Плач Абалона (Онд - 1)

Уэлч Джейн

Вскоре колонна остановилась набрать в ручье воды, и у Халя появилась возможность спросить принца, что он думает.

Тудвал неприятным жестом отбросил с глаз волосы и безучастно взглянул на холку своего жеребца, жевавшего мундштук уздечки.

– Бесполезно обсуждать с людьми подобное, а уж такой глупости, чтобы поверить их россказням, я не ожидал даже от вас! Мы никогда не ездим тем путем. Дорога заброшена. Она, конечно, неплохо сохранилась, но там нет постоялых дворов, почти ни одной деревни, где можно было бы отдохнуть и пополнить запасы, да к

тому же те места славятся разбойниками. Они поднимаются по реке Нар, чтобы проникнуть в глубь страны. Так что там для принцессы неудобно и небезопасно. Этого вам хватит?

Халь чувствовал, как закипающий гнев поднимается вдоль горла, но сумел заставить себя кивнуть. Спорами ничего не добьешься принц Тудвал в своей стране, а сам Халь гордится тем, что годы, когда чувства безраздельно правили его действиями, позади. Молча, поздравив себя с проявлением сдержанности, Халь стал обдумывать сказанное Тудвалом. Скорее всего, принц лучше знает дороги на своей земле, чем молодой солдат. Впрочем, позднее Халь решил, что Тудвал в своих решениях все же ошибся, каковы бы ни были недостатки южного пути. Караван уперся в берег вздувшейся от половодья реки.

– Шкурий Ручей, - вспомнил название один из кеолотианцев, глядя в быструю темную воду. Поверхность реки густо покрывали опавшая хвоя и сломанные ветки. То и дело вода захлестывала низкий деревянный мост, стоявший на шатких сваях. Мусор, застревая между сваями, мешал течению, так что уровень воды над этой невольно получившейся плотиной быстро нарастал. Доски моста трещали и вообще казались изрядно подгнившими.

Тудвал спал с лица.

– Лучше бы подольше остались в Кастабриции, - пробормотал Ренауд.

– Надо просто идти вверх по течению, пока не найдем подходящей переправы, - сказал Тудвал, глядя так, что никто не осмелился его винить в неправильном выборе дороги.
– Мосты должны чинить каждую весну. Кто-то за это поплатится.

Солдаты кеолотианцы тихо переговаривались и бросали друг на друга беспокойные взгляды. Огден подъехал к Халю.

– Они говорят, к северу с повозками придется туго. По счастью, в этой части леса обитало множество кабанов и оленей, не дававших разрастись кустарнику. Повозки протискивались между деревьями, под колеса ми хрустели сучья и буковые орешки. Тапвелл делал вид, что прикрывает колонну с тыла, Тудвал ехал впереди, принц Ренауд, весь день выглядевший обеспокоенным, держался середины. Халь мог лишь надеяться, что караван не слишком отклонится от намеченного пути и что вскоре обнаружится другой мост, потому что в идею переправляться через реку вброд он не верил. Во всяком случае, не на протяжении ближайших миль. Бурная вода Шкурьего Ручья почернела от смытой с берегов грязи.

Халь мрачно размышлял о том, что в следующий раз горячий ужин его ждет еще через сто лет, и тут по листьям пробежал порыв ветра, а Тайна, обычно такая спокойная и благоразумная, неожиданно дернулась вперед.

– Тихо, милая, - успокоил ее молодой человек.
– Что это с тобой?
– Он обернулся к Кеовульфу. Тот тоже смотрел

неспокойно и гладил коня по лоснящейся шее.

– Тпру, тпру, - говорил калдеец жеребцу, направляя его поближе к Халю, - это просто ветер. А ты приглядывай за дамами. Лошади просто так, ни с чего, волноваться не станут.

Несколько минут ничего не происходило, пока одна из Тудваловых собак, трусивших впереди колонны, не замерла на месте. Шерсть у нее встала дыбом, густая, будто у лисы зимой. Недовольно и испуганно подвывая, пес смотрел на обычное дерево. Другой, поджав хвост, укрылся под брюхом коня принца. Халь заметил, что перестали щебетать птицы.

Тудвал пригрозил собакам хлыстом, и те двинулись дальше.

– Кеовульф хочет мне продать буйволов, а я бы лучше купил хорошего охотничьего пса, - проворчал принц и все же огрел хлыстом ближайшую собаку.

Солдат-бельбидиец, ехавший прямо перед принцессой, внезапно остановился и потянулся к рукояти меча.

Произошло это так быстро, что лошадь принцессы наткнулась на его коня.

– Ты что делаешь?!
– закричала на солдата Кимбелин.

Тот был бледен как смерть и пристально смотрел вправо. Весь, дрожа, он указал куда-то в лес. Халь ничего там не видел, кроме древнего, с растрескавшимися от старости корнями дуба.

– Спокойно. Ничего там нет, - сказал он, беря коня солдата под уздцы, чтобы принцесса могла проехать.

Кимбелин благодарно улыбнулась, робко склонив голову и поморгав темными ресницами. Халь снова почувствовал запах шелковой ленты, обвязанной у него вокруг шеи, и ответил долгим взглядом, прежде чем опять повернуться к остолбеневшему солдату.

– Ну? Что случилось?

– Я человека увидел.

– Наверное, это углежог, - спокойно предположил Халь. Хоть он и сердился на солдата, но знал, что, если его отругать, будет лишь еще хуже.

– Нет, сир. У него из глаза кровь текла, и за плечо он держался. И еще на нем кольчуга была, сир.

Халь ободряюще похлопал солдата по спине.

– Думаю, после вчерашнего нападения мы все не много не в своей тарелке.

Однако нарастающее беспокойство уже среди собственных соотечественников его волновало. Многие начали то и дело ерзать или вздрагивать. Кое-кто порой вскрикивал и указывал на что-то, чего Халь не видел. Другим, тоже ничего не замечавшим, передавался страх товарищей. Еще хуже было то, что лошади принялись грызть удила, всхрапывать от испуга и закатывать глаза. В любой миг могла начаться паника.

– Застряли, - послышался голос одного из возничих. Его большая шестиколесная повозка скатилась с узкой тропы, шедшей вдоль берега, и засела между двумя дубами.

– Бросай ее!
– крикнул молодой солдат, едва не срываясь на визг. Здесь нельзя останавливаться, они уже близко.

– Всем оставаться на местах, - приказал Тудвал.
– Подавай назад, будем вытаскивать повозку.
– После этого он принялся ругаться по-кеолотиански.

Еще один солдат, тоже еще молодой, вдруг стал кричать: