Пиво, стихи и зеленые глаза (сборник)
Шрифт:
«Ещё будет замечательно!» – на обратном пути домой думал старик.
Напротив шла женщина, и вдруг ему захотелось, чтобы она, вытянув перед собой руку, задержала его. Молча… Не говоря ни слова… Но женщина прошла мимо.
Обернувшись, старик стоял и долго смотрел, как женщина удаляется, удаляется, удаляется.
«Снова мимо…» – с грустью подумал он, но тут же, словно о чём-то вспомнив, торопливо встряхнул головой и, нисколько себя не сдерживая, громко, на всю улицу, рассмеялся.
Выходной
Было утро выходного дня, но заставить себя заниматься этим женщина не могла. Во всём доме занимались этим, и на всей улице занимались этим. Она не могла. Не в это утро. Вчера, когда сосед сообщил, что её пёсика раздавил автобус, она вдруг почувствовала, как в ней высохло её нутро. Заперев себя в ванной, женщина пустила воду и долго простояла там неподвижно. Потом на кухне плеснула в стакан немного водки и стала босиком ходить по комнатам, отпивая из стакана и пугаясь тусклого блеска предметов.
– Изводишь себя? – сказал мужчина, когда она вернулась в постель.
Она не ответила. Пыталась уснуть. Не могла.
Было душно; ни открытое окно, ни распахнутая на балкон дверь не спасали.
– Ласковый он был, – вдруг проговорила женщина. – А теперь его нет…
– Есть я!
– Вот именно!.. – женщина поднялась с кровати, ушла на кухню, вернулась с недопитым стаканом водки.
– Гадость это – пить водку в кровати! – сказал мужчина.
– Потерпи, пожалуйста!
– Пёсика всё равно не вернуть…
– Не вернуть… – женщина отпила из стакана и откинулась на подушку. – Не вернуть…
Мужчина положил к ней на живот свою большую горячую ладонь, и вдруг женщина вспомнила, как однажды пёсик исчез на двое суток, а когда вернулся, долго не мог унять дрожь; утих лишь тогда, когда она искупала его под тёплой струёй воды, а потом положила к себе на живот.
– Убери! – попросила женщина.
– Можно другого пёсика достать, – сказал мужчина, убирая ладонь.
– Как это другого? – женщина покачала головой.
Мужчина подумал об испорченном выходном дне.
– Может, он заболел, а я не знала, – сказала женщина.
– Может и так…
– А может, он умереть хотел?
– Разве у него была на то причина?
Женщина снова потянулась к рюмке.
– А тебе? Тебе когда-нибудь умереть хотелось?
– На фига? – сказал мужчина.
Женщина молча повела плечами, а потом долго лежала с закрытыми глазами.
Мужчина хотел снова положить ладонь на живот женщины, но передумал. Он сел в кровати и потянулся к ручке приёмника. Сообщали, что в ближайшие дни ожидается повышение температуры.
Три, четыре, пять…
Пока девочка прижимается лбом к старой пальме и считает «один, два, три, четыре, пять», дети успевают разбежаться по двору.
– Всё, – кричу я девочке, – можешь обернуться!
Обернувшись, девочка спрашивает:
– Ты кто?
– Ури! – говорю я.
– А почему стоишь здесь?
– Здесь мой двор!
– Твой двор?
– Я жил здесь… А ты – Рита?
Девочка рассмеялась.
– Я – Дина! – сказала она.
«У Риты были такие же ножки-соломинки», – думаю я и слышу, как из окон доносится знакомый запах жареной рыбы.
– Можно мне поиграть с вами? – спрашиваю я.
– Мы в прятки играем, – объясняет девочка.
– И я хочу…
– Делать тебе нечего?
– Как тебе сказать…
– С ума сходишь?
– А как ты узнала?
– Когда у папы закрывают фабрику, и ему приходится сидеть дома, мама говорит, что папа от безделья с ума сходит!
– Ясно! А в прятки он играет?
– Мой папа взрослый! Взрослые искать не умеют…
– Ты так думаешь?
– Взрослые делают это плохо…
* * *
Однажды я искал Риту целых полчаса, а потом оказалось, что она сидела между ящиками с мусором и едва не задохнулась.
– Наконец-то! – обрадовалась тогда Рита. – Наконец-то нашёл!
– Не я, так нашли бы кошки… – смеялся я.
– Лучше, пусть ты…
* * *
– Взрослым быть не хочу! – говорю я Дине. – Хочу искать…
– Ладно, – пожимает плечиками Дина, – только, кто новенький, тот ищет… А мы спрячемся заново…
– Что ж, всё по правилам, – говорю я и, прижавшись к старой пальме, закрываю глаза. – Один, два, три…
Мне вдруг кажется, что стоит лишь обернуться, и я увижу Риту…
– Четыре, пять… – я иду искать!
* * *
Риту я бы отыскал, если бы тогда, под Бейрутом, мой танк не подбросило…
– Один, два, три… – неужели взрослые искать не умеют?
* * *
С войны я вернулся с забинтованными руками и обожжённым лицом. Днём спал или просто лежал на коричневом диване, а по вечерам, когда падал дождь, накидывал на себя серый плащ отца и бродил возле дома. Пряча лицо в воротник, я поглядывал на пробегающих мимо девчонок, а забинтованные руки скрывал под плащом.
Иногда заходил в какой-нибудь бар, в надежде, что увижу что-либо забавное, но там ничего забавного не замечал. И в театре не замечал. И в музее… «Рита, – звал я, – Рита!»