Плач волчицы
Шрифт:
Никто не знает наверняка о том, что же таится на самом дне красоты или / прячется за безобразным обликом.
Его слова отдавались в мозгу Лорел, когда она мерила и мерила шагами комнату, чтобы отвлечься от чувств, которые угрожали помешать ее напряженным размышлениям, она решила составить мысленную опись мебели и прочей обстановки. Вдруг ее взгляд упал на приглашение, которое она захватила со стола в холле.
«Окружная лига женщин-избирательниц сердечно приглашает Вас принять участие в обеде…»
С главным гостем — достопочтенным Стефаном Данжермоном.
Возможно, он никого и не убивал у себя дома, но добычу
— То, что ты собираешься предпринять, противозаконно, — пробормотала она, подергав себя за мочку уха.
Никогда в жизни она не нарушала закон.
Но и сестру ей терять тоже раньше не приходилось.
Она долго оставалась в раздумье, рассеянно грызя ноготь, дожидаясь, пока не найдется какой-нибудь важной причины, способной ее разубедить. Переставало быть устойчивым равновесие между хорошим и дурным. Но ничего не приходило в голову, только вспоминалось, как Данжермон, словно ни в чем не бывало, достает из кармана коробок спичек и небрежно отбрасывает его. Он думает, что он непобедим. Он уверен, что он ускользнет после любого убийства. Но если это ему удастся, то, значит, справделивости не существует. И никакой закон не опровергнет этой простой истины.
Ты веришь в преступление, правда, Лорел… А добро должно торжествовать над злом…
Солнце только что село, когда она наконец выскользнула из дома. Обед начинался в восемь, но Лорел, не раз выполняя обязанности подобного рода, знала, что, поскольку жаркое сервируют в девять часов, никто не выйдет из клуба «Вистерия» раньше половины одиннадцатого.
Она подсчитала, что у нее верных полтора часа, чтобы добраться до дома и беспрепятственно выйти оттуда. Правда, при этом ей еще надо исхитриться выйти из Бель Ривьера так, чтобы ее не хватились.
Кеннер поставил своего человека наблюдать за домом, и теперь солидный Уилсон утрамбовывал землю вокруг него, как гусеничный трактор. Лорел переоделась в темные джинсы и синюю матросскую майку, прокралась на балкон, подождала. В конце концов ее выручила Мама Перл, позвавшая полицейского в кухню на чашечку кофе с шоколадным кексом.
Уилсон больше не болтался на дороге, так что проще простого было перелезть на пожарную лестницу, опуститься и выскользнуть через задние ворота.
Проще простого… но не для пары глаз, которые провожали ее через двор и дальше, за ворота Бель Ривьера.
Глава ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Данжермон жил в славном старом кирпичном доме, через три дома от Конроя Купера. Как и большинство зданий в этой части города, дом был с очень узким фасадом. Большинство подобных домов давно начали превращаться в развалины, и только этот особняк возвышался изысканным напоминанием о лучших временах. Двор украшали два древних дуба, покрытых мхом и лишайником. Сплетенные ветви деревьев нависали над крыльцом у входной двери, покрытой черным лаком, с застекленным верхом. В этой сгущенной темноте единственный луч света пробивался от бронзовой лампы, висящей в коридоре.
Лорел пересекла лужайку у дома Купера и приблизилась к дому Данжермона с тыла, где был свален разный хозяйственный хлам. В округе все было тихо, ведь там жили в основном пожилые пары, чьи дети давно выросли, и разъехались. Несколько окон светилось вверху и внизу, но снаружи никого
Как и в Бель Ривьере, маленький дворик был вымощен кирпичом вековой давности, и в нем журчала вода в каменном маленьком фонтане, а хмель вился по левой стороне дома, где еще сохранилась старая кладка. Но на этом сходство кончалось. Здесь не было густых зарослей, нагромождения столов и стульев, а другом было как-то излишне свободно, строго, почти пусто. Только черная железная скамья торчала посередине двора, как раз напротив дома, лицом к фонтану.
Лорел представила Данжермона, сидящего на ней, — с отсутствующим взглядом, молчаливого, сосредоточенного, и ее обдало ледяным холодом, несмотря на то что ночь была теплая. У нее было странное ощущение его присутствия здесь, и мысль о том, что она сейчас войдет в его дом, пронзила ужасом до физической боли, так что она едва подавила стон. Кожа ее была влажной от пота, рубашка прилипла к телу, притягивая москитов, от которых она нетерпеливо отмахивалась, заставляя себя преодолевать одну ступеньку за другой. У нее не было ни выбора, ни времени. Нельзя было медлить только оттого, что ей мерещились привидения.
Только она подумала это, как в кустах в углу двора раздался какой-то шорох, и она резко обернулась, широко раскрыв глаза, но ничего не увидела. Птичка. Сверчок. Просто воображение. Сердце едва не выпрыгивало у нее из груди, и она вновь повернулась к дверям.
Все было черно в наступившей ночи; звезды мигали где-то высоко в небе, но их крохотные огоньки не могли осветить землю. Глухая изгородь, стена высотой больше шести футов, так прочно отрезала внешний мир от внутреннего дворика, что Лорел пришлось напомнить себе, что в комнатах домов сидят живые люди и спокойно смотрят телевизор.
Задняя дверь была заперта. Когда-то в Байю Бро никому и в голову не могло прийти запирать двери. Потом в город прокралось преступление. Пришел Стефан Данжермон.
Кусая ноготь, она спустилась, раздумывая, нет ля другой возможности попасть в дом. Парадная дверь, скорее всего, тоже заперта, но в нее она бы и не рискнула войти. Наверняка у него где-то был спрятан запасной ключ, но ей не хотелось тратить время на его поиски. Окна первого этажа были слишком высокими, но окна цокольного этажа были куда ниже.
В этом доме, как и во многих старых домах на юге Луизианы, цокольный этаж использовали под кладовые; жилые помещения были выше, куда не могла подняться вода при обычных в этих местах наводнениях. Лорел подергала ближайшее окно, но и оно было заперто на задвижку. Она быстро обошла крыльцо и нашла дверь, от которой шли ступени вниз, скорее всего, в кладовую.
Она обхватила круглую ручку и попыталась повернуть ее, но рука была влажной от пота, а пальцы нервически дрожали. Обтерев ладонь о джинсы, она снова надавила на ручку, сдерживая дыхание, когда заржавевший металл, с трудом поворачивающийся, наконец поддался, и дверь со скрипом отворилась, а за нею открылась непроглядная темень с завесой паутины и пыли. И кто знает, чем еще, подумала Лорел, доставая фонарик из кармана джинсов. Глухое, темное место у самого залива. Неудивительно, если вдруг выползет змея, или две… или даже больше. Знаменитая сцена из «Корабля пиратов» всплыла из глубины ее памяти и заставила ее покрыться мурашками.