Пламенная нежность
Шрифт:
– Джулиана! – откуда-то издалека звал Патрик. – Подожди!
Но ждать было уже нечего. Ей вспомнилась вдруг их первая ночь, неуклюже скомканная… а еще восхитительная ночь в беседке… и все ночи, что последовали за ней… она пылала в его объятиях, словно какая-нибудь шлюшка из Ист-Энда! Но хуже всего было осознание – она это заслужила! И поделом ей! Джулиана заслужила все – и унижение, и боль. Возможно, заслужила и худшее…
Разве не она солгала первой?
Продираясь сквозь ветви, спотыкаясь о корни, Джулиана хотела лишь одного – убежать
Она полюбила этого проклятого человека. Безнадежно. Безответно. А он… он продал свою душу за ее молчание.
Глава 22
Патрик пробудился на рассвете в супружеской постели, которая была непривычно холодна.
Сонно поморгав какое-то время, он понял, в чем дело. Вместо того чтобы сладко спать в его объятиях, как и делала в последние дни, Джулиана свернулась калачиком на дальнем краю матраса. Ее поза красноречивей всяких слов говорила о том, что с нею творится.
Пропади все пропадом!
Вчера все пошло наперекосяк. Он сказал ей правду. Это решение далось ему куда трудней, нежели его привычное неловкое молчание. Да, он сожалел о том, что не был откровенен с нею с самого начала, но вот о том, что женился на ней, Патрик не жалел ни единой секунды! Черт возьми, Джулиана – единственное светлое пятно в его бестолковой жизни… Но как еще он мог вчера ответить на ее прямой вопрос, заданный дрожащим голоском? Да он просто не помнил уже, почему именно женился на ней… и не желал доискиваться причин!
Патрик кинулся в этот брак словно в омут, понимая, что им движут ложные мотивы, но его сердце растаяло от ее поцелуев, таящих самые сладкие обещания. Он тешил себя надеждой, что Джулиана сочтет их союз достаточно приятным для себя, чтобы не задаваться лишними вопросами. Ответ на вопрос, почему он женился на ней, был вовсе не главным. Патрик хотел быть с этой леди, и ее показания в суде тут были ни при чем! Дело было лишь в том, что он чувствовал, находясь рядом с нею…
С минуту Патрик лежал, глядя на Джулиану и все сильней желая заключить ее в объятия, сказать ей все начистоту… Он хотел доказать ей, что причины их брака уже ровным счетом ничего не значат, но его внимание привлек конский топот за окном. Для Патрика он прозвучал подобно раскатам грома…
Патрик выбрался из постели и отдернул портьеру. В утреннем тумане он различил силуэты трех лошадей, но лишь на двух из них сидели всадники. Странная группа стремительно приближалась к воротам усадьбы. В одном из всадников Патрик распознал судью – высокий и сухощавый, он крепко сидел в седле. Второй всадник, более коренастый, сильно напоминал его кузена,
К окну подошла Джулиана, зябко обнимая себя за плечи.
– Это судья?
– Да, – хмуро ответил Патрик, уже протянув руку, чтобы достать из комода брюки. Джулиана убирала его одежду в ящики, аккуратнейшим образом складывая каждый предмет. Пусть он не в силах избежать печальной участи, но в его власти встретить тех, кто прибыл его арестовывать, одетым пристойно и с гордо поднятой головой. – Его сопровождает Блайт. Полагаю, это означает, что расследование пришло к выводу, что я виновен в убийстве.
Джулиана прильнула к стеклу (ее ночная сорочка трогательно просвечивала) и, близоруко щурясь, принялась вглядываться в утренний туман. Так она простояла довольно долго, хотя Патрик понимал, что ей мало что удастся разглядеть.
– А почему арестовывать тебя явился мистер Блайт?
– Возможно, судья Фармингтон полагает, что я не поеду с ним по собственной воле. Чиппингтон слишком мал, в таком городке нет нужды в констебле. Поэтому любой из горожан имеет право добровольно принять участие в аресте. Думаю, кузен Блайт с радостью предложил свои услуги.
– Неужели твой кузен настолько ненавидит тебя, что готов не только смотреть, как тебя вешают, но еще и лично препроводить на эшафот?
Патрик заколебался. Он не имел желания отвечать на подобные вопросы, однако то, что Джулиана заговорила с ним, пусть даже на такие неприятные темы, несказанно его порадовало. Вчера вечером все было куда хуже…
– Он всегда мечтал меня обставить.
А если не обставить, то попросту уничтожить.
Патрик не хотел, чтобы Джонатан Блайт разрушил то, что еще осталось между ним и Джулианой, поэтому ноги сами понесли его к дверям.
– Оставайся здесь! – приказал он, тревожась за ее безопасность. И эта тревога пересилила желание стиснуть супругу в объятиях и утишить ту боль, что поселилась в ее зеленых глазах со вчерашнего дня.
А у всадников, неумолимо приближавшихся, в поводу идет оседланный конь… Боже правый… Какое бы дело ни привело их нынче поутру в усадьбу, они не намеревались уезжать отсюда вдвоем. Впрочем, все уже ясно как божий день.
Патрик понесся вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки, и гулкое эхо его шагов разнеслось по всему дому.
В столь ранний час гости еще спали, хотя из гостиной доносились приглушенные голоса слуг, растапливавших камин. Когда он прошел мимо них, они испуганно глянули на хозяина, и Патрик понадеялся, что собаки, вертевшиеся у его ног, вполне объясняют его раннее пробуждение.
Однако мистера Питерса не так легко оказалось провести. Пожилой дворецкий встретил Патрика у самых дверей. На голове его красовался ночной колпак, а взгляд был встревоженный.
– Всадники приближаются, милорд. Мне кликнуть пару крепких лакеев?