Пламенный лед

Борискова Ольга

– Вообще-то я на машине.
– Стася натянула свитер и тряхнула головой. У нее были короткие светлые волосы и голубые глаза. Яркая и красивая, она притягивала к себе внимание. Лиза вдруг вспомнила, что она и в самом деле приезжает в школу на серебристом Форде, к заднему стеклу которого прилеплено красное сердечко. – Ну или оставь Самойлову. Все равно вы завтра увидитесь. По-моему, он еще на катке.

Домой Макс не поехал. Знал, что там, в четырех стенах, будет чувствовать себя загнанным в угол. И по большому-то счету это являлось истиной: Меркулова приперла его к стене, и выйти из этой ситуации без жертв у него вряд ли получится. Еще совсем недавно ему казалось, что он все для себя решил, но на деле выяснилось, что только казалось. И теперь, оставшись на катке в одиночестве, он нарезал круги,

снова и снова думая о разговоре с Лизой. И чем больше он думал, тем отчетливее в его сознании вырисовывалось понимание, что он действительно должен ее отпустить. Пусть она живет своей жизнью, а он будет жить своей. Их не должно связывать ничего помимо льда, и это правильно. Как бы ни был силен в нем эгоизм, он вынужден был признать, что Лиза и в самом деле отдает ему намного больше, чем может дать ей он, чем он хочет ей дать. И если раньше он мог относиться к этому с безразличием, теперь что-то в нем поменялось. Макс остановился и мрачно оглядел пустые трибуны. Сегодня же вечером он отвезет Лизу домой. У них нет никаких шансов, их просто не может быть. Потому что… потому что она сестра Сергея. Этот довод составлял основу убеждений Макса, был фундаментом. Все, что накручивалось поверх, могло двигаться, изменяться, переходить из одного состояния в другое, поддаваясь его собственным настроению и желаниям. Лиза – сестра Меркулова. Вот это Макс и повторял себе, продолжая наматывать круги по катку. Чтобы выпустить пар, он сделал два простых прыжка, но это не помогло. Тогда он зашел на четверной тулуп, который они весь день отрабатывали с Лизой, и оттолкнулся ото льда мыском левого конька. Взмыл в воздух, выкрутил положенные обороты и приземлился на правую ногу. И снова, несмотря на то, что элемент был сделан совершенно чисто, он не ощутил никакого внутреннего удовлетворения. Лиза застала его врасплох, это злило. Вообще с тех пор, как она перешла тренироваться к Миронову, злость для Макса стала состоянием перманентным, прежде ни одна женщина не выводила его из себя с такой легкостью. У Лизы же это получалось играючи. И играючи вызывала она у него не только злость. Да, прежде он ни к кому не испытывал такого сильного влечения. Природа щедро наградила его внешними данными: высокий рост, широкие плечи, крепкое спортивное тело, закаленное годами тренировок, мужественные черты лица. Он с юношеских лет понимал степень своей привлекательности и, не задумываясь, пользовался этим. Девушки сами шли на уловки, чтобы обратить на себя его внимание, тогда как он выбирал тех, которые удобны ему. Лиза же вела себя совершенно естественно и даже выглядеть эффектно на том или ином мероприятии стремилась, в первую очередь, для себя самой. Она тяжело переносила одиночество и при этом была самодостаточна. Талантливая, красивая, умная и сексуальная. И Макса бесило, что, несмотря на то, что она открыто призналась ему в своих чувствах, подмять под себя он ее не сумел. Она вроде бы приняла его условия, но в то же время совершенно им не подчинялась.

Самойлов несколько раз объехал каток по периметру и сделал каскад. Настроение было отвратительное, но мыслил он вполне ясно. Он не привык, чтобы решали за него, а Лиза именно это и сделала. И все-таки мысль о том, что теперь между ними не будет ничего, кроме фигурного катания, неприятно скребла душу. Макс понимал, что уже привык к этой девчонке. Возвращаться каждый вечер домой, ужинать вместе, вместе пить по утрам кофе и смотреть по выходным телевизор было вовсе не так уж и плохо. Возможно, что-то у них все же могло бы получиться, но нет.

Лизе нужны чувства, нужны отношения, ей нужно, чтобы ее любили. Что же… Она этого достойна. И он бы тоже мог дать ей все это. Мог бы, но… нет. Только вот стоило представить ее в чьих-то руках, как кровь начинала стучать в висках, а кулаки непроизвольно сжимались. Добровольно отдать ее кому-то…

Миронов, одетый в пальто, прошел вдоль бортика и остановился, чтобы попрощаться. Через несколько секунд к нему подлетела Ксюша. Она на ходу наматывала шарф, одновременно ища что-то в сумочке.

– Готова? – спросил Женя у супруги и, когда та утвердительно кивнула, снова обратился к подопечному: - Все, Макс, мы поехали. Ты давай тоже езжай домой. Нечего тут торчать. Сегодня вы и так хорошо поработали.

– Да, я тоже

скоро поеду, - ответил Самойлов, чтобы поскорее отделаться от тренера. Ему хотелось остаться в одиночестве и еще немного обо всем подумать.

– До завтра, - сказала Ксюша.

Она взяла Женю под руку, и они вместе пошли мимо трибун к выходу. Макс проводил их взглядом и, не дожидаясь, пока они скроются из вида, отвернулся. На душе у него было муторно, наблюдать за чужой семейной идиллией не хотелось.

Он пересек каток, доехал до противоположного бортика и вернулся обратно. Теперь, когда он остался один, можно было не притворяться, будто его интересуют прыжки и вращения. Плюхнувшись на первое попавшееся сиденье, он уже собирался отдаться на растерзание недавних размышлений, когда увидел стремительно приближающегося к катку Женю. За ним почти бежала бледная, как полотно, Ксения, ее темные глаза были широко распахнуты, словно у изумленного ребенка. Миронов держал у уха розовый мобильный телефон, а она ловила каждое слово из разговора, казалось, она даже не дышит. Осмотрев каток и трибуны беглым взглядом, Евгений заметил Макса и тут же направился к нему. Ксюша же продолжала смотреть на лед, словно Макс мог затаиться где-нибудь в углу и вот-вот должен был появиться из своего укрытия. Такой испуганной Самойлов не видел ее, наверное, ни разу в жизни. Даже когда Лиза получила травму и лежала с пробитой головой примерно на том же месте, где она сейчас находилась, подобного страха на ее лице не было.

– Макс!

Резкий, словно свист плети, окрик Ксюши полоснул по нервам неприятным предчувствием. Максимилиан поднялся на ноги и напряженным взглядом уставился на тренера. Ксюша уже успела заметить его и ринулась навстречу. На ее лице двумя жгучими угольками блестели огромные глаза, белые обескровленные губы были приоткрыты. Она подлетела к Самойлову и остановилась, жадно, с какой-то отчаянной мольбой и надеждой глядя на мужа.

– Да… да… Если что-то станет известно, перезвоните, я Вас очень прошу. Да… Спасибо.

Женя сжал трубку в кулаке. За несколько минут, прошедших с того момента, когда Ксюша взяла его под руку, и они вместе пошли к выходу, его взгляд изменился до неузнаваемости. Сейчас в его глазах не было и тени улыбки, лучики морщинок стали заметнее.

– Что случилось?

На секунду в воздухе повисла глухая, звенящая тишина. Эта тишина предвещала беду. Макс смотрел на тренера, а предчувствие, зародившееся ранее, крепло с угрожающей скоростью и, что самое страшное, вокруг ощущалась неотвратимость чего-то… чего-то непоправимого.

– Макс, где Лиза?

Глава 53

– Она уехала с Настей и Ирой. А в чем дело?

Макс почувствовал, как немеют пальцы рук. Он въедливо всматривался в лицо тренера, стремясь найти ответ прежде, чем тот что-либо скажет, но то, что читалось в потемневших глазах Миронова, никак не могло успокоить. Женя как будто пытался сказать что-то, чего не хотел и не должен был говорить.

– Машина Насти попала в аварию.

– Что с Лизой?

Смысл сказанного Мироновым еще не совсем дошел до Макса, а вопрос уже слетел с языка. Он хотел услышать только, что с Лизкой все в порядке, потому что во взгляде тренера, стоящего напротив, было что-то темное, затягивающее, пугающее.

– Я не знаю, - глядя ему в глаза, ответил Женя.

Каждое слово давалось ему с трудом. Он еще сам до конца не мог осознать того, что услышал, а теперь ему предстояло сказать это вслух. Женя старался не показывать своего состояния, хотя страх, беспощадный и сжирающий все остальные чувства, уже забрался в душу, выжигая все, что было в ней до. Лиза… Макс ждал, а в голове у Миронова все сильнее пульсировало.

– Авария серьезная, Максимилиан. Звонили из больницы.

– Что с ней?!

Напряжение стало невыносимым. Сердце у Макса подскочила к горлу, во рту пересохло. Границы времени раздвинулись, он оказался где-то в прошлом, в том прошлом, когда его разбудил звонок телефона, и какая-то женщина по ту сторону почти равнодушно сказала, что Лиля… А потом время сузилось до тонкой полоски и застыло, оставив в воздухе тихий вскрик Ксюши и всего несколько слов:

– Одна из девочек погибла… - Шумный выдох вырвался из груди мужчины вместе с приговором.