Пламя и лёд
Шрифт:
Паукочеловек стал грозно шевелить своими ручонками, а ноги насекомого быстро понесли израненное тело на Никса.
Кислота все еще прожигала тело твари, но в слабых на вид детских ручонках таилась невообразимая сила, поэтому испытывать крепость паучьих объятий наемнику совсем не хотелось.
– Отойди от него! – Никс никогда бы не догадался о личности своего спасителя, если бы не пролетевший в воздухе снаряд изо льда, словно пушечное ядро ударивший в спину паучьему созданию. Детский смех тут же уступил место вполне взрослому
– Я возьму одного из вас с собой! – существо, державшееся на последнем издыхании, понимало, что его конец предрешен, но оно не хотело уходить одно. Тонкие руки угрожающе протянулись к наемнику, норовя разорвать добычу на куски.
Твердая рука Летавруса с зажатым в ней ножом прочертила в воздухе линию из сверкающего металла. Две отрубленные по локоть кисти паучьих рук шлепнулись на пол. Паукочеловек горько зарычал, выдыхая зловонные испарения. Но наемника было не остановить. Противник нарушил дистанцию и тем самым дал ему возможность для боя. Ловко повернувшись вокруг себя, Летаврус следующим движением провел лезвием по горлу существа, быстро отскочив от истекающего черной кровью и все еще терзаемого кислотой тела.
– Я же говорил, что это самая обычная алхимическая лаборатория, – успокоившийся Густав стоял в дверном проеме возле черного дверного косяка, протягивая руку к стоявшей на алхимическом столе газовой горелке.
– Что это было?
Летаврус видел лицо мага, освещенное горящей смесью так ясно, как солнце в полдень. Покрывшая лицо испарина и всклокоченные седые пряди говорили об истинном состоянии последнего Мага Воды из Мудрахана.
– Это был страж.
– Простите?
– Страж, – Густав осторожно зажег несколько настольных ламп, отчего в помещении стало не так мрачно, – паукочеловек. Я таких уже давно не видел.
Летавурс с проклятьями отлеплял остатки паучьей слюны от своего обнаженного тела.
– Значит, ты знал о нем?
– Не о нем конкретно, – Густав перестал всматриваться в мертвое тело создания, и его взгляд снова вернулся к Никсу. – Но о существовании их вида, то есть, я хотел сказать расы….
– Я знаю, что такое вид, раса и народы, – наемник явно был рассержен. – Пожалуйста, продолжай.
– А продолжать тут особо нечего. Эти создания тут жили давным-давно, когда первые кирпичи этого замка еще не образовали будущий фундамент. Называли их стражами, поскольку мои учителя иногда любили устраивать личные тайники и таких вот особей оставлять вместо охраны.
– А почему ты молчал об этом раньше?
– Забыл, – пожал плечами Густав. – Я же тогда был совсем мальчишкой.
Еще один слой паучьей сетки отделился от крепкой кожи, но при этом липкая масса задела один из старых швов, еще розовый, не успевший как следует зарубцеваться, и повредила его, отчего по боку Никса заструилась сукровица.
– Тебе повезло, что их паутина не ядовита, – Густав с сочувствием смотрел
– Где здесь может быть одежда? – Летаврус вытер со скрипом лезвие ножа от склизкой массы и по-хозяйски оглядел помещение. – И спасибо тебе.
Старый маг удивленно хмыкнул:
– За что?
– За то, что вовремя вмешался и заставил это мерзкое создание забыть об осторожности, – Летаврус аккуратно протиснулся между алхимическими скамьями, стараясь ничего не задеть ни сбоку, ни снизу от себя. Его путь был нацелен на три стоящих в углу высоких шкафа из резного дуба.
– Посмотри в левом, – Густав догадывался, каково было молодому воину в первую минуту своего знакомства со стражем. Старому магу, представившему себе эту картину, хотелось одновременно плакать и смеяться. Картина того, как молодой наемник, вооруженный лишь жалким ножиком и абсолютно лишенный одежды, ворвался в древние лабиринты и, открыв ногой первую попавшую дверь, попал на обед к голодному паукочеловеку, вызывала ассоциации с комичными куплетами уличных певцов. С другой стороны, если бы Никс погиб, то окрепший паукочеловек вскоре отведал бы на десерт и самого мага.
– Так намного лучше.
Маг Воды на секунду отвернулся, а когда снова посмотрел на спутника, то на том уже красовалась обновка.
Плотная роба послушника трещала по всем швам, облегая крепкое тело воина. Летаврус приседал, махал руками, сгибал конечности в коленях и локтях, проверяя новую одежду на прочность. Конечно, это была не кожа и не ткань из древесных волокон. Материя, из которой была скроена узкая одежда, трещала и растягивалась при каждом движении, грозя вот-вот разорваться, но не разрывалась.
– Не волнуйся, это скоро пройдет. – Эти слова вернули Никса от приятного ощущения пусть и не прочных, но все же надетых рубахи и штанов, обратно в подземную комнату в общество мага, рассматривающего странные колбочки с разноцветными жидкостями.
– Что ты имеешь в виду?
– Твою одежду, – Густав рассмеялся, – вернее, ту мантию, что ты нашел.
При виде ухмыляющегося мага Никс почувствовал укол обиды.
– Ты сам сказал, где лучше всего поискать.
– Прости, прости, – ладони старого мага в примирительном жесте взлетели вверх, – действительно, голый рыцарь без доспехов в гостях у голодных пауколюдей – это, согласись, хороший сюжет для уличных песенок. Ха-ха-ха.
Летаврус хорошо себе представлял, с каким удовольствием он бы проучил излишне хитрого старика. Тоже хорошо: послал свой запрос о помощи не в Гильдию Воинов, а в Ложу Магов Природы, чем вызвал наемника в свой далекий город. Затем стравил его со стаей голодных оборотней и здоровым вампиром-магом, потом подослал к нему солдат, чуть не заморозил в этом подземелье, а теперь говорит, что этих, так называемых паучьих стражей больше, чем одна особь.