Пламенный лед
Шрифт:
– Под одним. Самовлюбленным ублюдком, который думает, что ему можно все, - она шипела, словно кобра. Не хватало только раздувающегося капюшона и длинного раздвоенного языка. Такой Макс ее еще, кажется, не видел. Голос стал тихим и угрожающим, глаза холодными, черты лица зло заострились. – Только ты ошибаешься, Самойлов.
– Она сильно толкнула его в грудь.
Макс успел заметить синяк на ее запястье. Понял, что это он так крепко вчера сдавливал ее руки, что на коже остались следы.
– И не смей тыкать меня носом в мои же чувства. Никогда. Тебе не понять что это такое, поэтому забудь все, что я тебе сказала тогда.
–
– Нет, - глядя ему в глаза, ответила она. – Я просто уйду.
– И куда же ты уйдешь? – Он все еще усмехался, не до конца понимая смысл сказанного ею.
– Просто уйду, Максимилиан. Из этой квартиры, из пары. Или ты думаешь, что я не смогу? Хочешь проверить? Вряд ли это будет сложнее, чем решиться на аборт.
Она отвела взгляд, усмехнулась и пожала плечами. Самойлов молчал. Так и простояли несколько секунд. Потом он убрал руку и позволил Лизе пройти. Она ушла к себе, а он еще минут десять просидел на табуретке в кухне, погруженный в собственные мысли, только мокрую футболку снял и швырнул на соседний стул. В себя пришел лишь тогда, когда Лиза вновь появилась на пороге.
– Я буду ближе к вечеру, - сообщила она уже спокойно, буднично. Но взгляд был серьезным.
Максу не особо хотелось знать, куда она собралась, и в то же время он ждал, что Лиза сама скажет об этом. Он, наверное, в самом деле перегнул палку. Он встал, чтобы закрыть за Меркуловой дверь. У нее были свои ключи, но он об этом почему-то не подумал. Возле двери она обернулась.
– Я не жалею, что встала с тобой в пару, Самойлов.
– Глаза Лизы обрели прежнюю глубину, взгляд приобрел привычную мягкость и спокойствие. На лице не было косметики, и она казалась совсем девчонкой. – Мне нравится кататься с тобой. Может, ты этого не замечаешь, но мне действительно нравится. Но я не шучу. Ты просто не знаешь, что такое, когда тебя ломают день за днем, когда терпеть приходится не ради чего-то, а просто потому, что привык к этому, а люди вокруг считают, что так и должно быть. И если ты тоже считаешь, что я буду терпеть, то давай закончим все сейчас, Макс. Так будет лучше для нас обоих.
– Извини меня.
– Он вздохнул и взял ее за руку. Пальцы были холодными. Макс только сейчас понял, что она дрожит. В действительности разговор отнимал у нее куда больше сил, чем это казалось. – Я действительно наговорил лишнего.
– Повинуясь желанию, он мягко обнял Лизу и погладил ее по спине. – Прости.
– Угу, - она кивнула, не поднимая головы. Потом отстранилась и открыла дверь. – Я куплю что-нибудь к ужину. Если что – звони.
Глава 43
Москва, август 2016 года
– Жень, что у вас с Элиной? – как бы между делом спросила Ксюша, когда они ужинали.
Выходной Мироновы провели с пользой – съездили в мебельный и выбрали новый стол в кухню, сходили в кино и успели поесть мороженого. И все равно Ксюше казалось, что мужа что-то заботит. Он был с ней, но время от времени как будто задумывался о чем-то, отвлекался, брови его едва заметно хмурились, лицо становилось мрачным. И она вдруг поняла, что должна спросить, что происходит. Когда-то они уже промолчали, смирились… и потеряли девять лет.
– С Элиной? – он искренне удивился.
Ксения вздохнула, отложила вилку и серьезно посмотрела супругу в глаза.
–
– В каком смысле?
– Не знаю.
– Она пожала плечами и снова принялась за еду. – Просто я вижу, что что-то происходит. Мне бы хотелось знать, что именно. Думаю, я имею на это право.
– У нас с Элиной ничего нет и никогда не было.
– Он снова нахмурился. Наколол на вилку кусок мяса и отправил в рот. Прожевал. – И не будет. Я тебе уже говорил, что она мой хороший друг, не более того.
– Хороший друг… - повторила Ксюша и на секунду поджала губы.
Она понимала, что муж недоговаривает, но давить на него было бесполезно. Она взглянула на него исподлобья. Женя хмурился, думал о чем-то. Такой знакомый, близкий, любимый… Почувствовав ее взгляд, Миронов повернул голову.
– У Элины кое-какие сложности, - нехотя все же проговорил он. – Но нас с тобой это никак не касается, Ксеня…
Отодвинув стул, Женя встал из-за стола и подошел к жене. Положил руки ей на плечи, наклонился и поцеловал в висок. Она повернула голову, нашла губами его губы.
Через несколько минут они, обнаженные, лежали на постели. Нежные слова, трепетные ласки…
Недоеденный ужин так и остался на столе. Засыпая, Ксюша снова подумала о Элине, но мысли уже не тревожили. Она понимала, что между этими двумя что-то есть, что-то, о чем муж не хочет говорить даже ей, но это уже не казалось настолько значимым. Женя спал, крепко прижав ее спиной к себе, рука его лежала у нее под грудью, теплое дыхание щекотало макушку. С ним было уютно и надежно, и женская интуиция подсказывала ей, что это не просто ощущения. Ксюша вспомнила, какой растерянной была Элина, когда они встретились возле катка. Может быть, дело касается ее, и именно она не хочет, чтобы об этом узнал кто-то еще. Если Женя пообещал молчать, то…
Она положила свою ладошку поверх крепкой, тяжелой руки мужа и легко провела пальцами. Объятья его, казалось, стали еще крепче, он выдохнул ей в затылок и немного переместил руку вниз, к животу. Все стало неважным. Только по краю сознания, прежде чем она уснула, проскользнула мысль о ребенке.
А на следующий день Ксюша снова застала Женю и Элину за разговором. Было еще совсем рано, до начала утренней тренировки оставалось пятнадцать минут, и она никак не ожидала наткнуться в кабинете мужа на кого-либо, кроме него самого, но голоса услышала еще на подходе. Без сомнений, он разговаривал с Кимер, и разговор шел на повышенных тонах. Повинуясь желанию понять наконец хоть что-то, Ксения замедлила шаг и прислушалась. Женя, видимо, переместился от двери к столу, потому что голос его стал немного тише, но слова все равно различались хорошо.
– Я не хочу вмешиваться, ты понимаешь?! – Резковатые интонации голоса выдавали его раздражение. Ксюша отчетливо представила себе выражение лица мужа, представила, как он взял со стола бумаги или ручку и тут же откинул обратно. – Ты не ребенок, Элина, ты взрослая женщина и вполне способна разобраться со своей личной жизнью сама.
– Я прошу тебя всего лишь об одной встрече! – воскликнула Лина.
– Зачем?! – рявкнул Миронов.
Ксения остановилась, совершенно сбитая с толку. Почему-то она не думала, что эта женщина может позволить кому-либо разговаривать с собой в таком тоне. Образ, созданный подсознанием, рушился, заставляя Ксюшу смотреть на все с какой-то совершенно незнакомой, непонятной стороны.