Пламя давних пожаров
Шрифт:
Но как же объясняли происходящее татары? Разумеется, они утверждали, будто являются невинными жертвами армянских зверств. «Прежде всего, на сцену выступают „фидаи“. [21] Оказывается, этифидаи всегда притесняли мусульман. Кроме того, они смущают татар, убеждая их „итти проит Царя“, и т. д. Кровопролитие начали армяне, убив мусульманина 6 мая…, затем армяне разгромили несколько татарских сел (тогда как татары разгромили чуть ли не весь нахичеванский и другие уезды)». («СПб ведомости», 1.7.1905) От Борчалу до Тавриза среди татар распространялись красочные истории о том, как армяне под звон колоколов резали беззащитных мусульман; как убили, якобы, эриваньского шейх-уль-ислама; как в Нахичевани «армянские звери» будто бы ворвались в мусульманскую баню и перебили женщин и детей. Основанная в мае сотрудником «Каспия» А.Агаевым газета «Гэят» на татарском языке, в № 8 так излагала историю нахичеванской трагедии:
21
Здесь — в смысле «дашнакцаканы» — П.Ш.
«Так как неосновательные крики армян о зверствах, совершаемых над ними мусульманами, облетели весь свет, то поэтому я хочу изложить всю правду о тех зверствах и мучениях, которые учинили армяне над мусульманами.
После
Мусульмане, не обратив на такое зверство внимания, похоронили Гаджи. Спустя два дня после этого убийства, недалеко от города Нахичевани в армянском селении были зверски убиты четыре мусульманина… Несмотря на возмущение этим диким и беспричинным поступком армян по отношению к мусульманам, последние все же терпеливо перенесли и это событие.
После похорон этих 4-х жертв, в то время, когда мусульмане возвращались с кладбища, армяне вдруг почему-то стали в городе закрывать лавки. В церквах армян раздался слабый звон… Все это до того перепугало мусульман, что неожиданно начались столкновения (!) разлившиеся широкой волной по уездам и, как эпидемия, охватившие Эриванскую губернию.» («Каспий», 24.6.05) [22]
22
Газета «Баку», поместившая перевод статьи, сопроводила этот пассаж репликой: «А кем доказано, что убийца гаджи армянин?»
Сам же редактор «Гэята» со страниц столичной газеты уличал армян в лицемерии: «отчего же молчат гг. армянские деятели? Отчего они не аолнуются, не пишут зажигательных телеграмм о мусульманских домах, разрушенных армянскими бомбами, об одиноких мусульманских деревнях, окруженных армянскими шайками…» («СП6 вед.», 21.6.1905)
В июле армяно-татарские столкновения несколько утихли, чтобы с новой силой разгореться в августе в Карабахе.
ШУША
1 августа 1905 года был наконец опубликован указ Николая II о возвращении церковных имуществ и об открытии армянских школ. В армянских церквах празднично звонили колокола, происходили торжественные богослужения. «Недолго же вам радоваться!» — бросали, проходя мимо, иные татары («т. Л.» 4.9.1905).
Местные власти и полиция, состоявшие в основном из татар (так, в администрации Шушинского уезда был только один не-татарин — уездный начальник Пивоваров — «СПб вед.», 19.7.1905): открыто готовились к резне. Татар собирали в шайки и усиленно вооружали. Очевидно, для «усиления кадров» Такайшвили назначил стражником в Казах известного разбойника Кязыма, недавно убившего двух русских стражников («С.О.», 8.9.1905, 2-й вып.). О характере карабахской полиции говорят такие детали. В Арешском уезде (центр — Агдам) награбленный у армян скот татары гнали в имения полицейских приставов: все три пристава были татарами из Шуши. («И.О.» 1.12.1905). Евлахский пристав Аббас Везиров был главным организатором разбоя на шушинском тракте («С.О.», 8.9 1905, 2-й вып.). Ограбленные там армяне шли к шушинскому полицеймейстеру Хосров-беку — и получали ответ: «это не мое дело — обращайтесь к уездному начальнику!» («СПб вед.», 19.7.1905). А ханкендинский пристав попросту заявил пришедшим к нему родственникам убитого армянина; «по-шли вон!» («С.О». 8.10.1905 2-й вып.).
Такого рода «хранители порядка» вели усиленную антиармянскую агитацию среди своих единоверцев. Одновременно шла агитация и от бакинского, Как тогда говорили, панисламического комитета (т. е. националистического кружка Топчибашева, Агаева и др. — зародыша будущей партии «Мусават») («Т.Л.», 4.9.1905), Для погрома ждали только удобного повода…
В десятых числах августа Арешский, Джеванширский и другие уезды взбудоражил страшный слух: армяне у села Ванк напали на мирных кочевников и вырезали множество женщин и детей. 300 вооруженных всадников из Агдама двинулись на место происшествия и там удостоверились, что вышла перестрелка из-за 7 украденных баранов, убито 2 татарина, ранено несколько армян. Подобные ссоры случались ежегодно, и гораздо более кровопролитные. Но повод был найден. Вооруженные шайки стали останавливать дилижансы; таким образом «взяли в плен», предварительно ограбив, 100 пассажиров-армян. («Т.Л.», 21.8.1905). 15 августа Агдам был окружен полчищами вооруженных татар.
«В Агдаме полный произвол; на улицах селения встречаются вооруженные татары; лавки заперты — несколько армянских лавок разграблено… Когда мы проезжали, горели водочные заводы Хубларова, Ару-нова и др. Заводы эти окружены толпою татар, вооруженных скорострельными ружьями. Толпа, что уцелело от огня, торопливо укладывает в арбы и увозит в свои села; толпой, видимо, руководит чья-то рука, так она смело и нагло действует» («Т.П.», 23.8.1905). Разгром водочного завода Хубларова подробно описан одним из рабочих (грузином): «раздался стук в ворота… через несколько минут ворота были разбиты, и во двор ворвалась толпа татар, человек в 300 и начала стрелять в старавшихся скрыться рабочих, из которых 9 было убито. Все они — армяне. Трупы их изрезаны были кинжалами, у некоторых головы отделены от гулочища. В это время другая часть толпы, стоявшая за воротами, подожгла забор из сухого хвороста. Потом начался разгром завода и жилых помещений. Все было разграблено и увезено, бывшие на складе спирт, коньяк и вино были зажжены» («Т.Л.», 25.8.1905). [23]
23
Кстати, разгром винных заводов рикошетом ударил по самим погромщикам: стало некому покупать виноград, к агдамские татары понесли большие убытки. Осенью 1905 года виноград под Агдамом даже не убирали («Т.Л.», 24.9.1905).
Все армяне оставили Агдам, и погромщики обратили свои взоры на Шушу.
Резня в Шуше становилась неизбежной. Армяне тоже усиленно готовились к предстоящим столкновениям. Для защиты Карабаха партия Дашнакцутюн сформировала милицию (ополчение) в 150 человек. Командиром был герой Ханасорского похода 1897 года Вардан Ханасори, помощником его — Амазасп. Милиционерам были назначены посты в армянских районах Шуши, каждый пост охраняло по 5-10 человек («Г.Т.», 9.2.1990).
Поводом к шушинской резне послужило убийство татарина-фонарщика неизвестными (но татары были, конечно, убеждены, что это дело рук армян) («Т.Л.», 17.8.1905). 16 августа около 2 часов дня в татарской части города два татарина подошли сзади к бывшему мировому судье Лунякину, шедшему из тюрьмы, и выстрелом из револьвера убили его наповал. [24] Вскоре у Эриванских ворот (в армянской части) татарин
24
На Лунякина. видно, татары имели зуб, ибо на него уже было покушение (6 августа в Ханкенди — «Т.Л.», 17.8.1905).
Тем временем в татарской части громили дома и лавки армян. Разгромили и сожгли военный лазарет. «В городе вслед за пожаром лазарета воцарилась полнейшая анархия, а малочисленная полиция, состоявшая исключительно из мусульман, не в силах была (дипломатическое выражение! — П.Ш.) удержать озверевшую толпу мусульман от насилия, грабежей и поджогов. Так, татары, вооруженные насосами, обливали дома армян керосином и поджигали их. Благодаря сильному ветру, огонь быстро переходил от одного здания к другому… повсюду около пожаров стояли вооруженные татары и производили стрельбу. Делали они это, видимо, для того, чтобы не допустить армян к защите своего имущества. Таким образом огонь уничтожил более 200 домов, большинство армянских лавок, аптеку Григорьева, театр Хандализова и мировой отдел… установлен факт о намерении поджечь армянскую церковь… 18 августа на помощь шушинскому татарскому населению из Джеванширского и Джебраильского уездов стали подходить вооруженные конные и пешие сельчане. Перестрелка со стороны татар стала усиливаться; [25] малочисленный джебраильский гарнизон… совместно с армянскими волонтерами 17 и 18 августа успешно отражал приступы татар. Но когда пришли на помощь шушинцам упомянутые выше сельчане, толпа татар, имея перевес над войсками, успела с трех сторон ворваться в армянскую часть города и открыть убийственный огонь по армянскому кварталу». Войска и армянские волонтеры, отстреливаясь, отступили к крепости; следом двинулись мирные жители. Перестрелка продолжалась почти целый день, то затихая, то разгораясь с новой силой. В самый критический момент… с бульвара Шуши… грянул оглушительный выстрел, через некоторое время другой, третий, наконец, грянул оглушительный взрыв и наступила тишина… Оглушительные выстрелы подействовали на толпу татар, а последний взрыв окончательно парализовал толпу: она немедленно прекратила стрельбу, выкинула белый флаг и вступила в переговоры с армянами. Оказалось следующее: неподалеку от дома Амбрумова, безо всякой цели, валялось крепостное орудие, с датой 1827 г. Орудием этим и воспользовался один из местных запасных артиллеристов из армян и стал обстреливать им татар. На четвертом выстреле орудие разорвало, и артиллерист только тогда прекратил стрельбу. Начинял он орудие гирями и кусками чугуна; хотя они не оказали разрушительного действия, но подействовали на татар так сильно, что они после 3-го выстрела прекратили дальнейшее наступление на войска и армян… 20 августа последовало полное примирение между армянами и татарами, и в тот же день последовал обмен пленными. Уничтожено огнем 240 домов; убито 318; много раненых, исключительно 3-х линейными винтовками, (т. е. армейским оружием, которого, теоретически, у обывателей быть не может! — П.Ш.). Среди армян встречаются раненые разрывными пулями, видимо, «дум-дум» («Т.Л.», 8.9.1905). В Шушу были двинуты войска и выехал сам губернатор Такайшвили.
25
Как раз в этот день (18 августа) шейх-уль-ислам получил телеграмму из Шуши: «Мусульман армяне режут. Примите меры» («Т.Л.». 4.9.1905).
Шуша после погрома имела мрачный вид: «Наряду с вооруженными армянами и татарами встречаются на каждом шагу патрули солдат и казаков. В 7 ч. вечера на улицах Шуши уже нет никого; благодаря отсутствию городского освещения, над Шушою царствует зловещий мрак, и только тусклые огоньки в некоторых жилых домах говорят, что в городе есть еще живые люди…» (Татары не продавали армянам керосина — П.Ш.). В особенности тяжелое впечатление производит на зрителя центральная часть города. Тут огонь произвел полное опустошение, и там, где несколько дней тому назад гордо красовались 2-х — 3-х этажные каменные здания, теперь одни лишь развалины, обгорелые стены и груды всякого хлама. Тут толпой, видимо, руководили фанатизм, злоба и месть, и недаром. в храме красовались надписи на русском языке «христиане —…» (там же).
Столь же тяжелое впечатление произвели развалины Шуши и на другого корреспондента «Тифлисского листка», татарина, подписавшегося «Мамед». «Нужно иметь сердце кровожадного зверя, дикаря, чтобы решиться на такой поступок, и ангельское сердце, чтобы простить этот поступок», — говорит он о «подвигах» своих единоплеменников. Положение оставалось напряженным еще долго, почти год. Татары объявили армянам бойкот и не продавали ни хлеба, ни керосина. А поскольку житницей Шуши считался Агдам, среди армян начался голод. Наконец Такайшвили велел татарским купцам выделить армянам продовольствие, и те выделили… 50 пудов сахара. «Татарское население не посещает армянскую часть города, а армянское — татарскую — пишет Мамед в начале ноября 1905 года. — Почти ежедневно исчезают, Аллах, конечно, ведает, куда, армяне, а недавно под Шушой были убиты четыре армянина, собиравшие шишки… Для приобретения чего-либо в татарской части армяне посылают солдат. Но теперь и солдатам перестали продавать продукты, зная, что продукты покупают для армян» («Т.Л.» 4.11.1905). По поводу исчезновения людей никакого следствия не велось. Не велось и следствие об исчезновении 30 армян (в том числе женщин и детей) — пассажиров трех дилижансов, остановленных под Агдамом в начале сентября (после того, как Такайшвили много раз громогласно заявлял, будто спокойствие на тракте Евлах — Шуша полностью восстановлено), (см. «Н.О.», 1.12.1905). Три месяца после событий в Шуше действовало временное отделение елисаветпольско-го окружного суда; в результате из 26 дел, касавшихся участников погрома, было рассмотрено 4, а остальные отложены «за неявкою обвиняемых и свидетелей»!