Пламя и пепел
Шрифт:
— Представляете, ребята, нам пришлось спалить все свои вещи, было страшно холодно, — смеялась я. Я давно поняла, что лучше попытаться объяснить все самой — до того, как тебе начнут задавать вопросы. Я надевала принесенные ими вещи, а с лица никак не желала сходить улыбка.
Венсан переглянулся со своими товарищами.
— Они тут кислорода передышали, похоже, — ухмыльнулся он, — Ну ладно, давайте собираться, незачем тут задерживаться. Двинемся вниз, к нашей грешной земле, — он изобразил идиотскую улыбку, видимо, вполне соответствующую моему собственному выражению лица. Поборов приступы
Так начался наш спуск с величавых холодных гор, в эту ночь успевших подарить нам горечь и счастье одновременно. Ребята — Венсан и двое его друзей, с которыми я знакома не была — помогали нам, как только могли. Меня так часто и крепко поддерживали под руки и за талию, что едва ли не на руках несли всю дорогу. Я бы почувствовала себя просто по-королевски, если б не думала все время, что Этьену помощь сейчас нужнее. Но мы ничего не могли рассказать о наших ночных злоключениях, а выглядел он совсем здоровым, и потому ребята по-джентльменски старались уделить больше внимания именно мне.
Едва мы спустились с гор, на меня будто вихрь налетел.
— Как ты там вообще оказалась? Ну надо же, взбредет тебе в голову! Сама чуть не убилась, меня чуть с ума не свела — Алиса хотела было пристукнуть по мне кулачками, но, видимо, побоялась — руки так и замерли в сантиметре. Я засмеялась и крепко обняла ее.
— Сама-то ты как здесь? Венсана ждешь? — сквозь смех спросила я.
— Почему — Венсана, тебя! Я как услышала, что в горы ушли, что там обвал… — при этом Алиса так глянула на нашего программиста, что стало ясно — одного его она бы не отпустила, что бы сейчас ни рассказывала, — Мы помчались, конечно…
— Обвал? — мне обязательно нужно было знать, что происходит.
— Да, но он с другой стороны прошел, — отмахнулась Алиса, — Господи, слава богу, ты цела! И Этьен…
Я смотрела на подругу — и не могла понять, почему я вечно не доверяла чувствам окружающих меня прекрасных людей? Алиса едва могла прятать дрожь в голосе и в руках, она и вправду переволновалась за меня. Я сжала ее влажную ладонь.
— Перезвоню тебе, ладно?
Я рухнула на сиденье поджидавшей нас машины и закрыла глаза. Сильнее всего мне хотелось хоть немного поспать.
Странно было возвращаться в тот же номер в гостинице Цюриха — честно сказать, на такое я даже не надеялась. Теперь можно было помечтать хотя бы о паре дней передышки. Открыв дверь, я оглянулась — и будто оказалась в ледяной воде. Вещи лежали, расшвырянные как попало.
— Боже мой, сюда что, кто-то ворвался, искал что-нибудь? — в моей голове снова всплыла мысль о хрустальной пирамидке, игравшей во всей этой истории, как мне все еще казалось, таинственную, пока не разгаданную роль. Я лихорадочно окидывала взглядом вещи, пытаясь понять, что могло пропасть.
— Боюсь, это устроили мы сами, — засмеялся Этьен, и я удивленно посмотрела на него, — Эта картина, знаешь ли, называется — лихорадочные сборы, художник пожелал остаться неизвестным.
Постепенно мой разум признал, что Этьен прав. Он шутил, но у меня такая панорама вызывала скорее горечь. Мне-то казалось, что перед походом я расставила все по местам! Да уж, наша неприбранная комната служила отличной
Вместо долгожданного отдыха я, скинув только грязную обувь, бросилась прибирать разбросанные вещи, с маниакальным упорством пытаясь ровно разложить их по местам, словно таким образом можно было вернуть душевное равновесие. Понаблюдав за мной какое-то время, Этьен счел за лучшее остановить этот безумный вихрь.
— Ну что такое, Вивиен? Подумаешь, вещи. Да я их сейчас в мусор выброшу, все разом, если ты не остановишься.
Я растерянно смотрела на него.
— Да… ты опять прав. Наверное, я просто не знаю, к чему приложить себя, — пробормотала я, — После всего… это так сложно.
Этьен обнял меня за плечи и усадил на кровать. Несмотря на ужасную усталость, я порывалась снова вскочить, но он удержал меня.
— Обсудим?
Глава 39
Конечно, нам не избежать было долгих разговоров, полных раздумий и сомнений. Все то, что произошло с нами обоими, и что я узнала там, среди облаков, не могло не изменить нас, не заставить искать новые опорные точки в жизни — или тщательно перепроверить старые. Но, кажется, я была не готова к тому, что разговоры эти начнутся так сразу.
Я смотрела на Этьена, и не могла произнести ни слова — просто не понимала, что именно нужно говорить. Голова гудела, как большой колокол, после того как по нему ударили молотком, и мысли расплывались в этом гуле. Наконец, прерывисто выдохнув, я призналась:
— Не знаю, с чего начать. Что главное? Столько чувств и мыслей, и все будто бы тянут в разные стороны, спорят и кричат — скоро я, наверное, лопну, как старый воздушный шар. А такая усталость навалилась, мне уже почти все равно, хоть я и рада, конечно…
Я положила голову ему на плечо, словно надеясь, что от этого груз раздумий станет легче. Этьен молча ждал. В этот момент и не нужно было ничего говорить. Я помедлила еще немного, пока следующая фраза не вызрела в мозгу.
— Знаешь, такое чувство — будто мне даже легче было, когда я думала, что богов нет вовсе, хоть это и странно кажется. Что они только миф, придуманный людьми, чтобы было на что полагаться в тяжелые времена. Знаешь, для тех, у кого просто не хватает собственной внутренней силы, и им нужен кто-то извне. И если забыть вопрос о том, кто же тогда я сама, а теперь и ты, то все казалось логичным и вставало на свои места. Почему я никого не слышала, почему не получала помощи? Да потому, что некому было слышать и помогать. И вот оказалось, что они все же есть… Почему я ничего не помнила? Прежняя версия тоже была намного более понятной — память забрали темные. С ней как-то удобнее было жить — и она требовала энергии, чтобы бороться, она рождала желание все изменить, отвоевать обратно. А теперь…