Плач
Шрифт:
— У тебя самая прекрасная улыбка на свете. Я скучаю по ней. Твои губы, губы — это то, что я люблю в тебе больше всего. Мне нравится их размер и форма, и цвет у них такой, как будто ты накрасилась помадой, даже когда это не так, а когда ты улыбаешься, их форма меняется, она становится просто идеальной. А глаза…
— Я — интересный человек?
Он-то ей больше интересным не казался.
— Конечно, интересный!
— Я выйду за тебя замуж при одном условии.
— При условии? При каком же?
— Я выйду за тебя,
— Ты шутишь, да?
— Нет.
Он разжал объятия и пошел в ванную — открыл кран, чтобы набрать в ванну воды.
— Я не оставлю Хлою с этой женщиной.
Джоанна пошла за ним.
— Ты сказал мне, что у вас был хороший разговор.
Он плеснул в воду пены для ванны.
— Она ненормальная, я тебе говорил.
Он направил флакон на нее, словно пистолет.
— Да она алкоголичка, черт бы ее побрал. Похитить ребенка — это вообще нормально? Кем надо быть, чтобы пойти на такое?
— Она ее не похищала. Я не думаю, что она сумасшедшая.
— Да ты ее не знаешь!
Он рассерженно швырнул флакон обратно на полочку и забрался в ванну.
Джоанне нестерпимо хотелось сказать ему, что она знает Александру и ей симпатизирует, да нет, черт возьми, восхищается ею! Но она сдержалась.
— Мы — еще хуже, — сказала она.
Алистер сел в ванне, весь покрытый пеной, и указал на нее кулаком — как это делают политики (не тыкай в людей пальцем, это воспринимается как агрессия).
— Мы совершили ужасную ошибку. А то, что сделала она, было спланировано и непростительно.
— Мы поженимся, только если останемся здесь.
Кулак исчез в пене.
— Давай не будем сегодня говорить об этом, — сказал он и с головой опустился под воду. Разговор окончен.
Джоанна вышла и начала одеваться. Она слышала, как Алистер плещется в ванне. Обе ноги попали в одну дырку трусов — надо ж было так напиться. Разобравшись с трусами, она натянула платье через голову.
— Джоанна, что ты делаешь? — крикнул он.
— Ухожу.
— Ну ладно тебе, Джо, у нас еще целый день и вся ночь. Зачем ты все портишь?
Она была пьяна и в бешенстве, но отныне она никогда не забудет своей мантры. Жить в этой лжи. Положить конец страданиям других людей, даже этого придурка, с которым ей предстояло оставаться до самой смерти. Возможно, он еще отмякнет. Или, может быть, они проиграют суд. Ну а пока ей просто нужно выбраться из этого чертова номера. Она положила костюм Бессмертной Любовницы обратно в пакет и крикнула в ответ:
— Хочу немного проветриться. Ты пока полежи там и отдохни. А я сдам обратно это идиотское белье.
Джоанна не планировала заходить к мисс Эймери. Само получилось. Она доехала на трамвае до Карлтона и оттуда направилась к остановке девятнадцатого.
На главную улицу она пришла уже без пакета «Рокабилли» (выбросила в мусорное ведро по дороге) и с адресом мисс Эймери (нашла на гугл-картах в телефоне).
Дом мисс Эймери оказался всего в пяти минутах ходьбы. Это была двухэтажная квартира в викторианском таунхаусе, с изысканной балконной решеткой и витражными окнами. Похоже, у старушки водились деньги. Джоанна позвонила в дверь, не зная толком, зачем пришла и что намерена говорить. Она уже собиралась позвонить еще раз, но тут мисс Эймери открыла дверь. В садовых перчатках и большой соломенной шляпе она выглядела намного моложе, чем в самолете, — никак не старше шестидесяти. Она была худощавой, но вовсе не такой дряхлой, как показалось Джоанне в самолете. Представляться не понадобилось.
— Джоанна! Входите скорее, не стойте на солнце! На вас лица нет.
Пол в прихожей был выложен плиткой в шашечку. По пути в кухню они прошли мимо двух больших комнат, в обеих Джоанна заметила паркетный пол и прекрасные камины, а в одной рояль. У хозяйки были не только деньги, но и вкус.
Мисс Эймери сняла перчатки и шляпу и поставила на плиту старомодный чайник, потом отрезала несколько кусочков брауни, еще не снятого с противня, и положила на тарелку.
— Вы как раз вовремя, — сказала она и взяла себе кусочек. — Угощайтесь!
Она вложила кусочек брауни Джоанне в руку.
— Вы пили? Тогда нужно поесть.
Джоанна откусила крошечный кусочек и попыталась его проглотить. Но есть не хотелось, брауни казался неуместным и больно царапал горло.
Полки белого старинного шкафа в углу были заставлены книгами. На бескрайнем кухонном столе тихо играло Smooth Radio или его австралийский аналог.
Судя по виду из окна, сад мисс Эймери был нетипичный для здешних мест: аккуратный газон, извилистая дорожка, вымощенная кирпичом, а по изогнутым краям газона — яркие пестрые цветы.
— У вас очень красивый сад, — сказала Джоанна.
— Да! — согласилась мисс Эймери. — Правда, для растений лето выдалось тяжелое. Боюсь, мой каллистемон его не переживет.
Джоанна взглянула на одну из книг, стоящих в шкафу: «Враждебная громадина» Питера Кэри.
— Вы библиофил, — сказала она.
Мисс Эймери сняла свистящий чайник с плиты и налила кипятка в заварочный чайничек.
— Я ведь работала редактором. У меня глаз на детали, я вижу мелочи, незаметные для других. Полагаю, у каждого есть свой особенный дар.