Пламя для Льда

BellaFox

— Благородные юношеские порывы, что не так? , — Белла протянула свиток обратно, Реддл подхватил его тонкими длинными пальцами.

— Тебя не смущает такая фанатичная одержимость добром? , — приподняв одну бровь, спросил волшебник.

— Не удивительно, он ведь лишился семьи из-за тебя, — Она задумалась на миг, сделав паузу, — Не удивительно, что он ненавидит тёмные искусства.

— Дело не в ненависти, — Реддл ещё раз проглядел пергамент, — Он считает, что не изучая тёмные искусства можно эффективно против них бороться, но вот вопрос, как бороться с тем, о чём ты не имеешь никакого понятия?

Белла

задумалась, определенно, фраза не была лишена смысла. Волшебница была абсолютно согласна, впрочем, она сама интересовалась тёмной магией, а поэтому ей было сложно понять Гарри, старающегося всеми способами избегать этой части искусства.

— Да, — наконец подала голос девушка, — Просто тебе сложно это понять.

— Наверное, — вздохнул маг, вставая с дивана и оставляя свиток на столе. Белла уже, было, взяла очередной пергамент на проверку, но Реддл, наклонившись, забрал у неё лист, подавая взамен руку.

— Идём, ужин вот-вот начнётся, не хочу, чтобы ты осталась без еды из-за писанины этих недотёп., — он кивнул в сторону груды пергаментов, лежащей на полке.

— Они — твои ученики, — укорила его девушка, — подав волшебнику свою руку, она грациозно поднялась с пола, — То, что они — недотёпы, это теперь только твоя вина.

Реддл фыркнул, ему всё ещё было несколько непривычно слышать подобное в своё адрес, но всё же ему нравилась эта прямолинейность.

У входа в Большой зал они, как всегда разошлись, Белла, с немного припухшими от слёз глазами, присоединилась к друзьям.

— Хде ты быа? , — Рон попытался спросить, но рот его уже был забит едой.

— Гуляла, — отозвалась драконорождённая, улыбнувшись. Гермиона внимательно смотрела на неё.

— У тебя всё хорошо? , — спросила она.

— Да, превосходно, — Белла уже предвкушала чудесный ужин с десертом в виде шоколадного кекса.

— Глаза заплаканные, — явно, что Гермиона не собиралась сдаваться.

— Просто переживания нахлынули и я не справилась.

— Если что, делись с нами, мы же — друзья, — Гарри похлопал Беллу по плечу, тут же ощутив, как во лбу будто взорвалась адская бомба боли. Парень с глухим стоном схватился за лицо. Белла, не отрываясь от бокала тыквенного сока, свободной рукой достала палочку и, начертив в воздухе символ, наложила на друга превосходные чары обезболивания.

— Спасибо, — переводя дух, выпалил Гарри.

— Да не за что, — Белла кинула взгляд в сторону преподавательского стола, не удивившись тому, что Реддл смотрел прямо на них, несколько нахмурившись.

После ужина студенты отправились по гостиным, только тут девушка ощутила сильнейшую усталость, она даже не стала, по обыкновению, читать перед сном, сразу отправившись в спальню.

За окном всё также падал снег, а завтрашний день предвещал новые занятия и новые знания.

========== Глава 17 “В трёх мётлах” ==========

В пятницу гриффиндорцы со слизеринцами сидели на сдвоенном зельеварении. Всю неделю преподаватели загружали их заданиями для подготовки к СОВ.

— Нарежьте лапки златоглазок, как указано в учебнике, Долгопупс, — Снег, как всегда, третировал беднягу-Невилла. На издевательские шуточки Малфоя и ещё нескольких слизеринцев, профессор не обращал никакого внимания: абсолютная

несправедливость.

Животворящий эликсир в котле Гарри и Изабеллы Джонс был почти готов, парень с любопытством наблюдал, как напарница с лёгкой изящностью отмеривает последние ингредиенты и дозировано опускает их в котёл, аккуратно помешивая.

— Что тут у нас? , — профессор подошёл к их столу, одарив обоих едким взглядом. Трудно было сказать, кто из студентов вызывал в нём большее чувство неприязни: Гарри, которого Снег недолюбливал с самого первого курса, или Белла — вечная всезнайка, умеющая выкручиваться из любых ситуаций, а теперь ещё и приблизившаяся к Реддлу. Снег периодически заходил в кабинет защиты, Дамблдор хотел, чтобы профессор продолжал играть свою роль двойного агента, тем более, кто-то должен был наблюдать за Реддлом в школе, а зельевар был самым лучшим кадром для такого наблюдения. Так, или иначе, но почти в каждое из таких посещений он сталкивался с Изабеллой Джонс, которая, как ему показалось, окончательно «прописалась» в кабинете защиты.

— Через тридцать две секунды будет готово, — Идеально чётко, как и всегда, ответила драконорожденная. Профессор проигнорировал её ответ, наблюдая за тем, как кипучее зелье потихоньку изменяет свой цвет, достигая идеала, ровно через тридцать две секунды.

Белла и Гарри получили своё заветное «Превосходно» и со спокойной совестью покинули класс.

Очередная неделя закончилась, впереди их ждали целых два дня отдыха.

Утро субботы выдалось на редкость доброжелательным. Яркое солнце почти по-летнему освещало главную школьную площадь, где толпились шумные ученики. Впервые идущие в Хогсмид студенты третьего курса спешили сдать свои разрешения. Неразбериха стояла безумная.

— Где Белла? , — Гермиона огляделась в поисках подруги.

— Она сегодня не с нами, — угрюмо отозвался Гарри. На завтрак девушка не пришла и теперь он несколько беспокоился. Со всех сторон окружённые другими студентами, они будто попали в живой водоворот. Вдруг Рон широко раскрыл глаза, тыча указательным пальцем на центральные двери.

— Обалдеть, — выдохнул он. Гарри с Гермионой тут же обернулись, устремив взгляды туда, куда тыкал пальцем их товарищ. Гарри никогда не видел её такой, она вышла из центральных дверей, провожаемая взглядами студентов и преподавателей, профессор Макгонагалл, стоящая прямо у выхода, вместе со Снегом и Помоной Стебль, всплеснула руками, по всей видимости, что-то сказав, так как Изабелла Джонс доброжелательно улыбнулась ей и чуть кивнула головой.

В платье-футляре из белоснежного кружева, несколько выше колена и чёрной короткой кожаной куртке, не застёгнутой на манер пиджака, с рукавами до локтей, открывающими её точёные, будто фарфоровые руки, минимализм в цветах, как всегда. Тёмно-каштановые волосы, крупными волнами падающие на спину и плечи, она была слегка накрашена, отчего зелёные глаза становились ещё более выразительными и притягательными, а от природы красные, чуть пухлые губы казались ещё более нежными. Солнце играло на алебастровой коже, в довершение образа её аристократическую шею украшала чёрная бархатная лента с маленькой подвеской-камушком, а на стройных ногах красовались ботильоны из чёрной кожи на высоком каблуке, которые делали её походку ещё более лёгкой.