Плач Агриопы
Шрифт:
Павел заметил: его оплёвывали только чумные. Все, кто не имел на теле знаков Босфорского гриппа, держались в стороне. Наверное, слюна больных считалась заразной, — потому ею и делились столь щедро с врагом.
Неужели — с врагом?
Как и когда Павел успел рассориться с этими несчастными людьми?
Он же не хотел ссоры, не помышлял о вражде. Чёрт его дёрнул отправиться мстить за горбунью. Ни на один вопрос управдом не сумел бы себе ответить: почему он решил, что нужно мстить, а не радоваться и не оставаться равнодушным? Почему посчитал, что те гляделки, в которые оратор играл с охраной, а потом — быстрое, скупое, движение руки охранника — свидетельства сговора с чумой, колдовства,
Искал — деву из легенды о чумоборцах, придуманной Людвигом!
А дева уже скрылась из глаз. Чёрный тошнотворный дым, поднимавшийся от догоравшего тела горбуньи, словно ширмой, отгородил мужчину и девушку в белом от Павла.
Управдом разрывался между желанием броситься в погоню за этими двумя — и намерением уцелеть. Он мог бы спрыгнуть с крыши авто, пройтись, в буквальном смысле слова, по головам — и настигнуть белых. Однако он понимал: так гладко не будет. Оставаться же на капоте, или даже залезть повыше, на место, где прежде ораторствовал усач, — представлялось дурным выходом. Толпа, как-то разом, многоруко, словно внезапно додумавшись до этого, принялась раскачивать тяжёлый автомобиль.
Павел решился. Он перебрался на крышу, распрямился, балансируя с вытянутыми руками; потом, как олимпиец-прыгун, рванулся вперёд, оторвался от металла…
Подошва кроссовка, как назло, в момент толчка скользнула по лаку машины — потому управдому не удалось улететь далеко. Он приземлился практически в самую гущу толпы. Утешало одно: самые агрессивные — поражённые болезнью — её представители остались за спиной. Павел таки перепрыгнул их и оказался среди здоровых — или тех, на ком чума ещё не наследила. Впрочем, те тоже не желали позволить управдому спокойно уйти.
Его толкнули, подсекли, повалили на землю. По всему телу прошлись чьи-то ботинки и кулаки. Павел инстинктивно, как в обычной драке, прикрыл голову руками, сгруппировался. Пожалуй, пару минут, а то и больше, ему удавалось перекатываться по клумбе и отделываться синяками. Но вот подоспели драчуны посерьёзней. Грязное холодное колено придавило шею управдома к бордюру — не шелохнёшься. Кто-то ещё обрушился всем весом на его ноги — зафиксировал их в неподвижности.
И потом — резкий, умелый удар в живот. Не простой — с прицелом: достать до печёнок, задеть внутренности.
Павел охнул, ощутил, как внутри что-то задребезжало, будто шестерни разбитых часов.
И тут же ощутил другое: облегчение. Не в смысле — «камень с души», а в смысле — с горла и с ног спала тяжесть. Управдом снова мог двигаться. Попытался проверить сам, целы ли ноги, но ему помогли.
Помогли властно, грубо. Попросту дёрнули за воротник и пояс штанов с силой стрелы башенного крана. Одним рывком придали телу вертикальное положение.
Павел обернулся на спасителя. Богомол! Нескладный угловатый Авран-мучитель отчаянно работал кулаками, пихался локтями, давал пинков агрессорам. Управдом сперва обрадовался подмоге, встал спиною к спине богомола, приготовился держать оборону. Но потом его холодно, неприятно осенило: «Это как гвоздь забивать микроскопом».
Павел похолодел: богомол дрался, словно не знал иного пути одержать победу. Почему не прибегал к промывке мозгов, к ментальным ударам, оставалось лишь гадать. Может, выдохся в подземелье, может, не мог сосредоточиться посреди боя.
Как
Он ещё держал удары, но делал это со всё большим трудом. Пропускал то пощёчины, то прямые боксёрские в челюсть, то подлые — под дых.
Павел скрючился, перестал давать сдачи — даже наугад, в расплывавшиеся кляксы, вместо лиц. На сдачу не хватало сил.
Ему проехались по макушке.
Его ухо наполнилось звоном и, казалось, полыхало огнём.
На губах выступила соль — или солёная кровь.
– Разойтись! Немедленно разойтись! Открываем огонь на поражение! Повторяю: открываем огонь на поражение! — голос прогрохотал сверху, усиленный мощным громкоговорителем.
Павел с трудом запрокинул голову. В небе, освещая толпу мощным прожектором, кружил юркий маленький вертолёт. Куда меньше той дылды, которой управлял Третьяков. Но от стрекозы было не так уж много проку. Впрочем, Павел тут же уяснил: вертолёт прибыл в качестве передового отряда, для отвлечения внимания. Основные силы — этакая городская «кавалерия» — приближались по земле. Не прошло и минуты — в сквер ворвались две бронированных машины на высоких колёсах. За ними — что-то вроде автобуса, на базе КАМАЗа. Из его кузова посыпались бойцы в чёрной форме. Откуда-то хлынула мощная струя воды. Водомётом управляли осторожно — чтобы разогнать толпу, не калеча. И всё-таки кое-кого из чумных струёй сбивало с ног, перекатывало по асфальту. Остальные, покрепче, с перекошенными от злобы лицами, отступали в тень медленно, неохотно. Факелы гасли — один за одним. Сгущалась темнота.
– Сюда! — к Павлу и богомолу приблизилась знакомая фигура Третьякова. — Ведите его сюда, под прикрытие. — Похоже, тот адресовался к бойцам. Один из них немедленно подскочил к управдому.
– Прошу за мной, — прокричал он. — Скорее, здесь делается жарко!
Павел не заставил себя просить дважды. Побежал, пригибаясь, под прикрытие тяжёлого КАМАЗа. Третьяков заметил его прыть, хлопнул по плечу:
– Грузимся! Убираемся! Чёрт! Как ты здесь оказался?
Вопрос был явно риторическим. Вряд ли «ариец» — в эту самую минуту — ожидал на него ответа.
За бронированными машинами притаился армейский внедорожник, разукрашенный камуфляжными пятнами. Транспортное средство, прибытия которого управдом не заметил. Автомобиль слишком длинный и высокий: Павел прежде не видал таких даже по телевизору. Этот мастодонт не выключал двигателя, оглушительно рычал, словно намеревался вот-вот сорваться с места.
– Сюда! — чёрный боец распахнул заднюю дверь машины. Управдом плюхнулся на сидение. Туда же, по-гимнастически ловко, запрыгнул Третьяков. Места хватило для всех: армейский джип изнутри напоминал дорогой лимузин; водительское сиденье было отделено от пассажирского салона тяжёлой металлической шторой, а пассажирам надлежало размещаться на двух длинных кожаных диванах — по трое, — друг напротив друга. Здесь имелся даже мини-бар.
– Гони! — это уже вступил в игру другой голос — и другой человек. Седовласый. Овод. И он здесь!
– Стойте! — Павел только сейчас заметил: не хватает богомола. Тот исчез, по своему обыкновению, не сказав никому ни слова. — Нужно найти Аврана!
– Мозголома? — Третьяков напрягся. — Я его не видел здесь.
– Он всё время был рядом со мной, — гневно выкрикнул управдом. — Он помог мне отбиться от этой волчьей стаи. Я не оставлю его.
– Его нет! — «ариец» высунулся из авто, огляделся, — нет нигде! Или я его не вижу! Ты же знаешь: у него своя защита. А нам надо убираться отсюда! Мы, ради тебя, потревожили осиное гнездо… будут последствия… чем дольше тут просидим — тем хуже! — Он с силой хлопнул дверью. — Вперёд, резво!