Плацдарм
Шрифт:
Предстояло вернуться к своим, предварительно разведав дорогу.
— Капитан!
Заслышав знакомый голос, он обернулся.
Его догоняли четверо всадников, в которых Джерид узнал своих подчиненных.
— Кто велел? — грозно насупился предводитель Молниеносных.
Но больше для вида. На самом деле он испытал облегчение. Идея сунуться в разведку в одиночку, похоже, была не совсем удачной.
— Так это, — виновато шмыгнул носом иолу сотник Урвас, — господин Пункар распорядились.
— Вот я ему задам взбучку, когда вернемся, — пообещал Зору Атэнни и скомандовал: —
В это время воины Молниеносной также подверглись нападению.
Сразу двое наемников бросились на Пункара. Тот, заняв удобную позицию, скривил рот в отвратительной улыбке, ожидая приближения противников. Выбрав удачный момент, он рванулся вперед, и его секира, блеснув серебром в сполохах пожара, глубоко вошла в грудь первого наемника. Тяжелое стальное топорище с ужасным хрустом погрузилось глубоко в тело, рухнувшее наземь под сокрушительным ударом. Сотник рывком высвободил свое оружие, фонтанчик крови и обломки костей полетели в воздух.
Меч второго наемника, описав широкую дугу, устремился к горлу латника. В последнюю секунду тот уклонился от удара, и его секира со свистом пронеслась у ног нападавшего. Наемник отпрыгнул назад, и выпад не достиг цели. Пункар едва не упал, но устоял и, выпрямившись, начал лениво размахивать перед собой оружием. Наемник отступал, опасливо выглядывая из-за края щита. Латник сделал обманное движение влево, а затем сразу же бросился вперед, на растерявшегося врага. Секира взметнулась и сразу же обрушилась вниз, раскроив щит и ключицу наемника, войдя ему глубоко в грудь. Оба противника рухнули наземь, но поднялся только один Пункар, весь перепачканный кровью своего врага. Повернувшись, Пункар увидел, как первый наемник, пошатываясь, поднялся на ноги, держась за прорубленные ребра и опираясь на свой меч. Изо рта и носа у него лилась кровь, он злобно оскалил зубы. Офицер похолодел. Когда человек знает, что все равно умрет, нет противника опаснее. А когда он может драться с такими ранами, то вдвойне.
В следующую секунду, страшно хрипя, горец сделал выпад, метя в бедро противнику — удар не очень легко парировать, а рана обычно опасная. Но Пункар отбил клинок обухом секиры. Рукоять меча вывернулась из ладони умирающего, и он еще успел увидеть свое взлетевшее в воздух оружие, прежде чем секира Пункара вонзилась ему в темя. Бездыханный наемник упал на землю.
Его соседа атаковал кряжистый бородач в рогатом шлеме — кто-то из варваров Серого моря, неведомыми ветрами судьбы занесенный в Ильмангор. Он неутомимо, как молотобоец, молотил секирой по щиту. Гвардеец уже явно выдыхался.
Пункару хватило секунды, чтобы, сорвав плащ, набросить его противнику товарища на голову, ослепив и ошеломив. Наемник бешено задергался, пытаясь сбросить с себя тяжелую плотную материю, но боец не мешкая пронзил его насквозь.
Сталь зазвенела о сталь — наемники смело отражали атаку. Новый противник принял удары Пункара на щит, да не просто подставляя дубовый кругляш под сталь, а ловко доворачивая в последний момент так, что лезвие соскакивало по оковке.
Улучив момент, он атаковал сам, отводя щитом боевой топор и нанося колющие удары мечом над самой кромкой
Теперь их это выручало…
Однако все равно горцы пока одерживали верх.
Воющий, орущий, матерящийся и богохульствующий, наверное, на половине языков Аргуэрлайла клубок дерущихся медленно смещался по Гончарной улице к площади.
Вот уже впереди барьер из поставленных набок телег, возле которого суетятся люди в блестящих плащах.
— Ложись! — заорал кто-то со стороны импровизированной баррикады. — Ложитесь, парни!
Гвардейцы, ничего не понимая, ошалело вертели головами. Иные чуть не пропустили вражеский клинок.
— Э-ге-ге! — На борт телеги вскочил здоровяк, в котором отступающие узнали заместителя начальника гарнизона, тысячника Риламму.
— Ложись, мудаки! — размахивая арбалетом, зарычал он повелительно.
И солдаты инстинктивно подчинились команде, пусть и не все.
Падая, Пункар подумал, что сейчас последует арбалетный залп в упор или, чем черт не шутит, магическая атака.
Но случилось иное. Послышались хлопки как от удара полудюжины бичей, и над головами солдат пронеслись пахнущие нефтяной гарью огненные языки.
Огненный плевок угодил нескольким наемникам в грудь, и в одну секунду пламя, охватившее их одежду, обожгло им лица. Наемники завопили и, побросав мечи, принялись кататься по мостовой, пытаясь сбивать пламя. Огонь яростно пожирал еще живую плоть. Поручик быстро осмотрелся вокруг. Враги оказались обращены в бегство — видать, решили, что по ним ударили неведомой магией.
Но латник знал, что тысячник Риламма догадался использовать оружие, которым княжество обзавелось по имперскому образцу.
Особые сифоны для метания огня с помощью мехов и грохочущих вспышек.
Медные трубы с заглушенным концом и специальным резервуаром в нем, где над нефтью или скипидаром образуется полость, заполненная воздухом. Этот-то конец нагревали в особой жаровне, а потом поджигали получившуюся смесь сквозь маленькое, как булавочный укол, отверстие — и вспышка с громом и дымом выплевывала горящую смесь на врага. Неудобные в правильном бою, в чистом поле, они были очень хороши при обороне редутов, крепостей и укрепленных лагерей. Само собой, штука послабее магии, но ведь боевых магов на всех не напасешься.
Воспользовавшись передышкой, панцирники отошли за баррикаду из телег, где возились огнеметчики из числа особого осадного отряда. И вовремя — с той стороны послышались вопли и лязг железа.
Затем двое обычных на вид солдат выскочили вперед, вычерчивая непонятные знаки горящими головнями прямо в воздухе.
В лица защитников города ударил горячий ветер, что-то бухнуло, враги завопили на разные голоса. Наверное, отбитая магия хлестнула по ним откатом.
А товарищи уже уносили потерявших сознание боевых магов к стене, где стонали раненые.