Пламя и лёд

Беров Иван

– И что же нас ждет дальше? – Летаврус сам не заметил, как его пальцы до боли сжали рукоятку охотничьего ножа.

Нагретое огнем железо быстро остывало, но крепкие пальцы Никса, сжимавшие все это время рукоять оружия, не давали ему окончательно остыть, сохраняя в куске металла (спасшего Никсу жизнь уже четыре раза за одну ночь) ту самую искру жизни, что теплилась в живом организме наемника. Он наделял металл жизнью, своей жизнью, отдавая оружию часть своей энергии и тепла. Стражу Леса казалось, что еще чуть-чуть, и его живая вопреки всем ожиданиям плоть сольется со спасительным охотничьим ножом в одно целое. «Он и его нож – великолепный отряд истребителей оборотней», – так Никсу виделась проделанная им в эту ночь работа. Да-да, именно работа и ничего больше. Его учитель Кантр всегда говорил: «Нет ничего постыдного в том, чтобы

позволять своему оружию совершать благо, помогая попавшим в беду людям». И сейчас Никс был горд тем, что сумел успокоить пару десятков потерявшихся душ и нарушить планы человека-тени по захвату города. Позже Летаврус себя неоднократно спросит: «А считал ли Кантр оружием обычный нож, пусть и со слегка модернизированным лезвием, и пару-тройку крепких когтей, пусть и принадлежащих не совсем человеку, но и не зверю?» Там, в нижнем зале, во время осмотра он увидел великолепный выставочный стенд с различными видами оружия, в котором каждый экземпляр коллекции имел свое имя и место. А интересно, есть ли у его ножа имя? – подумал Никс. Но гораздо важнее было думать о безопасности пути. Имя ножа могло подождать до более спокойного случая, а перспектива за следующим поворотом лестницы увидеть физиономию Ютлинера или Карлангера с его солдатами заставляла наемника принимать оборонительные предосторожности уже сейчас.

Маг Воды заметил, вернее, почувствовал происходящую внутри наемника дуэль сомнений и решил вмешаться.

– Об этом месте не знает даже сам наместник, не говоря уже о Ютлинере и других наемниках.

– А Карлангер?

– И Карлангер.

– И его солдаты? – Никс хотел бы поверить до конца словам старого мага, но бушевавшая наверху огненная буря так просто сдаваться не собиралась, и резко наступившее затишье слегка настораживало.

– И его солдаты тоже не знают об этом месте, – Густав тяжело выдохнул на последнем слове. Безусловно, старый маг лгал, и ложь давалась ему не так легко, как казалось на первый взгляд. Густав догадывался о подозрениях молодого вампира и прекрасно понимал причину их появления. Летаврус не верил ему, и правильно делал. Ведь Густав пять минут назад мечтал заманить наемника в ловушку узких стен, но неожиданный фокус с превращением в человека с нормальной комплекцией нарушил весь хитрый план старого мага, и все же Густав не собирался так просто сдаваться. Старое подземелье хранило множество тайн и, безусловно, Карлангер как один из капитанов городской стражи знал о некоторых из них, да к тому же и его солдаты были далеко не слабаки, и в душе мага появилась искренняя надежда на то, что пара-тройка молодцов из отряда гнома все же смогут отодвинуть массивную каменную дверь, ведущую к их нынешнему местонахождению. Но в то же время что-то было не так. И это что-то находилось очень глубоко внутри самого Густава. Это нечто говорило ему о том, что это именно благодаря наемнику-вампиру старые кости в бренном теле все еще кряхтят, и древний, как стены города, маг все еще вынашивает коварные планы.

– Спасибо, – Густав сам не знал, почему сказал это. Слова прозвучали громко и поразили не только его самого, но и его слушателя.

– За что?

– За Одри. За то, что уничтожил то существо, которое поработило мою ученицу, и освободил тем самым ее душу от пленения мраком.

Никс молча шагал вперед, пытаясь понять странные слова благодарности.

Густав тут же сообщил Никсу, кто такая Одри и что она для него значила.

«Как я и Кантр», – Никс сразу нашел подходящее сравнение для Густава и Одри, подобрав аналогию из своей собственной жизни. Учитель и его ученик – вечная пара бойцов с непреодолимыми трудностями жизни, и вечные победители всех невзгод, в которой наиболее опытный передавал молодой жизни свои знания, свой опыт и при этом с каждым словом и делом отдавал частичку самого себя, делился накопленной годами жизненной мудростью. И каждый бы из этой пары несравненно скорбел о кончине другого. Так было в случае с Одри и Густавом, так было и с самим Летаврусом, так до конца и не узнавшим тайну своего появления в этот мир. И на какой-то миг наемник почувствовал горечь утраты чего-то большего, и это никак нельзя было описать или выразить словами. Но делиться своими грустными мыслями в такой час Никс не стал, а на проявленную вежливость коротко ответил:

– Всегда пожалуйста.

– Карлангер и его громилы случайно залезли ко мне в…

– Дом, – закончил фразу Летаврус,

когда неожиданно голос старого мага замолчал, а на лице застыло выражение страха и изумления, вопреки которому лицо наемника озаряла улыбка хитрого проныры, вовремя распознавшего подвох. И оба беглеца в этот раз прекрасно видели друг друга. А все потому, что впереди, пятью ступенями ниже, на стене висел горящий факел.

Немая пауза длилась всего секунду, а потом в разговор снова вступил Никс:

– Значит, – он снова хитро подмигнул магу, незаметно отводя руку с ножом для броска на случай нападения из засады, – этого места никто, кроме тебя, не знает?

– Нет, – стоявший позади наемника маг сам был поражен горевшей головешкой не меньше Никса, если не больше.

– Тогда откуда здесь взялся факел, и, судя по высоте пламени, еще хороший? – Никс нарочно добавлял в беседу немного сарказма, желая хоть как-то разбавить угрюмую обстановку. То, что в этом подземелье нет стражников города и наемных солдат, – в этом Летаврус был больше чем уверен. В противном случае их бы уже схватили. Но что, кроме них, в этом большом подвале никого больше нет, у Летавруса были большие сомнения. И чтобы здешние обитатели, да не заметили незваных гостей, ворвавшихся к ним прямо из недр адского пламени, – в это наемник тоже не верил.

Никс повернулся боком, всей спиной прижавшись к камню стены. Густав быстро понял смысл действий наемника и сделал как он.

До факела оставалось всего две ступени вниз, когда Никса что-то царапнуло, как будто деревянная не струганная доска вонзила в его обнаженную спину одну из своих острых заноз.

– Куда ведет эта дверь?

Никс не знал точно, почему именно дверь, но что еще могло быть таким объемным и деревянным, вмурованным в каменную кладку? Поэтому Летаврус и задал этот вопрос, как-будто и глупый в данной ситуации, но, к удивлению Никса, оставшийся без ответа.

Густав тихо шел позади наемника и сам не знал, что ждет их впереди, а тут на него еще и издевательские вопросы посыпались. Если бы старый маг выложил про это подземелье всю информацию, что находилась в бездонных кладовых его памяти, наемник тут же бы всадил свой…. Нет, не нож – Никс не был хладнокровным убийцей – Маг Воды был в этом твердо уверен. А вот крепкий кулак наемника вполне мог встретиться с его старческим лбом – старый маг в этом не сомневался. Густав в данный момент твердо знал только одно – его симпатии к наемнику резко возросли, потому что он сам не знал, с чем или с кем придется встретиться его старым костям в этом древнем подземелье, а у его спутника все же был с собой нож, и его молодое крепкое тело умело очень хорошо с ним обращаться.

– Я думаю, здесь должно быть одно из старых хранилищ алхимических ингредиентов, – Густав, не желая наводить на себя лишние подозрения, быстро вспоминал старинные зодческие книги с описанием различных подземных конструкций. Разумеется, эта литература не касалась непосредственно построек в Мудрахане, но зато могла дать хоть какую–нибудь информацию.

Неожиданно Летаврус резко остановился, и в его руке ярко блеснуло широкое лезвие.

Густав не удивился действиям своего спутника, когда услышал шорох, доносившийся из-за деревянной створки.

В следующую секунду лицо Летавруса повернулось в сторону мага. Аккуратные брови выгнулись вверх, правая щека чуть дернулась, а левый глаз, светившийся изумрудным светом, быстро моргнул. Стороннему наблюдателю это могло показаться смешным, но старый маг понял воина без слов и быстро припал к противоположному концу лестницы, встав напротив Летавруса. Густав беспрекословно выполнил команду наемника, хотя и считал, что опасения Летавруса беспочвенны и горящий факел висит на стене вот уже добрый век, поддерживаемый нехитрым заклинанием одного из умерших братьев, но неожиданный смешок резко повернул мысли мага в иное русло, заставив его губы произносить первые строки заклинания «броска».

Смех прозвучал снова, и беглецам показалось, будто за дверью и в самом деле находится ребенок и действия взрослых его забавляют. Но наемник не спешил вышибать дверь и, желая спасти дитя, врываться в запертую комнату. Он бы так и сделал, если бы запертая дверь вела внутрь старой избушки, но сейчас Летаврус находился в старом забытом подземелье, о котором не знал даже нынешний хозяин этого строения.

«Отлично», – Никс посмотрел на дверь. Коробка полностью закрывала края дверных досок, а это означало, что дверь открывалась внутрь.