Плач богов
Шрифт:
– Вы меня слышите? Мисс Эвелин?.. Ну что случилось? Зачем вы всё это устроили? Вам совсем-совсем меня не жалко? Ежели хотите опозорится на весь город сразу по прибытию, пожалели бы хоть меня. Заставляете пожилую женщину бегать за вами по всему Гранд-Льюису.
– Я… не заставляла… Никого! – как же ей хотелось всё это выкрикнуть или забиться маленьким комочком у основания этого дерева. А лучше обратиться в крохотную птичку и взмыть высоко-высоко, над кронами и крышами, чтоб уж точно никто не сумел поймать и вернуть против воли в новую клетку.
Но только кроме жалких
– Что случилось, мисс Эвелин? Вас кто-то обидел? Что-то с вами сделал?
Перед глазами всё равно всё расплывалось и смазывалось из-за слёз. Может это и хорошо, потому что не хотелось смотреть в лицо служанки и видеть чужого осуждения с неминуемым приговором своему ближайшему будущему. Ей ни сил, ни смелости не хватит рассказать всё Лилиан.
Наверное, Софи просто не успела поведать служанке свою версию истории, но это не значило, что она не сделает этого позже.
– Посмотрите на меня. Я не буду вас ругать, если не станете скрывать от меня правды. Обещаю.
– Пожалуйста… не надо! Я не хочу!.. Не сейчас…
Лили пыталась обхватить лицо девушки широкими тёплыми ладонями, чтобы заставить посмотреть на себя, но Эва упрямо закрывала глаза и уворачивалась от проницательного взгляда немолодой камеристки, старательно прижимая подбородок к груди. Рыдания рвали сердце и лёгкие пугающими спазмами, иногда вырываясь на волю отрывистым кашлем. Не лучший показатель её физическому и эмоциональному состоянию. Если не будет сдерживаться, кашель может перейти в тяжёлую форму, как при воспалении лёгких. Но это всё-таки не лёгкие, поэтому иногда и пугало.
– Мисс Эвелин, я вас очень прошу. Постарайтесь успокоиться. Не хотите рассказывать сейчас, сделаете это чуть позже. Только не изводитесь в этом в одиночку. Легче вам уж точно не станет. И если это что-то серьёзное, то вы по любому не должны держать этого в себе. Да и вам надо прийти в себя, а то не дай бог хлопнитесь в обморок. Сейчас приедем в имение и там…
– Я не хочу!.. – она чуть было не подскочила на месте и не принялась в усиленном режиме выворачиваться из хватких ладоней Лили. Ощущение наползающих на сознание и тело липких щупалец подкожного страха не отпускало. Боль от пережитого тоже не утихала. Наоборот, выкручивали нервы и царапали кости своими отвратными железными коготками. А иногда и вовсе накатывало дичайшим желанием закричать, вырвать этот кошмар через крик из стиснутой груди, который, казалось, уже наклубился там тугими жгутами удушающей паники.
– Что значит не хочу? Вы что, маленькая девочка демонстрировать прямо на людях свои капризы?
– Я не хочу ехать с этими… Не хочу ехать с ними в одном экипаже!
Не нужно было уточнять кто такие «эти» и «ними», служанка была
– Бога ради, постарайтесь взять себя в руки, мисс Эва! До имения отсюда не меньше четырёх миль, ещё и немалая часть пути в гору. Хотите пройти весь путь пешком? В таком-то состоянии?
– Уж лучше пешком, но только не с ними! Четыре мили – настоящая сказка, по сравнению с этими змеями!
– Прекратите, мисс Эвелин! Вы же взрослая и воспитанная леди, чтобы так себя вести и позволять себе подобные высказывания. Вам предстоит прожить бок о бок, как вы выразились, с этими змеями, всё лето, в одном доме, под одной крышей. Так что думайте несколько раз перед тем как что-то говорить или делать. Вы здесь на правах гостьи семьи, не более. Никто ваши истерики поощрять не станет (скажите спасибо, что вас из-за них ещё не показали нужному доктору). И не мне вам это объяснять.
– Пожалуйста, Лили! – она впервые открыла глаза, чтобы посмотреть в лицо служанки и даже ухватившись за чужие руки скрюченными пальчиками эдакой отчаянной просительницы. – Можно я пройдусь пешком? Мне это нужно! Боюсь я просто не выдержу и… не только их вынужденного соседства. Я хочу чувствовать под ногами твёрдую опору, иначе свихнусь, если меня опять начнёт укачивать в очередном транспорте. Меня сейчас и без того тошнит.
Наверное, подкупило то, что Лилиан тоже назвала сестёр Клеменс змеями, пусть и сделала это не без обвинений в адрес оскорбившей их девушки. Как никак, но в данном плане служанка имела больше знаний и опыта, как правильней использовать некоторые слова в некоторых ситуациях. Она могла во многом не соглашаться с Эвелин, ругать или ставить той в укор многие поступки (даже угрожать врачами), но по большему счёту девушке казалось, что делалось всё это не со зла, особенно если сравнивать с выходками Софии и других кузин.
– Скажи, где находится усадьба, я найду её без проблем и так.
– Я не хочу, чтобы вы гуляли по Гранд-Льюису одна, мисс Эвелин! Вы с ума сошли! Что об этом скажут люди и особенно обо мне? Чтобы я позволила вам с личного благословления столь безрассудное поведение?
– В нём не больше безрассудства, чем в прогулке по парку с собакой. Прошу тебя, Лили! Могу поспорить, что доберусь до имения быстрее вас.
– И как вы объясните ожидающей там прислуге своё эффектное появление на пороге без нас, ещё и в гордом одиночестве? Не вам ли не знать, откуда берут начало все скандальные сплетни, и кто является их основным источником распространения.
– Я просто попрошу провести меня в мои комнаты. Не их дело, почему и каким образом я решила добраться до Ларго Сулей. И к тому времени я хотя бы успею успокоиться. Иначе точно сорвусь, сделаю в экипаже что-нибудь такое, что не понравится вообще никому, а не только тебе.
– Вам бы умыться и где-нибудь посидеть в тенёчке, прийти в себя и передохнуть. На вас же лица нет, мисс Эвелин.
– Я отдохну и приду в себя по дороге. И буду идти не поднимая головы.
– Платок-то у вас хоть при себе?