Плачущий ангел Шагала

Тарасевич Ольга Ивановна

– Это ничего не доказывает! – быстро сказал начальник. – Они публичные люди, привыкли к вниманию прессы.

– Да, но я попросил Вронскую намекнуть, что речь в предполагаемом интервью пойдет о супружеских отношениях, верности, ревности. Я ведь вам уже докладывал: установлены свидетели, которые показали, что Семирская Ирина Львовна часто приезжала на своей машине на дачу Корендо Ивана Никитовича. Без мужа приезжала!

Прокурор запнулся, наморщил лоб. Но аргументы все не находились. Тогда он просто сказал:

– Запрещаю. Вы идете

ложной дорогой! А ведь к этому делу проявляется большой интерес. Убийство всколыхнуло общественность. И вместо того чтобы сделать все для поиска преступника, вы занимаетесь всякой ерундой. К тому же…

Карп пододвинул к себе принесенные Седовым бумаги.

– …к тому же, вот, Кирилл Богданович. Его записная книжка, как свидетельствует протокол, была обнаружена на месте происшествия. Вы объявили его в розыск. Работайте по этому направлению и оставьте депутата в покое.

– Есть еще кое-что, что пока не оформлено документально. Я решил вначале посоветоваться с вами. Видите ли, рядом со стоянкой, где Вронская ставит машину, находится спорткомплекс. Между ним и стоянкой располагается сквер.

– И что?

– И ничего! – взорвался Седов. – Опера отсмотрели записи, сделанные видеокамерами спорткомплекса. Угадайте, чья «Ауди» находилась в то же время на парковке перед зданием! Депутат Семирский играл там в теннис.

– Это не преступление! Вронская дала показания по Богдановичу? Дала! Работайте же с ними, Седов!

Володя предпринял последнюю попытку:

– Понимаете, Лику стукнули по голове. Она говорила, что у нее даже было что-то вроде расстройства памяти, но Вронская точно уверена, что…

– Я отдал вам распоряжения. Вы свободны, – визгливым голосом перебил Карп и указал на дверь.

«Да, с таким шефом каши не сваришь», – уныло думал следователь, возвращаясь в свой кабинет.

Там его уже ждали Петр и Паша, причем последний сидел, закрыв шарфом, как хирургической повязкой, рот и нос.

«Боится подцепить грипп и принести заразу домой», – понял Седов.

Из-за импровизированной повязки голос Паши звучал приглушенно.

– Показания Филиппа Корендо, которые он дал тебе утром, полностью подтвердились. В двадцать ноль-ноль, когда произошло покушение на Вронскую, он действительно находился в массажном салоне «Миг блаженства», – оперативник фыркнул. – И, надо полагать, блаженствовал. В этом заведении такой учет, комар носа не подточит. В компьютере зафиксировано, что в девятнадцать тридцать он сделал заказ на двухчасовой общий массаж. Видел я тех массажисток! Не при бедном Пете, страдающем без секса, вдаваться в подробности!

Васильченко покраснел и грустно уставился на свои ботинки.

– А ты не уточнял, Филипп раньше бывал в этом салоне? – спросил Седов.

Паша кивнул. И пояснил:

– Крашеная краля за стойкой с компом проверяла, редко, но он захаживал. Я бы еще с девицей поговорил. Массажисткой, Анной. Но у нее выходной, мобилу отрубила. Только завтра на связь

выйдет. Краля сказала, что у нее семья, муж, ребенок. Которые не в курсе ее занятия. Но я переговорил там с одной… массажисткой… Аня ей рассказывала – Васильченко, закрой уши! – что Филипп превзошел себя, и ей даже понравилось, что бывает очень редко!

Седов почувствовал, что немного успокаивается. Паша кого хочешь из-под земли достанет! Вместе они обязательно завершат работу. И плевать на Карпа с его указаниями. Надо уметь брать на себя ответственность. Он к этому готов.

– А что Даша? – спросил следователь и, стараясь не улыбаться, посмотрел на разрумянившегося Васильченко. Никто его с температурой работать не заставлял, сам вызывался. Так что пусть теперь отчитывается. – Она на самом деле провела вечер дома?

Петр бодро отрапортовал:

– Так точно, дома. Соседка к ней заходила в двадцать минут восьмого. Даша была дома, подозрительно себя не вела. Правда, соседка просто умирала от любопытства, с каким это мужчиной Даша прогуливалась по парку. Но прямого вопроса она задать не решилась, а сама Даша разговор на эту тему не завела. Мужчина высокий, бритоголовый, уехал на черном большом джипе с тонированными стеклами, номер соседка не запомнила.

– Мы уже выяснили все про эту машину и ее владельца, – пояснил Паша. – Лидер преступной группировки. Любовник Дашин, кажется. А с депутатом Семирским все тип-топ. У него персональный тренер, но там корты находятся в помещении, отгороженном от коридора прозрачным стеклом. Масса людей видела, как депутат тренировался. Водитель его ждал в холле.

– Ну, вряд ли Семирский сам собирался грохнуть Лику, – предположил Петр и закашлялся.

– Интересно, Семирский курит? – задумчиво произнес Седов. – Лика говорила, что от того человека, который ей рот зажал ладонью, разило сигаретами. Но большинство политиков сегодня ведут здоровый образ жизни. Нино Кикнадзе, скорее всего, не курит. Вронская с ней общалась, но с сигаретой ее никогда не видела.

Петя скептически нахмурился.

– Да не будет женщина женщину по башке бить.

– Это смотря какая женщина! – возразил Паша и хитро прищурился. – Спорим, что твоя невеста с удовольствием заехала бы тебе по затылку чугунной чушкой? И была бы права, Казанова ты наш! А у Кикнадзе, кстати, и алиби нет. Она ведь тебе, Володя, сказала, что прогуливалась по улицам, где именно – не помнит.

– Ах да, – спохватился Седов. – Васильченко, ты подъезжал осматривать те «Жигули», которые обнаружили возле станции метро?

– Салон чистый, как специально все убрали. Номера транзитные, с учета машину снимал житель Смоленской области.

«Ладно, потом разберемся, – подумал Седов, вытаскивая из пачки сигарету. – У Лики Вронской появилось очень логичное объяснение произошедшего. Но у всех алиби! Почти у всех. Что же это получается? Придется сидеть сложа руки и ждать появления следующей жертвы?»