и подчинения.
– Проповедники Велудумана называют нашу Империю «порождением тьмы», – вместо правителя ответила наместница. – У меня есть копии их священных текстов. Могу и вам прислать. Очень своеобразные писания. Я уже приказала демонтировать шесть сотен клонов на рудниках Нолы и тридцать среди обслуги, но скрытых приверженцев Велудумана у нас, по данным Службы, становится всё больше. Даже среди полукровок находят проповедников. Я уверена, что и на Кидронии эта мерзость тоже процветает. У вас под носом, Джили.
– Я усилю контроль, – пообещал Атлопатек.
– Да, адмирал, будьте добры, усильте. Эти подпольные культы всегда заканчиваются бунтами. Вспомните события на Тирронии. Сначала у клонов появился такой благостный мессия, сочинял молитвы, проповедовал смирение… Помните? А закончилось всё тем, что фабричные клоны вырезали всех рождённых в пяти поселениях.
– Самобытные религии клонов – интереснейшая тема для исследований, – заметил сенатор. – В Арпикранском Университете ею занимается доктор Панкет. Умнейший человек. Философ. Он насчитал, что за последние двести лет возникло одиннадцать таких религий. Три из них всё ещё исповедуют клоны современных серий.
– А вы уверены, что эти религии самобытные? – Подвижное лицо наместницы отразило крайнюю степень недоверия. – Аналитики Джи Тау докладывали мне, что культ Велудумана инспирировали Знающие. И я им верю. Это интриги пакостных пифийских
– Первого Туре убила Знающая, – сказал Атлопатек.
– Нет-нет, – запротестовал сенатор. – Я был тогда помощником секретаря сенатской комиссии, расследовавшей убийство императора. У нас было несколько равноправных версий. По каждой работала отдельная следственная группа. Но Шелтон перевёл все стрелки на пифиек. Игги всегда имел на них зуб…
– Ещё бы, – ухмыльнулась Унно.
– Так вот, – продолжил Рехинальдер, – среди клонских религий есть, например, вера в Белую Богиню. Очень интересное суеверие. Белая Богиня призывает своих приверженцев черпать из жизни максимум наслаждений. Даже спать не рекомендуется. Сон в этой религии – пустая трата времени, данного богами живым существам для наслаждения. Среди моих наложниц-клонок была жрица Белой Богини. Она рассказывала мне, что её посвятили в жрицы ещё на стадии воспитания, когда учителя СКСИ-школы [40] открыли в ней необычные сексуальные таланты. Ей тогда было лет двенадцать. У неё тело было покрыто татуировками. С головы до пят, каждый квадратный сантиметр. Вся история богов была нарисована на её теле. Со всеми подробностями. И каждую миниатюру сопровождала цветная тайнопись. Татуировки ей наносили ритуально, в течение многих месяцев, представляете? После демонтажа этой клонки я сохранил её кожу в своей коллекции. Консервацию осуществили на Аурелии тамошние таксидермисты . Они сделали пластиковую копию тела жрицы и натянули на неё кожу. Стоит в моём кабинете, как живая. Уникальная роспись, тонкая графика, а линии очень уверенные, их накалывал величайший мастер тату. Университет мне за эту кожу предлагал полтора миллиона… Да. Так вот, эта жрица, скажу я вам, умела наслаждаться жизнью. Некоторым рождённым стоило бы у неё поучиться.
40
СКСИ-школа (Система конечного совершенствования изделий) – учреждение в составе стандартной фабрики клонов. Там клоны проходят последнюю стадию изготовления – производственное воспитание и обучение профессиональным навыкам.
– Вы, сенатор, всегда были политическим клонофилом.
– Не отрицаю, Унно. Вы очень точно определили: «политическим». Именно так. В четыреста втором я голосовал за предоставление гражданства полукровкам и не стыжусь этого.
– Наверное, среди ваших наложниц в те времена были полукровки, умеющие наслаждаться жизнью.
– Источник вашей язвительности, лордесса, мне известен. Я помню, что ваш отец тогда голосовал против. И очень эмоционально выступил по мотивам голосования. Я бы сказал больше: второго такого эмоционального и сильного выступления по вопросам коррекции Генетических законов я не помню. А я уже в Сенате более полувека.
– А вы хотели, чтобы он голосовал за такую мерзость? Чтобы он спокойно наблюдал, как выскочка Теслен и хитрохвостые земные прогрессисты хоронят фундаментальные ценности Восстановления? Давать гражданство генетическим уродам? Ставить биороботов на один уровень с рождёнными? Вновь становиться на путь вырождения и гибели? Нет, сенатор, мой отец был человеком принципов. Мой отец, если вы помните, сенатор, был восемнадцатым наследственным герцогом Корвин-Клартом. Он был совестью имперской аристократии, арбитром чести в спорах высокородных. Ему было стыдно за современников… Ну а вы, конечно же, можете и не стыдиться.