Пламенная нежность
Шрифт:
В голове Патрика роились ужасные мысли, но одна страшила сильнее прочих. Тетя Маргарет хладнокровно отравила его отца. И наверняка сотворила что-то подобное с Джулианой!
Рухнув на колени возле постели, он сжал руку жены – слава богу, еще теплую. Констанс, вспрыгнув на кровать, ткнулась носом в ее другую руку. То, что Джулиана никак не отреагировала на эти прикосновения, заставило Патрика похолодеть. Он склонился к лицу жены, ища хоть какие-то следы яда, пытаясь уловить запах…
– Джулиана… – Патрик стал нащупывать пульс на тонком запястье. – Мы все знаем про леди
Но супруга оставалась недвижной и не открывала глаз. Патрик чувствовал, как бьется пульс на ее запястье, и не мог понять, отчего она все еще без чувств.
Он присел на матрас и мысленно перенесся в прошлое. Патрик вспоминал, как год назад, туманным утром, склонялся над братом, как горячая кровь струилась по его рукам… И Патрика вновь охватило чувство яростного бессилия. Четыре года он отучился в Турине, прочел горы книг по медицине. И не смог спасти Эрика.
Теперь он терял Джулиану. А возможно, и их нерожденного ребенка. Ему никак не узнать, что именно тетя Маргарет подлила жене в чай. И противоядия, увы, не отыскать… Но все же он мог попытаться ее спасти! В его жизни и без того было много скорбей. И он не хотел, чтобы потеря жены стала самой горькой из них.
Глава 30
Из-под полуприкрытых век Джулиана украдкой глядела на мужа.
Чувствовать его пальцы на запястье было восхитительно, однако глядеть на него – еще приятней. Она любовалась его носом с легкой горбинкой, мужественным подбородком, покрытым недельной щетиной… Мокрые волосы падали ему на лицо, одежда была заляпана дорожной грязью, отчего платье Джулианы сразу же запачкалось и промокло. Еще недавно, если бы над нею склонился джентльмен, с чьей одежды валятся комья грязи, она в ужасе отпрянула бы и тотчас потребовала ванну, где израсходовала бы годичный запас душистого мыла… а сейчас ее кожа от возбуждения покрылась мурашками.
Неподдельное волнение, написанное на лице мужа, заставляло Джулиану лежать недвижно, словно статуя.
Разве она не мечтала пробить броню его невозмутимости и сдержанности? Разве не желала, чтобы с него в одночасье спали оковы вечного самоконтроля, а на волю вырвались искренние чувства?…
Похоже, что, притворившись мертвой, она достигла своей цели.
Разумеется, Патрик будет сердиться, когда обнаружит обман. Но благодаря этому спектаклю ей удалось провести леди Маргарет и тем самым спасти свою жизнь. И Джулиана ничуть не сожалела, что прибегла к этой уловке.
Патрик прильнул ухом к ее груди, закрыл глаза и прислушался. Затаив дыхание, Джулиана наслаждалась его прикосновениями. Неужели с тех пор, как он касался ее последний раз, прошла всего неделя? Ей казалось, что минула целая вечность.
Но вдруг его карие глаза широко раскрылись и устремились прямо ей в лицо:
– Джулиана, ты что… притворяешься?
Ресницы Джулианы затрепетали:
– Просто я хотела обставить свое появление на сцене как можно эффектней…
– Черт тебя
Патрик отпрянул от нее. Его глаза пылали столь неподдельной яростью, что малютка Констанс спрыгнула с постели и стремглав кинулась спасаться в темном углу.
– Ты хоть представляешь, как я испугался? – зарычал Патрик. – Ведь я уже потерял брата, потом отца… и уже решил, что…
Джулиана не без труда присела в постели – голова после снадобий тети Маргарет все еще кружилась, хотя полчаса, проведенные без движения, позволили ей слегка прийти в себя. Однако, увидев, что Патрик разъярен не на шутку, Джулиана ощутила новый приступ дурноты.
– Так ты… ты подумал…
Муж изрыгнул очередное смачное ругательство и провел дрожащей рукой по волосам, отчего на безупречно чистый пол снова полетели грязные брызги.
– Это не игрушки, Джулиана! Если ты намеревалась меня наказать, то избрала для этого чересчур жестокий способ!
Эти беспощадные слова обожгли ее.
– Нет! Я сделала это вовсе не для того, чтобы наказать тебя, Патрик! И не затем, чтобы вырвать у тебя обманом романтическое признание! – Хотя тут Джулиана слегка покривила душой – она была бы рада услышать слова любви. – Когда кто-то начал ломиться в двери, я решила, что безопасней будет продолжать притворяться. Тетя Маргарет уже один раз попыталась меня отравить, и я не хотела, чтобы она насильно влила мне в горло очередную дозу яда!
Лицо Патрика побелело:
– Очередную дозу?
Его большие ладони тотчас легли на щеки Джулианы. Запрокинув ей голову, он стал всматриваться в ее глаза. Джулиана попыталась высвободиться, но не тут-то было.
– Зрачки расширены… что она тебе давала?
Джулиана вздохнула, понимая, что в муже пробудился врач.
– Белладонну…
Патрик тотчас выпустил жену и принялся медленно водить рукой перед ее глазами, выставив три пальца.
– Сколько пальцев? Говори, сколько?
– Но я выпила не весь чай…
– Отвечай, Джулиана!
Она посмотрела на него почти с ненавистью. Ему следовало бы покрывать ее лицо поцелуями, а вместо этого он ведет себя с нею, словно сельский ветеринар с недужной скотиной.
– Три! А если ты поднесешь руку поближе, то одного пальца точно лишишься! – Джулиана заправила за ухо непокорный рыжий локон. – Я лишь немного отхлебнула из чашки. Снадобье почти мне не повредило – ведь я же в сознании! Я просто вылила чай в вазу, когда тетя отвернулась. Правда, мышьяк, который она понемногу подливала мне в питье в течение всей недели, подействовал куда пагубнее…
Патрик побледнел еще сильней, и Джулиана сдержала довольную улыбку.
– Ее ошибка была в том, что она подливала отраву именно в чай. Вот если бы тетя Маргарет предложила мне шоколада… – От мысли, что в таком случае она, верней всего, выпила бы все до донышка, Джулиану передернуло. – Думаю, я долго не смогу смотреть на чай, какая бы жажда меня ни мучила.
Патрик отстранился от нее, и сердечко Джулианы защемило: она так стосковалось по его близости!
– Тетя и судья Фармингтон взяты под стражу, – сказал он. – Никто более не причинит тебе вреда.