Плач волчицы
Шрифт:
Все стены были уставлены книжными полками, от пола до потолка, высотой футов двенадцать. Запах дорогого табака Данжермона был здесь крепче, мебель была подобрана в тон с кожаной обивкой кресел, а надо всем витал едва заметный, сладковато-душный аромат старинных книг. Посредине комнаты стоял прелестный столик из вишневого дерева, а за ним на специальный стеллажах размещалась сложная стереоаппаратура.
Лорел обошла ближайшее кресло и окинула взглядом письменный стол. Она боялась, что им придется идти наверх в поисках того, что они ищут. Инстинкт подсказывал ей, что убийца хранит отобранные вещи в таком секрете, придает
Обходя вокруг стола, она направляла луч фонарика то на сигарные коробки, то на поднос с корреспонденцией, то на кипу чистой промокательной бумаги. Она просунула два пальца под медную ручку и попыталась выдвинуть ящик посередине стола.
— Черт, он заперт.
Джек исследовал книжные полки при бледном, серебристом свете, падающем из окна, выискивал заглавие, которое могло бы натолкнуть на мысль. Люди частенько прячут вещи в книги. Вырезают в блоке страниц нишу и набивают «всякими сокровищами». Он понимал, что просмотреть все не удастся, и вместо того искал наиболее подходящие названия, но ничего подобного каким-нибудь «Замученным и проклятым» или «Мертвым и живым» не было, что могло показаться намеком с привкусом черного юмора. Только тома по праву и закону, классика, поэзия.
— А где Данжермон? — спросил он, вытаскивая первое издание Конан-Дойдя.
Лорел безуспешно пыталась открыть ящики стола.
— Его чествуют как короля, осыпая жемчугами и адамантами, как человека, на которого смотрят снизу вверх и вверяют ему с наивным целомудрием своих неискушенных дочерей.
Она взглянула на свои часы и поежилась. Они должны поскорее найти что-нибудь, пока окно надежды не захлопнулось и не замуровало их.
— А что будет, если мы что-то найдем? — спросил Джек, когда они поднимались на второй этаж. — Ангел мой, у нас же нет никаких полномочий. Ни по одному из наших законов добытые нелегально доказательства не будут иметь силу.
— Мне нужен любой обрывок, — сказала Лорел, проходя крадучись мимо маленькой комнатки для гостей и туалета. — Хоть какой-то обрывочек, который бы я могла предъявить Кеннеру, чтобы это стукнуло его по башке. Он, скорее всего, уже перевернул вверх дном твой дом, пока мы тут болтаем. Данжермон пытается повернуть дело против тебя.
Эта новость заставила Джека застыть на месте. Ему-то казалось, что Кеннер хватается за соломинку, что ни у кого в суде нет никакой зацепки.
— Он правда думает, что может пришить мне убийство Саванны? И Эни?
— И четыре остальных. И не думай, пожалуйста, что он не догадается, как это сделать. Его ум — словно каменный топор в руках у дикаря.
И она решила остановить его, подумал Джек, наблюдая, как она направляет луч фонарика в следующую комнату. Она рискует последними остатками репутации, только чтобы защитить его.
— Ладно, — пробормотала Лорел и распахнула дверь.
По кровати можно было догадаться, что это спальня Данжермона. Балдахин из красного дерева на резных столбиках с черным бархатным покрывалом с золотыми кистями, а по низу шли сборки белого шелка. Джек подошел и отогнул край материи сбоку, обнаружив под нею зеркало. Но Лорел ничего не сказала в ответ на его высоко поднявшиеся брови. Она никогда не позволяла себе подгонять что-либо
— Все в порядке, солнышко? — прошептал Джек. Он даже не пытался перестать обнимать ее и так и держал ее за спину перед собой. Внезапно она побледнела, глаза ее расширились. Он наклонил голову и поцеловал ее в макушку.
— Успокойся. Только взглянем и уйдем из этого проклятого места.
Лорел слабо кивнула. Ей так хотелось повернуться и приникнуть к нему хоть ненадолго, но времени у них не было. Словно прочитав ее мысли, Джек успокаивающе сжал ей локоть и подтолкнул вперед.
Как и прочие комнаты, которые они осматривали, эта тоже была чистенькой, ни пылинки, с безупречной отделкой, но производила она странное впечатление нежилой — как будто в ней никто не обитал. Повсюду царил строгий порядок. Каждая вещь была на своем месте, все было дорого, солидно, но на всем лежал отпечаток какой-то бесчувственности. Тут не было ни семейных фотографий, ни напоминающих о детстве милых безделушек. Книжный стеллаж между окнами был заставлен все теми же старинными фолиантами — первые издания по эротике, появившиеся в Европе эпохи Возрождения. Но ничего больше — ни украшений, ни оружия, ни фотографий.
Сильное разочарование охватило Лорел. Она куда как хорошо знала, что Данжермон не позволит ей с легкостью разоблачить себя, но все же она на что-то надеялась. А теперь надежда уходила как песок сквозь пальцы. Если улик не было здесь, тогда их можно было с успехом искать где-нибудь в Гималаях.
А за разочарованием пришли сомнения в собственной правоте Что, если она ошибалась? — Вдруг убийцами были Болдвин или Леон? Или Купер. Или какой-то безымянный, безвестный чужак.
Нет. Она задвинула последний ящик платяного шкафа и вытянутыми пальцами потерла виски. Нет. Она не ошибается. Она не ошибалась в Скотт-Каунти, не ошибалась она и теперь.. Убийца — Стефан Данжермон. Она знала это, чувствовала, как всегда ощущала в нем какую-то настороженность. Он был убийцей и был уве-рен, что его не разоблачат.
Если не срабатывал один способ уличить его, надо искать другой, это Лорел отлично знала. И чем дольше она будет искать его, тем больше погибнет женщин и тем больше времени будет у Данжермона, чтобы состряпать против Джека ложное обвинение. Тем дольше он будет вести свою игру, разрушая доверие людей к ней и ее веру в силу закона, приближая смерть к тем, кого он наметил в жертвы.
— Ну пойдем, — прошептала она, подцепляя пальцем ремень на джинсах Джека, оттягивая его от стеллажей. — Сомневаюсь, что он вернется с ужина раньше чем через час, но нам не стоит испытывать судьбу.
— Подожди.
Джек был поражен, словно ему предстало видение, когда луч фонарика скользнул по книжным полкам. Трехтомник в красном, потускневшем от времени кожаном переплете, — тесно прижавшись друг к другу, книги стояли на верхней полке слева. «Le Petite Mort», тома первый, второй, третий. «Малютка Смерть». Его глаза скользнули мимо, поначалу он решил, что это опять, эротика. Эротика— малютка смерть — оргазм. Название было вполне подходящим к остальному набору, но когда он направил луч света на обложку, его словно кулаком ударили под дых.