Пламенная нежность

Маккуистон Дженнифер

– Этот разговор у нас состоялся еще до того, как мы с тобой поженились, еще до того, как я тебя узнал. Заключая с тобой брак, я был уверен, что его невозможно расторгнуть.

– Ты женился на мне из мести…

– Что за горячечный бред? Я никогда не желал тебе ничего дурного, даже в самые худшие моменты! И прекрати прикидываться, что идея развода разумна! Или, хуже того, что развод необходим, чтобы восстановить попранную справедливость! Ты выходила за меня, зная, что я тебя не люблю, да я и не скрывал этого. Но как ты можешь меня оставить, зная, что я тебя люблю?

Его слова прозвучали словно

гром небесный, и Джулиана даже не поняла, что он сказал.

– Ты… что? Ты меня любишь?

– Да. – Глаза Патрика потемнели. – Боже праведный, ты и впрямь не видишь дальше собственного веснушчатого носа!

Его губы, теплые и пахнущие бренди, прильнули к ее губам. И это было так естественно, так правильно…

Джулиана словно утонула в этом поцелуе и какое-то время пребывала в блаженстве, пока не почувствовала, что одних губ Патрика ей недостаточно. Он любит ее… Всеблагие небеса, как же это случилось? Она-то намеревалась лишь убедить его не расставаться, а это… это было воистину даром небесным.

Запустив пальцы в его мокрые волосы, она прижалась к нему еще крепче. Губы скользили по губам, сердца колотились…

– И я люблю тебя, – шепнула Джулиана, не отрываясь от его рта. – Но я подумала… подумала, что ты меня больше не хочешь, что я не нужна тебе теперь, когда все обвинения сняты…

– Черт подери тебя, Джулиана! В камере я каждую ночь видел тебя во сне… если что и помогло мне в тюрьме сохранить рассудок, так только мысли о тебе. Когда я думал, что тебе грозит опасность, я чувствовал себя как в аду! – Патрик, тяжело дыша, прижался мокрым лбом к ее лбу. – И стоило мне вырваться из этого кошмара, ты, видите ли, заявляешь мне, что лучше нам жить врозь! Но я к этому не готов. Ты моя, и будешь только со мной.

Из груди Джулианы вырвался крик:

– Скажи… скажи еще раз!

– Что сказать? Что ты будешь со мной?

– Нет. Что любишь меня…

Патрик рассмеялся:

– Я люблю тебя, жена.

Джулиана прижала пальчик к его губам. Она хотела запомнить этот миг на всю оставшуюся жизнь.

– Скажи снова!

– Я. Люблю. Тебя. – Патрик нежно поцеловал ее пальчик, и по всему телу Джулианы разлилось восхитительное тепло. – Я буду повторять эти слова каждый день, если именно это тебе нужно, чтобы остаться со мной. Я жить без тебя не смогу!

– А тебе и не придется. – И она, обхватив мужа за шею, крепко поцеловала.

Глава 33

Сколь бы прелестно ни выглядело тело Джулианы, облепленное мокрым пеньюаром, настала пора с одеждой проститься.

Патрик поднялся из ванны, держа жену в объятиях, с обоих на ковер ручьем текла вода. Наверное, разумно было бы укутать жену во что-нибудь сухое, но Патрик не собирался делать ничего подобного. В комнате было очень тепло, в камине вовсю полыхали поленья, а значит, схватить воспаление легких им не грозит.

Патрик отнес жену на постель и принялся снимать с нее уже почти совсем невидимый пеньюар. Ткань отчаянно сопротивлялась, но Патрик не сдавался и, наконец, стянул пеньюар до талии. Его жадному взору предстала роскошная совершенная грудь.

В мозгу огненными буквами запылало: «Моя!» Это незамысловатое утверждение был способен понять даже такой идиот, как он.

Джулиана была великолепно

сложена, ее выпуклости и впадинки манили Патрика совершить захватывающее путешествие – или впасть в горячечный бред, от которого не хочется опоминаться. Склонившись, он приник поцелуем к одному дивному холму, затем провел языком по другому…

Джулиана беспокойно пошевелилась:

– Знаешь, мне, оказывается, нравится, когда ты мешкаешь…

– Разумеется, ведь спешить нам некуда. – Патрик наслаждался влажным запахом ее кожи, а губы путешествовали по телу, выискивая самые чувствительные места. – Но, должен сознаться, я слишком долго ждал. И теперь ожидание меня убивает…

Сорвав наконец постылый пеньюар, он опрокинул Джулиану навзничь и принялся с восхищением разглядывать ее тело, от головы до кончиков пальцев крошечных ступней. Видит бог, она прекрасна! Шелковистая светлая кожа, тонкая талия, высокая грудь и… и яростно-рыжие кудри… Даже тонкие ключицы были воплощенной эротической мечтой. Патрик провел ладонями по ее шее, груди, вниз, к выпуклым бедрам… потом погладил изящную лодыжку и нащупал нежное, необычайно чувствительное к прикосновениям местечко под коленом. Он хотел дюйм за дюймом исследовать ее всю, от маленькой ступни с высоким подъемом до сочных ярких губ, способных или погубить мужчину, или вознести к высотам блаженства – в зависимости от настроения этой непостижимой леди или положения светил…

Отчего-то ему казалось, что нынче ночью положение светил им благоприятствует.

Опустившись на матрас рядом с Джулианой, он осторожно провел кончиком пальца по ее животу, погладил прихотливые завитки в паху и тотчас понял, что она вполне готова принять его. Все тело Патрика возликовало от этого открытия.

– Знаешь ли ты, сколько раз я мечтал увидеть тебя такой – совершенно нагой, лежащей рядом со мной?

Вздрогнув от его прикосновения, Джулиана раздвинула ноги в бесстыдном и безмолвном призыве.

– Ну, не думаю, что много раз… мы ведь женаты всего три недели.

Патрик тихо рассмеялся:

– О нет, любовь моя. – Пальцы его безошибочно нащупали заветное местечко, и Джулиана затрепетала всем телом, выгибаясь навстречу его прикосновениям. – Ты завладела моими помыслами гораздо раньше, чем мы поженились. Почти год назад…

– Так давно? – изумленно ахнула она.

Его рука продолжала поддразнивать нежную плоть – Патрику нравилось, что дыхание супруги тотчас участилось. Теперь из ее груди рвались короткие всхлипы – и это лишь от прикосновения!

– Да. Все началось после того проклятого вальса. Полная чертовщина… А ведь тогда я едва не отказал тебе. Я знал, что ты ищешь приключений на свою огненную голову, и оказался прав.

– А я думала, ты меня возненавидел…

Джулиана запрокинула голову, зажмурившись от наслаждения.

– Я хотел возненавидеть тебя. – Палец его скользнул в ее потаенные глубины, и Патрик едва не застонал от восторга: на ощупь она была словно горячий шелк. – Но при этом хотел еще и овладеть тобой. Когда я думал о тебе долгими ночами в Мореге, воображал, как ты, разрумянившись и задыхаясь, лежишь подо мной, готовая выполнить любую мою прихоть. И все это после единственного нашего вальса! Представь, что я сейчас хочу с тобой сделать – ведь теперь я распробовал угощение…