Пламя для Снеженики

Рассохина Анна

Рон остался похожим на каменную статую, и лишь его темные очи, в упор разглядывающие соперника, подсказали мне, что он взбешен до предела, и сдерживается полудемон лишь за счет натренированной годами силы воли. А когда Дарэф заговорил, я поняла, почему его так все боялись. Голос напоминал скрежет металла о металл, когда яростные клинки сходятся в смертельном поединке:

— Твой прадед был моим лучшим другом, а вот ты для меня никто! Исключительно ради уважения к твоим предкам, которых знал лично, я оставлю тебя в живых! Поэтому уйди, не мешай, тем более это дело совершенно тебя не касается!

— Это ты так считаешь! — Фирион не стерпел, и с его рук вперед устремились две огненные вспышки.

Мое сердце, до сего мига неистово колотившееся о грудную клетку, теперь не выдержало — убивать моего любимого гада?! Не позволю! В мгновение ока пчела превратилась в ведьму. Сила трех стихий устремилась к предполагаемому обидчику

возлюбленного и остервенело ударила ему в спину. Фириона хлестнули три плети: водная, песчаная и воздушная, разрывая камзол в мелкие клочья. Затем моя магия подняла вяло сопротивляющееся тело к потолку, основательно ударила Фириона о каменную поверхность, бросила на пол и оставила там лежащим без сознания. Я удовлетворенно кивнула и с тревогой посмотрела на Рона. Удивилась и непроизвольно сглотнула. Дарэф ничуть не пострадал, в данный момент он занимался тем, что легко поигрывал пламенем Фириона, а затем чуть дунул на огонь, и тот погас. Кажется, я забылась — привыкла спасать ведьмаков и не учла, что Дарэф не нуждается в моей защите. Сейчас он с нескрываемым недовольством смотрел на меня. Невольно подалась назад, полудемон качнул головой, не одобряя моего бегства. Быстро огляделась, готовая дать стрекача, в то время, как Рон обманчиво неторопливо двигался в мою сторону. Три шага и он остановился перед распростертым на полу грязным и мокрым Фирионом. С укоризной посмотрел на меня и провел руками над бесчувственным телом правителя Солнечного. Вмиг Фирион был избавлен от последствий моего удара — одежда опять целехонька и прикрывает раны и синяки. Я опять обругала себя — еще бы — это же надо было так учудить и позабыть о том, что влюблена в самого могущественного волшебника Вейтерры!

Небрежно переступив через неподвижное тело Фириона, Эферон подошел ко мне. Прятать взгляд я не привыкла, поэтому смело посмотрела на него.

— Не думал же ты, в самом деле, что я буду послушна, словно магиня, и стану сидеть, сложа руки, ожидая твоего решения! А еще молча смотреть на то, как ты милуешься с Марессой! — известно, что лучшая защита — нападение, вот я и решила воспользоваться этим.

— Верно, не думал! — насмешливо хмыкнул Рон, сдвинул брови и сурово напомнил. — Но предупреждал тебя! — без дальнейших пояснений он схватил меня поперек талии, перекинул через плечо и быстрыми шагами направился дальше по коридору. Мне оставалось только висеть головой вниз и безмолвно изумляться тому, как незаметно мы миновали все охранные посты — такие заклинания для отвода глаз были мне незнакомы. Помнится, я когда-то удивлялась, что Рону доступно волшебство перевоплощений — и это было только начало! Сейчас Дарэф показывал себя во всем своем могуществе!

Хлопая глазами, отрешенно глядя на убранство извилистых коридоров и многочисленных лестниц, ослепленная блеском позолоты, самоцветных мозаик, светом многочисленных свечей в канделябрах и яркостью картин на стенах, я вынужденно молчала, осмысливая все происходящее.

Двустворчатые двери в покои с грохотом распахнулись, а потом с помощью пинка захлопнулись, отрезая нас от освещенного коридора, Рон бесцеремонно поставил меня на ноги и щелкнул пальцами. Огоньки свечей в люстре занялись ослепительным пламенем, и в их свете я рассмотрела, насколько сильно сердит на меня Великий и Ужасный. Попятилась и уперлась спиной в дверь.

— А сейчас мы поговорим! — угрожающе процедил Даров, скинул камзол и потянулся к ремню на брюках.

Нервный смешок сорвался с моих уст, но сдаваться на милость Эферона я не собиралась. Гордо вздернула подбородок и ядовито изрекла:

— Дарэф Ужасный решил наказать меня! Какая честь!

— Пользуйся! — просто сказал он в ответ, заставляя меня скрипнуть зубами от злости.

Рон улыбнулся нахально, вызывающе, торжествующе, и тут я завелась:

— Вот одного не понимаю, — показательно обвела руками всю роскошную обстановку его покоев, уделив особенное внимание кровати, стоящей чуть в глубине и прикрытую бархатным балдахином с золотой вышивкой, — почему здесь стою я, а не твоя невеста? И да! Я забыла тебя поздравить с предстоящей свадьбой! Так что поздравляю — не каждый день ведьма собирается замуж — тебе оказана великая честь! А государыня Маресса станет первой правительницей Озерного, которая отважилась на столь важный шаг! Может, мне сходить и поздравить государыню лично? Подскажешь, где расположена ее комната? Ведь тебе это точно известно! Наверное, не единожды ночевал там и… — я вынуждена был умолкнуть, так как Рон, уставший слушать мои истеричные обвинения, рывком обнял меня и поцеловал. Жадно, собственнически, прикасаясь к моим губам, покусывая их, заставляя уступить и раскрыться, пропуская его властный язык. Первые мгновения я пыталась сопротивляться, даже ударила пару раз по его груди, потом постаралась оттолкнуть, упираясь ладонями, но сквозь тонкий шелк сорочки почувствовала твердость

мускулов и учащенное сердцебиение. Руки Рона еще крепче сомкнулись вокруг моей талии, а мои ладони в нетерпении заскользили по его сильным плечам. Когда Эферон отстранился, я разочарованно заморгала, но через мгновение, скинув рубашку на пол, он вновь прильнул к моим губам. Когда наши уста слились в яростной схватке, все мысли бежали прочь из головы с бешеной скоростью, отдавая меня во власть этого полудемона. Невольно я извивалась всем своим телом, терлась о его, пытаясь избавиться от куска ткани, стоящей между нами. Язык Дарова по-хозяйски проник в мой рот, а рука нырнула в вырез платья, срывая все мелкие пуговки, укрытые под перьями. Горячие пальцы коснулись верха моей груди, вынуждая застонать и выгнуться навстречу мужским ласкам. Наше сбившееся дыхание звучало для меня музыкой, под которую танцевали страстный вальс наши сплетающиеся языки. Мне так долго этого хотелось, что теперь я не думала ни о чем плохом, а только о хорошем — любимый находится в этот момент со мной и неистово ласкает лишь меня одну. Платье пало к моим ногам, и я резким движением отбросила его прочь — ни что не должно стоять между нами! Быстро и уверенно Рон поднял меня на руки, не давая опомниться, заставляя обвить ногами его талию, и совершил стремительный рывок, срывая с моих уст крик восторга.

— Уж не об этом ли ты мечтала, моя Снежа? — хрипло спросил он, начиная двигаться во мне.

— М-м-м… — промычала я в знак согласия, игриво царапая напряженные мужские плечи.

— Знать бы еще, чем все это закончится… — сквозь стиснутые зубы поинтересовался Даров.

Я открыла рот и приготовилась дать своему мужчине очевидный ответ, но очередное напористое движение его бедер, заставило меня лишь сильнее стиснуть мускулистые плечи Рона и со стоном прильнуть к его устам. После все потонуло в тумане сладостного забытья. И не важно, что мою спину царапает резная дверь. Главное — мужские руки до сладостной боли сжимают мои ягодицы, удерживая на весу, жадные губы скользят по моей шее, шепча бессвязные слова, а частичка Эферона, находящаяся глубоко во мне, дарит неописуемое наслаждение, заставляя хотеть лишь одного, подчиняя и вырывая крик. Я мечтала почувствовать тот дикий трепет, ту сладкую дрожь божественного освобождения, подстегивая любимого и умоляя не останавливаться. Он не сдерживался, даря мне всего себя. Казалось, наши тела живут своей собственной жизнью. Стихии заключили нас в искрящийся клубок, закрывая от всего, притягивая друг к другу. И вот мой несдержанный вопль сотряс воздух, а спустя пару секунд рык, вырвавшийся из горла возлюбленного, сообщил мне о постигшем его блаженстве.

Едва отдышавшись, Рон, не выпуская меня из своих объятий, направился к кровати. Я в притворном изумлении приподняла бровь, а он, плавно опускаясь на мягкие перины, опять начал меня целовать.

— Ро-он, — задыхаясь от нахлынувшей нежности, прохрипела я, — давай поговорим…

— Чуть позже, моя Снежа, чуть позже… — Даров дарил пылкие поцелуи, снова начиная двигаться глубоко внутри меня.

— Да-а-а… — простонала я, обнимая любимого сильнее, вонзая ногти в его спину, чтобы стать еще ближе, слиться еще теснее, забыть об остальном мире…

Как только пришла в себя, обнаружила, что удобно устроилась под горячим боком любимого, его рука по-хозяйски обнимала мое тело, слегка поглаживая, дразня все еще чувствительную кожу. Чтобы не дать себе увлечься, я спросила:

— Рон, а где ты родился?

— В Асодаре, — коротко поведал он, чуть повернул голову, чтобы взглянуть на меня, уголки его губ дрогнули, и я возмущенно поднялась, ткнула его кулаком в грудь и потребовала:

— Мне нужны подробности!

— Ну-у, — словно раздумывая, протянул Эферон, — раз нужны, то… — меня резко схватили и притянули ближе. — Поцелуешь?

— Увлечешься еще! — нахмурилась я и серьезно добавила. — Рассказывай, а после поцелую и не только… — многозначительно улыбнулась.

Лицо Рона потемнело, и он с видимым усилием начал говорить:

— Снежа, ты представляешь, что значит быть полукровкой?

— Не таким, как все, ты хочешь сказать? — я отлично понимала его чувства, поэтому поторопилась заверить: — Рон, что бы ты мне сегодня не рассказал о себе, поверь, это не будет хуже того, что я уже слышала!

— Не сомневаюсь! — горько усмехнулся он.

Я легко прикоснулась губами к его щеке и прошептала:

— Если уж до этого не убежала, то теперь точно останусь…

Даров внимательно посмотрел на меня, нет, сомнений в его глазах я не увидела, там было что-то другое: застарелая боль, глухое отчаяние, звериная тоска.

— Рассказывай… — только и молвила я, и любимый опять заговорил:

— Да, я всегда был не таким, как все! В Асодаре, среди братьев, я был заведомо слабее, поэтому все они, а также дядюшка, старались оберегать меня. Тот же Ар, к примеру, едва ли не по пятам за мной ходил, чтобы, не дай Артуар, младшенький в беду не попал!