Пижон в бегах
Шрифт:
– За сведениями, - ответил я.
– Тебе нужны сведения? Но ведь ты сам даешь сведения.
– То-то и оно, что я никогда не давал никому никаких сведений. Я ходил к мистеру Агриколе и мистеру Гроссу, чтобы узнать, почему синдикат охотится за мной, тогда как я не сделал ничего плохого. Мистер Гросс говорит, причина в том, что вы говорите, будто я стукач. Но я не стучал. Вот и пришел сюда узнать, кто вам сказал, что я стукач.
– Ну, это несложно, - ответил он.
– Тони Тафи.
– Кто?
– Лейтенант
– Он сказал...
– Тут я умолк. Я сроду не слыхал о Крепыше Тони Тафи. С чего бы вдруг ему говорить такое про меня?
– Крепыш Тони - честный полицейский, из неподкупных, - заявил Махоуни.
– А я - его непосредственный начальник. Когда я спрашиваю его, откуда сведения, он мне отвечает. У него нет причин лгать.
– Но он солгал.
Махоуни выставил вперед свои пухлые ладони, будто чаши весов.
– С одной стороны, тебе не было никакого смысла приходить в участок, чтобы убить меня. С другой стороны, Крепышу Тафи не было никакого смысла мне врать.
– Племянничек прикончил Фермера Агриколу, мы это точно знаем, вставил Траск.
– А я был у него за полчаса до убийства. Как вспомнишь - тошно становится, - вставил Слейд.
Махоуни продолжал вдумчиво изучать свои перевернутые ладони.
– Вот сюда, - проговорил он, - надо присовокупить тот факт, что Крепыш Тони никогда прежде мне не врал. И тот, что, по всеобщему убеждению, именно ты вырубил Фермера Агриколу. А ещё твой приход сюда при оружии. Да в придачу то, что именно тебе было удобнее всего стучать в полицию.
Говоря это, он все ниже опускал одну руку, отягощенную тем, что, по мнению Махоуни, следовало присовокупить одно к другому. Бросив на меня быстрый взгляд, он сосредоточил внимание на второй своей ладони, которая одиноко висела в воздухе.
– А вот сюда нам присовокупить нечего, - сказал Махоуни.
– Совсем нечего. Так что, возможно, ты все-таки пришел сюда, чтобы убить меня. И не стал караулить возле дома либо по глупости, либо потому, что надеялся застать меня врасплох.
Траск и Слейд закивали. Слейд сказал:
– Вот так-то, племянничек. Все сходится.
– Кто-то, - произнес я с дрожью в голосе, - использует меня как мальчика для битья. Я в жизни не перемолвился словом с Тони Тафи. Я сейчас впервые слышу о нем. Либо он вам наврал, либо вы наврали мистеру Гроссу. Хотел бы я знать, кто из вас врет.
Махоуни не на шутку оскорбился.
– Я - лгу? Да за каким чертом?
– Может, сведения просочились по вашей вине, - предположил я.
– И теперь вы хотите выгородить себя, свалив все на меня.
– Ну, пожалуй, все. Я наслушался, - сказал Махоуни.
Я тотчас же
– Возможно, вы уже успели поговорить с мистером Гроссом и сказать ему, что вчера со мной была вовсе не мисс Алтея.
Траск нахмурился.
– Ну и что?
– А то, что мистер Гросс полагает, будто я в сговоре с мисс Алтеей и поэтому стучу в полицию и пристукиваю людей. Но если я не заодно с мисс Алтеей, то каковы мои мотивы?
– Не наше это дело - разбираться в твоих мотивах, - заявил Траск.
– Но ваша задача - заботиться о том, чтобы синдикат работал как надо. А что если за всем этим и впрямь стоит Махоуни, который любой ценой пытается замазать собственный промах? Ну, увезете вы меня, убьете, а что изменится? Дела-то не поправятся. А Махоуни найдет другого козла отпущения, может, даже кого-нибудь из вас двоих. И так будет продолжаться без конца.
Махоуни проворно вскочил на ноги.
– Эй, минутку, черт возьми!
Не сводя с меня глаз, Траск взмахом руки велел ему сесть и заткнуться. Казалось, он и развеселился, и заинтересовался.
– Ладно, племянничек, - проговорил он, - продолжай. Что ещё ты хочешь сказать?
– Меня подставляют, - ответил я.
– Это единственное, что я знаю наверняка. Может, Махоуни, может, кто-то еще.
– А если это делает не Махоуни?
– спросил Траск с таким видом, будто просто убивал время в ожидании телефонного звонка.
– А вам никогда не приходило в голову, что Махоуни попался? Может, полиция ещё не уверена, но подозревает, что он продался синдикату. Поэтому безопасности ради его не допускают к сведениям, чреватым неприятностями. Например, не говорят ему, кто настоящий стукач, поскольку того ещё не выдоили до капли.
Махоуни таращился на меня, разинув рот. У Траска по-прежнему был иронический вид. Он повернул голову и спросил:
– Ну, что ты об этом думаешь, Махоуни?
– Я думаю, - произнес тот немного сдавленным голосом.
– Я думаю, что все это чепуха, вот что я думаю.
– Мы можем по-быстрому это проверить, - предложил Слейд.
– Хорошо, - ответил я, поворачиваясь к нему.
– Отлично. Давайте проверим.
Махоуни настороженно взглянул на Слейда.
– Что такое?
– Тафи здесь?
– спросил Слейд.
– Наверное, - ответил Махоуни.
– Должно быть, у себя в кабинете.
– Мы с Траском куда-нибудь спрячемся, а ты позови Тафи. Молокосос скажет, что никогда прежде не видел Тафи и не слыхал о нем. Поглядим, узнает ли Тафи молокососа, и послушаем, что ему известно.
– Прекрасно, - быстро проговорил я.
– Очень хорошо. Я шаг за шагом подбирался по цепочке к сути обвинений против меня и к имени своего обвинителя. От дяди Эла - к Агриколе, Гроссу и Махоуни, а теперь вот Тафи. Было бы здорово, если б эта цепочка кончилась на нем.