Питомник. Книга 1
Шрифт:
– Это что за бижутерия?
– Сама ты бижутерия. Золото, сапфиры, бриллианты. Можете продать, баксов на пятьсот потянут, можете носить по очереди, или вместе, каждая по одной. Не устраивает, ничего не получите. Ну, берете или нет?
– Я где-то их уже… – медленно начала Света, но Ира больно наступила ей на ногу, взяла серьги, не разглядывая, сжала в кулаке и оскалилась:
– Дал бы сразу, без базара. Чего тянул, спрашивается? Ну как, адрес запомнишь или запишешь?
– Запомню. Что там с сигнализацией?
–
– Там точно никого не будет?
– Ни души. Смотри не наследи, а то ведь подставишь нас.
Он ничего не ответил, повернулся и пошел по направлению к деревне. Девочки отправились собирать выпавшие из сумки вещи.
– Ирка, покажи, – прошептала Света.
Кулак разжался, она долго, внимательно изучала серьги, наконец, вскинув глаза, сказала:
– Я знаю, где их видела. Вернее, на ком.
– Думаешь, я не знаю? – улыбнулась Ира. – Но только мы об этом пока даже между собой говорить не будем. Хорошо? Мы позже это обязательно обсудим. А пока главное их спрятать как следует, забыть о них, словно их нет у нас. Поняла?
Света ничего не ответила. Она смотрела в сторону пруда, где прыгала по траве ворона, взлетала, опять садилась и хрипло, коротко, безнадежно вскрикивала.
Телефон надрывался в пустом кабинете. Наконец включился автоответчик. Бородин в это время выходил из Управления. А номера мобильного Коля Телечкин не знал.
– Илья Никитич, гроза собирается, переждали бы, – сказал дежурный на вахте.
– Ничего, не сахарный, – улыбнулся в ответ Бородин.
На улице было нечем дышать. Половина неба стала черной. Илья Никитич прошел пару кварталов, свернул в тихий пустой двор и сел на лавочку. Как всегда, он пришел чуть раньше и очень надеялся, что человек, назначивший ему здесь встречу, не опоздает. Во дворе не было ни души. Задрав голову, он смотрел, как наливается свинцовой тяжестью небо. Птицы затихли, деревья замерли, как нарисованные. Все вокруг затаило дыхание перед грозой. Ни ветерка, ни шороха, даже машины рядом, на широкой оживленной улице, как будто все разом остановились и заглушили двигатели.
Первый громовой раскат прокатился глухо, вкрадчиво, набухшее брюхо тучи треснуло, между домами вспыхнула молния, и тут же последовал новый раскат, злобный, властный, оглушительный. Бородин поежился и взглянул на часы. У него было столько дел, а он сидел здесь, терял время и рисковал промокнуть до нитки. От резкого порыва ветра качнулись и шумно затрепетали липовые кроны. Стало темно и сыро. Бородин огляделся, ища, куда бы спрятаться, вспомнил, что в соседнем доме есть булочная, и тут услышал знакомый голос за спиной:
– Илья Никитич! Простите, я немного опоздала.
– Привет, Варюша. Я уже думал, ты не придешь.
– Разве я когда-нибудь обманывала вас?
– Нет, но мало ли? Ты барышня капризная, непредсказуемая. Ладно, в любом случае спасибо, что пришла.
– Ага, попробовала бы я вас кинуть!
– Куда?
– О господи, Илья Никитич, вы что, не знаете, это выражение такое!
– Да, конечно. Но тебе не идет сленг, Варюша. Ты все-таки искусствоведение изучаешь и выглядишь как приличная девушка.
– Правда? Какой кошмар!
– Что кошмар?
– Выглядеть как приличная девушка. Знаете, я матерюсь иногда, если кто-нибудь сильно достанет.
– Помогает?
– Не очень.
– Тогда зачем?
Первые тяжелые капли захлопали по листьям.
– Илья Никитич, да пойдемте наконец. – Девушка решительно взяла Бородина под руку.
В переулке он огляделся, ища знакомый синий «Рено», но Варя Богданова подвела его к белоснежному новенькому «Фольксвагену» и открыла дверцу.
– У тебя новая машина, – заметил Бородин, – вообще, я вижу, у тебя все хорошо. Как учеба?
– Неплохо, – она тряхнула черными волосами, тяжелыми и блестящими, уселась на водительское место, – может, поедем куда-нибудь завтракать? Вы меня разбудили, я поесть не успела.
– Хорошо, поехали, – кивнул Бородин.
«Фольксваген» помчал сквозь ливень на недозволенной скорости.
– Нарушаешь, красавица, – проворчал Илья Никитич, – смотри, врежемся.
– Так нет никого, – улыбнулась Варя, – а кушать очень хочется. Кстати, вы похудели.
– Неужели заметно?
– Еще как! Молодеете не по дням, а по часам. Из пухленького старикашки вылупляется вполне интересный мужчина. Обычно бывает наоборот.
– Ну, спасибо, деточка, – засмеялся Бородин, – звучит утешительно.
– На здоровье, – кивнула Варя, не отрывая взгляда от дороги, – у вас что, перемены в личной жизни?
– С чего ты взяла?
– Достаточно на вас посмотреть. Нет, ну правда, Илья Никитич, скажите, как вам удалось скинуть вес и так помолодеть?
– На диете сижу.
– Браво, Илья Никитич. Теперь осталось только сбрить эти дурацкие бачки. Они вам совершенно не идут, старят.
– Сбрею, – пообещал Бородин, – ты права. Хотя это довольно бестактно.
– Пардон, – Варя неприятно усмехнулась, – просто я нервничаю. Я к вам, Илья Никитич, очень хорошо отношусь, с большим уважением, и все такое. Но встречам нашим не всегда рада. А сейчас особенно.
– Почему нервничаешь?
– Потом объясню. Хотя вряд ли вам это интересно. Все, приехали.
«Фольксваген» припарковался у входа в ресторан. Заведение показалось Илья Никитичу слишком шикарным для завтрака. Варя, заметив его выражение лица, произнесла с легким вздохом: