Плач Абалона (Онд - 1)

Уэлч Джейн

– Места кругом напоминают Кеолотию, правда?

– Это и есть Кеолотия!
– раздался сзади насмешливый голос. Он принадлежал женщине в пурпурном платье из атласа, растянутом обручами, обшитом по подолу узорчатой бахромой и снабженным глубоким декольте, так что обширная грудь так и переваливалась в такт шагам. Туфли у женщины были на высоких деревянных подошвах, чтобы добавить хозяйке росту.

– Ведь идет дождь, вы заметили?
– продолжила она.
– Каждому совершенно ясно, что мы в Кеолотии. Или ты йомен-недоучка?

– Может, и так, - ответил

Каспар, не видя причины рассказывать о себе правду.

Лицо у женщины было раскрасневшееся, хотя и с приятными чертами. И фигура, должно быть, тоже отличалась когда-то красотой, только с возрастом уж слишком расплылась. Причем не здоровой полнотой, какая от хорошего питания, уравновешенного тяжелым трудом или необходимостью подолгу бывать на морозе, а жирной тучностью, причина которой лень.

– Я так и думала, - пропыхтела женщина.
– Невежественная чернь. Ненавижу это место, и ходить пешком тоже ненавижу. Кушать нечего, слуги все куда-то разбежались... О! Мальчик, ты будешь моим лакеем, - объявила она, потом взглянула на Брид.
– А ты, девушка, пойдешь ко мне в горничные. Я богата, и платить вам стану хорошо.

– С удовольствием! Почту за честь служить столь прекрасной леди. Брид еще больше усилила свой и без того звучный горский акцент и присела в неуклюжем почтительном реверансе.
– Только чем, госпожа, вы будете мне платить?

– Мой муж об этом позаботится, - отмахнулась та.
– Итак, когда мы в следующий раз остановимся, первым делом расчешешь мне волосы.

К ее потрясению, Брид прыснула.

– Сперва мне надо договориться с вашим мужем, - сказала она, подавив смех.

– Его здесь нет, - сварливо произнесла женщина.
– И этих твоих глупостей я не потерплю. Разве моего слова недостаточно? Ты хоть знаешь, кто я такая?

– Нет, госпожа, мы ведь люди простые, с благородными не тремся, встрял Каспар, и Брид не смогла не поморщиться от его ужасного крестьянского говора.

– Ясно.
– Женщина подтянулась, от чего могучая грудь стала выпирать дюйма на два сильнее.
– Я жена богатейшего после самого барона Виглафа человека в Наттарде Мой муж величайший сыроторговец во всех странах Кабалланского моря.

– Ой, в самом деле?
– воскликнула Брид с ожидавшимся от нее трепетом.

– Этакий огромный круг сыра!
– Каспар был не в силах больше сдерживать смех. Брид тоже чуть не расхохоталась.

Катрик посмотрел на них неодобрительно.

– Ох, мастер Спар, нехорошо над ней шутить. Она ведь еще не поняла.

К ним скользнула маленькая девушка, похожая на робкую мышку.

– Она на самом деле хорошая. Просто привыкла так со всеми обращаться, а зла-то никому не желает. В жизни ей досталось мало любви, разве что от мужа подарки получала, а по ночам плакала о чем-то.

– Милочка, ты давно уволена, так что не смей говорить с моими новыми слугами. Это одно из моих правил. Я подобного не потерплю.

– Она еще не понимает, что случилось. Не знает, что мы все мертвые. Слишком потрясена.

– А что случилось?
– спросил Каспар своим

обычным четким тоном, явно выделявшим его из толпы простонародья.

– На нас напали в дороге, хотели отнять деньги. Велели отдать драгоценности, а она решила не отдавать. Ей даже палец отрезали с обручальным кольцом. Храбрая она была, как буйвол, а глупая - как два буйвола.

– Девчонка! Я велю мужу тебя наказать!

– Зря она тут, - грустно сказала девушка.
– Боюсь, когда она поймет, что случилось, то не сможет войти в Аннуин. Это ведь одно из самых дальних ее путешествий

Каспар удивился, откуда в бедной служанке столько любви к этой мегере? Девушка пыталась объяснить должно, быть, уже не в первый раз:

– Госпожа, ваш муж не может меня наказать, Его здесь нет.

– Что значит - его здесь нет? Я знаю, что его здесь нет, но скоро он вернется домой и тут же пошлет людей на мои поиски. Я для него значу больше, чем все на свете. Он мне дарит драгоценные камни изумруды и бриллианты.

– Ее отец очень влиятельный человек. У него много торговых кораблей, и он по выгодной цене перевозит сыры ее мужа, - рассказала служанка.
– Тот не мог рисковать отношениями с тестем, поэтому без конца покупал ей драгоценности. Но никогда не любил.

– Как грустно, - проговорила Брид.
– Жизнь, в которой столько денег, а любви нет.

В глазах женщины мелькнул страх.

– Со мной еще никто несмел так разговаривать!
– воскликнула она.
– Я жена купца, у меня есть богатство и власть, и больше я не собираюсь идти пешком. Пусть меня кто-нибудь понесет.

Каспар посмотрел на нее.

– Я старший сын барона Бранвульфа Торра-Альтанского, но даже с собакой не стал бы говорить так, как вы говорите со своими слугами.

Женщина смутилась, поняв, что сама себя выставила на посмешище.

– Если так, значит, твои люди тебя ничуть не уважают. Слугам надо давать понять, кто тут главный, не то их не заставишь работать. Я плачу им хорошие деньги и ожидаю соответствующей отдачи. Однако, мальчик, ты мне лжешь!
– воскликнула она с возвратившейся уверенностью в себе. Определенно ты не можешь быть дворянином, иначе знал бы это сам и не якшался бы с чернью. А ты, девушка, - повернулась она к Брид, - изволь найти мои кольца. Я их куда-то положила, только не помню куда.

– Их у вас отняли.
– Веселье исчезло из голоса Брид. Как ни ужасно женщина обращалась со своими слугами, она попала в беду.
– И получить их обратно вы не мо жете, потому что погибли и попали в Иномирье. Здесь у вас нет ни слуг, ни денег. С этим нужно примириться. Вы в Иномирье, а через грань не возьмешь с собой ни богатство, ни власть, ни положение в обществе.

– Ложь!
– Женщина презрительно вскинула голову и, переваливаясь, пошла прочь, бормоча что-то с все нарастающим раздражением. Вдруг она остановилась и поглядела на свою служанку. У той лицо пересекала глубокая рана, а одна рука свисала под неуклюжим углом. Потом женщина уставилась на свою ладонь с отрезанным безымянным пальцем.